Вероятно, поэтому она убегала от них – от добрых мужчин и женщин, предлагавших ей свою дружбу, любовь, понимание. Мы были заражены, пропитаны недоверием, мы несли свою гордость – последнее прибежище изгоев.
Рембо, когда ему было шестнадцать, заявил, что хочет испытать в жизни все, что только можно, и в полную силу. Что ж, мне без малого восемьдесят, и я прихожу к выводу, что он был прав.
Отрешись от себя, если можешь, сказала бы она мне. Забудь, кто ты есть. Не вспоминай, пока хватает сил. Но однажды, девочка моя, однажды оно тебя настигнет. Уж я-то знаю.
Я верю, что самое главное на свете – быть счастливым, – наконец отвечаю я.
Счастье. Простое, как бокал шоколада, или мудреное, как сердце. Горькое. Сладкое. Живое.
Он не выносит человеческой глупости, говорит Гийом, – глаза насмешливо блестят за круглыми стеклами очков, – то есть фактически весь род людской, ибо у каждого из нас есть глупые привычки и пристрастия, от которых мы не в силах отказаться.