Цитаты из книги «Лучше подавать холодным»

Это преступление, что человеку приходится еще и скучать. А как подумаешь, насколько коротка жизнь. Лежа на смертном одре, наверняка больше жалеешь о времени, проведенном впустую, чем о худших своих ошибках.

Люди куда охотней верят в пугающую ложь, чем в печальное стечение обстоятельств. Куда охотней верят в то, что мир полон зла, нежели в то, что он полон невезения, эгоизма и глупости. Кроме того, слухи служили делу. Ее теперь боялись еще больше, а страх полезен.

Память о победах растаяла, – сказал тихо, – умерла, растворившись в болтовне, не более убедительной, чем иная ложь. О неудачах, разочарованиях, раскаянии – жива, словно все случилось вчера. Улыбки девушек не помнятся так… Только обиды, в которых мы обвиняем других. Толчок неведомо чьего плеча в толпе, заставляющий нас злобствовать целый день. Месяц. Вечно. – Он скривил рот. – Из этого-то и состоит прошлое. Из поганых моментов, которые сделали нас теми, кто мы есть.

Когда Бог хочет наказать человека, – говорится в кантийских священных писаниях, – он посылает ему глупых друзей и умных врагов»

Без боли человек не растет. Без нее он не совершенствуется. Страдание заставляет нас совершать великие дела

Пять и четыре. – Это хорошо? Он пожал плечами: – Это – девять

Начинался он как розовое пятно возле уголка рта, переходил в неровную канавку, ведущую к скуле, в палец толщиной, там расширялся и ручьем изъязвленной плоти вливался в глаз. Щека вокруг и крыло носа усеяны были красными, воспаленными точками и жилками. Тонкий косой шрам имелся и на лбу, половина брови отсутствовала. А сам глаз… Размером больше, чем второй, ресниц нет, веки сморщены, нижнее отвисает… Когда Трясучка моргал правым глазом, левый только подергивался и оставался открытым. Какое-то время назад ему случилось

Пять из семи. – Счастливой она, однако, не выглядела. Не больше, чем солдат, плакавший над своим другом. Праздничного настроения не было ни у кого, даже у победившей стороны. Вот она, месть… – Кто там кричит? – Кто-то. Никто. – Трясучка снова пожал плечами. – Я птицу слушаю. – Что?

В доме, где перевязывали раненых, кто-то кричал. Снова и снова, хриплым, плачущим голосом. Но на карнизе конюшни весело щебетала птица, и Трясучка обнаружил, что без особого труда способен сосредоточиться на ней и больше ни на что не обращать внимания. Улыбнулся, покивал головой в такт птичьей песенке, прислонился спиной к дверному косяку и вытянул ноги. Человек, похоже, со временем способен привыкнуть ко всему. И будь он проклят, если из-за каких-то криков сдвинется со своего нагретого местечка на крыльце.

Нож льнул к его груди, как потерянная и вновь обретенная возлюбленная.