За домом доктора Парадис произошло нечто решительно необычное. Милтон знал это, но не был уверен в том, что сможет объяснить это своему дяде. Так что он задвинул этот инцидент в самую дальнюю часть мозга, плюхнулся на стул и громко произнёс:

– Если ты имеешь в виду эту коробку, то она не моя. Это коробка Инжир. Она одолжила мне её после долгого дня, проведённого в экспедиции по великолепной дикой местности.

Милтон никогда не умел лгать. Но дядя Эван, похоже, был так доволен, что даже не заметил, что голос Милтона звучал неестественно высоко, а глаза раскрылись широко и не мигали.

– Ты провёл весь день вне дома и завёл подругу, Милтон? – спросил он.

– Теперь меня зовут Морской Ястреб, – проинформировал его Милтон. – Но да, завёл. По крайней мере, мне так кажется. Завтра мы тоже хотим отправиться гулять.

Дядя Эван улыбнулся ему через стол чуть шире, чем самой крошечной из всех крошечных улыбок.

– Это замечательно, Мил… я хотел сказать, Морской Ястреб, – произнёс он. – Как насчет того, чтобы послезавтра сходить вместе в поход? Я могу… Думаю, надо освободить утро. Мне стоит попробовать время от времени получать удовольствие от жизни на острове.

– Хорошо, но сперва я должен задать тебе очень важный вопрос, – сказал Милтон. – Где я могу зарядить свою игровую приставку? Сегодня утром я обыскал весь домик, но не нашёл ни одной розетки.

Дядя Эван указал на масляную лампу, а затем на примус.

– Я думал, ты знаешь, – сказал он. – Здесь нет электричества.

Милтон опустил голову на стол с глухим стуком.

– Как ты здесь живёшь? – простонал он. Затем немного приподнял голову. – Может, когда пойдём в поход, мы попробуем поискать Ару Милтона? – спросил он. – Это новый вид, который я сегодня открыл.

– Этого мне хотелось бы больше всего, – ответил дядя Эван.

После ужина дядя Эван сидел за столом и разбирал картонную коробку с бумагами, которую принёс с исследовательской станции. Милтон какое-то время заглядывал ему через плечо, читая отрывки из полевых дневников и исследовательских работ, составленных учёными Одинокого острова. Когда ему наскучило, дядя Эван дал ему почитать «Скованные льдом, но прекрасные: Заброшенные острова» доктора Парадис. У Милтона были сомнения на этот счёт, но оказалось, что это не самый плохой способ убить время до того момента, как дядя пожелает ему спокойной ночи и скроется за занавесками из бусин.

Только когда дом сотрясся от храпа, Милтон достал зелёную металлическую коробку и водрузил её на раскладной диван.

Он полагал, что защёлки проржавели или их, по крайней мере, будет трудно открыть. Он предполагал, что ему придётся воспользоваться плоскогубцами или гаечным ключом. Или что там люди используют, чтобы открыть труднооткрываемые вещи. Но защёлки поднялись легко. А когда он снял крышку, раздался чмокающий звук, сообщивший ему о том, что коробка была загерметизирована.

Внутри оказалась стопка листов. Милтон решил, что это бумага, но при ближайшем рассмотрении обнаружил, что это какие-то большие листья кремового цвета. Они были связаны вместе с помощью обрывков лозы Тайноявия, и на них что-то было написано чёрными чернилами.

Он аккуратно вынул стопку из коробки и в дрожащем свете лампы шёпотом прочёл то, что было написано на первой странице:

Сокращённый путеводитель по Одинокому острову

Составитель: доктор Ада Парадис

Милтон прижал руки к сердцу, бьющемуся под жилетом.

– Я вам так скажу, – выдохнул он. – Вот это находка.

Он поправил очки, сделал глубокий вдох и перевернул страницу.

Тому, кто нашел Путеводитель.

Если ты это читаешь, меня уже нет в живых, и самечательный остров, который я полюбило и который оперегала в течение пятидесяти лет, ноходится в ужасмой опасности.

Но не стоит бояцца! В самом сердце джунглей йа спрятала для тебя сокровище, которое защитит и освободит Одимокий остров. Чтобы найти эта сокровище, тебе придётся следовать подсказкан на пути и на страницах этого путефодителя. Ты должен это сделать, если кочешь доказать остраву, что по-настоящему тостоин сокровища и всего, что за этим следует.

Итак, кем бы ты ни был, отправляйся в путь, в безумное и чудесное приключение. Сердце Одинокого острова ждёт тебя! Готов ли ты открыть ему своё?

Искренне твоя, доктор Ада Парадис

Глава 18
Невиданное ранее

Милтон сидел на своём раскладном диване, разинув рот, глядя на письмо, которое только что прочел (медленно из-за всех этих странных описок). Затем он прочёл его ещё раз (ещё медленнее). Затем его накрыл приступ «ей-богу-в-это-невозможно-поверить», и он подбросил путеводитель в воздух.

Тот упал вниз, порхая листами, как многокрылый Ара Милтона, и приземлился, раскрывшись на странице с рисунком, выполненным тушью, и блоком аккуратно напечатанного текста. На иллюстрации было запечатлено скопление усиков лозы с дружелюбными листьями и белыми бутонами. Глядеть на эти лозы было всё равно что смотреть на знакомое лицо, и Милтон жадно прочёл заголовок:

Лоза Тайноявия

С чего начать, как не с лозы Тайноявия? Из всей флоры Одинокого острова этот эпифит^[6] понимают, пожалуй, наиболее превратно. Являясь не разрушительницей, а защитницей, лоза стоит на первой линии обороны острова, и стоит твёрдо (или, скорее, висит твёрдо!), противостоя тем обитателям Одинокого острова, чьи намерения вызывают сомнения. Чтобы найти сокровище, тебе сперва придётся раскрыть правду о лозе Тайноявия, которая была до этого, а затем рассказать свою собственную правду, что ты уже и начал делать, если нашёл этот путеводитель.

Среда обитания: образует густые заросли по периметру острова.

Численность популяции: миллионы и миллионы лоз.

Характер: пожалуй, слегка чересчур подозрительна, но всегда готова выслушать тех, кто хочет быть услышан.

Пожалуй, не такое уж и знакомое. Ни дядя Эван, ни Инжир не упоминали ничего о защите и правде. И как вообще можно познакомиться с островом? С гудящей под шляпой головой и бьющимся под жилетом сердцем Милтон перевернул страницу.

На следующем листе он обнаружил рисунок большеглазого длиннокрылого насекомого с ещё одним знакомым ему названием: Безумно Симфоничная Цикада. Именно этих насекомых дядя Эван упоминал в своём письме. Именно их, по словам Рафи, его родителям с трудом удаётся изучить, потому что место их обитания – лоза.

Теперь Милтон стал быстро перелистывать страницы. Он увидел рисунок существа, похожего на мышь, только со спиралевидным рыльцем, какого-то водяного монстра с щупальцами и огромных цветов в виде зонтиков. Там были такие заголовки, как Тугоухий соловей, Да-Нет-Возможное дерево и Стоног Тяни-Толкай.

А ещё было написано о слоне, который живёт под землёй, дереве, которое стреляет отравленными стрелами, и о птице со звёздами в хвостовых перьях.

– Это же невиданные существа дяди Эвана! – шёпотом прокричал Милтон в тишине домика, вскакивая с раскладного дивана.

Сжав путеводитель в руке, он бросился к занавескам из бусинок, готовясь запрыгнуть на постель дяди Эвана и прокричать: «Смотри! Я нашёл твоих представителей флоры и фауны!»

Это был бы поистине великий момент. Дядя Эван, скорее всего, прослезился бы от счастья.

Но затем Милтон краем глаза заметил на кухне Морского Ястреба.

Он развернулся, чтобы взглянуть на фигуру в шляпе с павлиньим пером и в одежде путешественника, и обнаружил, что стоит лицом к лицу с…

Самим собой.

Это было его собственное размытое отражение в холодильнике.

– Я Морской Ястреб, – вслух произнёс Милтон. – Исключительный натуралист и исследователь.

Что сделал бы Морской Ястреб, если бы нашёл путеводитель, который приведёт его к тайному сокровищу, в загадочной коробке, спрятанной за странными живыми зарослями лозы?

Ответ был всё тем же, что и тогда, когда он нашёл тропинку: Морской Ястреб отправился бы вперёд и только вперёд.

Глядя теперь на себя, Милтон решил, что если он в самом деле хочет стать Морским Ястребом П. Грином, то ему придётся поступить именно так.

Ему придётся следовать подсказкам (какими бы они ни были). Ему придётся найти сокровище (чем бы оно ни было). Ему придётся спасти остров (от неизвестно какой опасности). Сейчас он не мог играть в Остров Дебрей, но он мог прожить его в реальности.

Тогда он мог бы на самом деле поразить дядю Эвана, и Инжир с радостью провела бы исследование природы вместе с ним, а Рафи пригласил бы его на корабль на дереве.

А может, даже родители приехали бы на остров, чтобы воочию увидеть, насколько он гениален. Может, даже Дев узнал бы об этом. Может, даже вся школа узнала бы об этом. Или даже весь мир. Больше никто не стал бы называть его Птичьими Мозгами.

Прежде чем отправиться спать, Милтон вынул свой полевой дневник и сделал в нём первую запись. Затем он завёл будильник на своих водонепроницаемых наручных часах, снял очки и затушил фитиль на масляной лампе, чтобы погасить огонь.

Да, ему всё же не сразу удалось уснуть. Но не потому, что он думал о Совершенно Ужасно Кошмарно Гнусно Гадких вещах или даже об Острове Дебрей.

Милтон лежал без сна в тишине и безмолвии ночи и думал о том, что записал в свой полевой дневник:

Это может оказаться Самым Серьёзно Невероятно Неожиданно Удивительно Выдающимся Летом Всех Времён!

Глава 19
Крупнейшее экологическое открытие столетия

На следующий день Милтон проснулся в 5:30. Он не хотел опоздать на встречу с Инжир. Было не похоже, что она будет стоять и ждать его.

Дядя Эван всё ещё спал, храпя так громко, что занавеска из бусин вибрировала, пока Милтон натягивал свой наряд путешественника. Он сунул свой полевой дневник и путеводитель доктора Парадис в один из карманов на молнии, после чего проверил серебристый холодильник на наличие завтрака.

Только вчерашние спагетти.

Завтрак он решил пропустить.

Когда Милтон добрался до причала в 6:02, Инжир там ещё не было. Не появилась она и в 6:17, 6:33 и 6:49. Наконец, увидев, как она спускается к пляжу, он глянул на свои часы. На них было 6:58.

А когда Инжир ступила на видавшие виды доски причала, его часы показывали ровно 7:00.

– Хочешь банан? – спросила она, протягивая его ему.

– Спрашиваешь! – воскликнул Милтон. – Я уже начал думать, что спагетти с тефтелями – национальное блюдо Одинокого острова.

Инжир глянула на него, приподняв бровь.

– Спагетти с тефтелями? Почему ты так решил?

...

4 5 6

Премиум

(1 оценка)