Выйдя в море, мы оставили позади длинную тень от горы и снова оказались в теплых объятиях сияющего, в кроваво-красных пятнах солнца, которое садилось за Пантократором и отбрасывало на воду переливчатое отражение, этакий пылающий кипарис. Отдельные облачка порозовели и пожелтели, а когда солнце нырнуло за гору, небо из голубого сделалось бледно-зеленым, а морская гладь ненадолго окрасилась в волшебные тона огненного опала. Мы двигались в сторону города под тарахтение мотора, оставляя за кормой кружево из белой пены. Свен тихо заиграл вступление к «Миндальному дереву», и все хором запели.
Руками легкими, как ветерок,
Тряхнула цветущий миндаль,
И тотчас ее, от макушки до ног,
Покрыла снежная шаль.
И тотчас ее, от макушки до ног,
Покрыла снежная шаль…