Глава 7. Алекс

«Сады Эдема» не имеют ничего общего с настоящим райским садом – это отвратительное, гиблое место, и не стоило мне сюда соваться. На что я рассчитывала? Что Змей погладит меня по головке и скажет, какая я молодец, раз решила перейти дорогу одной из крупных группировок города? Да по одним только серым глазам было видно, что Змей таких, как я, жрет на завтрак и не давится. Плевать ему на людей, какими бы они там ни были.

Голос его до сих пор звучит в голове, как дурацкая популярная песня, – повторяется и не желает свалить куда-нибудь. Низкий, шелестящий, вкрадчивый. Отправил меня в Овертаун вещи собирать. Босс нашелся, надо же.

Но придется привыкать. В кабинете я ни слова против не сказала, а значит, моя жизнь теперь неразрывно связана не только с этим клубом, но и с самим Змеем. И именно он, а не старый-добрый Гарольд, теперь будет раздавать мне указания. Именно с его серебристой аурой и скверным характером придется мириться, его голос слушать. А еще придется привыкнуть к грохоту музыки, выходкам Ксандера и даже к тому, что Терри оказался предателем.

Я ураганом слетаю по лестнице на первый этаж, едва не сбиваю с ног охранника у входа в лаунж-зону и крепко сжимаю запястье правой руки левой. Кожа горит огнем с тех пор, как Змей провел пальцами по метке, но это жжение не идет ни в какое сравнение с тем, что режет глаза уже которую минуту. Макияж наверняка поплыл, и сейчас я напоминаю зареванную панду, а то и кого-нибудь похуже.

Слегка пошатываясь на каблуках, пробиваюсь к выходу из клуба, краем глаза замечаю у барной стойки Анжелику – та громко спорит с барменом и размахивает стаканом, не обращая внимания на столпившихся рядом людей. Того и гляди заедет кому-нибудь в глаз и наверняка даже не извинится.

Хочется свалить отсюда, да поскорее. И не видеть в ближайшие два дня ни Терри, ни уж тем более Змея и его дружка-информатора. Но стоит только протиснуться между разве что не сросшейся друг с другом парочкой, как перед глазами вырастают две знакомые фигуры: приземистый Терри с зализанными назад волосами, все в той же маске, и Ксандер – чуть повыше, растрепанный и явно чувствующий себя как рыба в воде на творческом вечере художницы. На творческом вечере, который напоминает скорее попойку, грозящуюся вот-вот перерасти в оргию.

В другой вечер я посмеялась бы, а сейчас хочу плюнуть Терри под ноги. Пару раз. Может, заехать кулаком в лицо. Только выпендриваться при информаторе Змея, а уж тем более сверкать перед ним размазанными по лицу слезами – последнее дело, и я неловко утираю лицо ладонью.

Плевать, что подумают обо мне напыщенные индюки на вечеринке. Пусть хоть за бездомную принимают.

– Да чтоб меня бомжи затрахали, какие люди, – произношу я с кислой миной, скрестив руки на груди. Бросаю короткий взгляд в сторону входных дверей – ну пара шагов осталась, чуть-чуть буквально не хватило. – Мне казалось, я с вашим боссом уже обо всем договорилась.

– Конечно, мелочь, – улыбается в ответ Ксандер. – И я слышал, как пару минут назад ты накричала на своего парня и послала его куда подальше. А мне велено отправить вас обоих в Овертаун, так что…

– Парня? – фыркаю я, прожигая Терри взглядом. Тот на меня даже не смотрит, только косится на блестящий пол клуба. – Ты информатор вроде, побольше знать должен. И я как раз собиралась валить в Овертаун, так что если переживаешь за Терри, то довези его на своей машине или посади в такси. А я как-нибудь сама справлюсь.

С ним я уж точно никуда не поеду.

Хватит и той короткой сцены на втором этаже. В ту секунду, когда я вышла из кабинета Змея, все у меня внутри горело: страх отступил на мгновение, уступив место ярости, и всю эту ярость я выплеснула на Терри. Друг ждал меня чуть поодаль от дверей кабинета, но не успел и слова вставить.

– Пошел ты в задницу, мать твою! – выплюнула я тогда с отвращением и едва не залепила Терри пощечину. – Блядский предатель! Урод! Катись к своему боссу и покажи ему, какой ты преданный песик!

И, оттолкнув его в сторону, я бросилась на первый этаж. И вот мы встретились вновь, только в понурой позе Терри, в его потухших глазах ни капли злости или сожаления. Лишь удивительная печаль, словно это его продали самому злобному, опасному и эгоистичному мужику в Майами.

С удивительной серебристой аурой. Подумать только, у такого человека и такой чистый цвет. Не то что у почти черного Бакстера или даже темно-красной, цвета запекшейся крови Анжелики. А ведь она художница, а не преступница.

– Алекс, послушай, ты не.

– Ой, заткнись, – отмахиваюсь я, хотя злость внутри уже поутихла. К утру вспыхнет вновь, но сейчас утро кажется чем-то далеким – чем-то, что будет происходить с уже совсем другой Алекс. – Чего унылый-то такой? Не тебя Змею продали за пару возможностей. Так что наслаждайся свободой, Терри. Ты-то останешься в Овертауне надолго.

– Не будь к нему так строга, мелочь. – Ксандер подталкивает нас обоих к выходу из клуба, распихивая гостей в стороны. Парень в косухе громко матерится нам вслед, но стихает, едва заметив, кто его толкнул. – У вас как раз будет пара дней, чтобы все обсудить. А пока что я вызвал вам такси и отправил весточку драгоценному Бакстеру. Представь, как он сейчас скрипит зубами, а, Алекс? Наверняка опрокинул пару любимых статуй при мысли, что тебя, маленькую воровку, пригрел у себя на груди наш босс. А ведь это ты должна была пригреть на груди змею, если так подумать.

Прислушиваться к его болтовне себе дороже, и до машины я шагаю молча – не смотрю ни на Ксандера, ни на Терри, ни уж тем более на прохожих. В клуб продолжают стекаться люди, чуть поодаль, у поворота в переулок, стоит пара крупных парней с желтыми повязками. Значит, Отбросы все-таки ждали меня, рассчитывали поймать не по дороге в клуб, так после.

А теперь, заметив неподалеку не кого-нибудь, а информатора Змея, скорчили уродливые морды и сделали вид, будто плевать на меня хотели. Хоть какая-то польза от этой сделки.

– За тобой заедут завтра вечером, мелочь, – говорит Ксандер напоследок, проследив, чтобы мы оба сели в такси.

Я отодвигаюсь подальше от Терри, скривив тонкие губы.

– Это не пара дней.

– А кто говорил о точности? Босс ждать не любит. И ты еще поблагодаришь его за такую спешку, поверь мне.

Двери с грохотом захлопываются, и водитель сразу же трогается с места. Не спрашивает ни про адрес, ни про оплату – наверняка за рулем тоже кто-то из людей Змея, иначе быть не может. За обычным таксистом мелкие Отбросы пустились бы в погоню, их не остановил бы и прямой приказ Бакстера. Да и боится ли тот Змея на самом деле? В последние годы этот урод заработал столько денег, что скоро построит собственную криминальную империю и открыто пойдет против единственного короля Майами.

Наверняка его бесит, что городом рулит кто-то вроде Змея. Наглый, уверенный и слишком уж молодой. Не удивительно, что художница за ним по пятам бегает. «Ох, дорогой, ты даже не представляешь, как меня утомила эта публика». Дорогой!

Тьфу, и не стремно ей в такое болото лезть добровольно? Не может быть, чтобы она ничего не знала о делах Змея.

– Алекс, – говорит Терри тихо, и его голос выдергивает меня из плена собственных мыслей. Мать твою, не мог и дальше молчать? Даже голос его слышать тошно. – Ты не…

– Рот закрой и отодвинься, котенок, – отзываюсь я ядовито и разве что не вжимаюсь в двери автомобиля. Вписываюсь локтем в ручку и шиплю от боли. – Он все мне рассказал, так что твои попытки оправдаться – дерьмо собачье. Совесть еще не замучила, нет? Мы три года жили бок о бок, в одной сраной каморке, а ты только и смог, что сдать меня не кому-нибудь, а гребаному Змею. Что, не так, скажешь? Он заключает сделки и вертит людьми как хочет, но ты что там получил? Знания? Умения? Вот это да. Мог бы и сам мозги включить, у тебя вроде доступ в интернет есть, а чтобы чужие кошельки обчищать в колледж поступать не нужно. Вместо этого ты предпочел меня продать.

Водитель к нам даже не оборачивается, взгляд его сосредоточен исключительно на дороге. Мимо пролетают ярко освещенные небоскребы Коконат-Гроув, сверкают цветастые неоновые вывески, и кажется, будто жизнь идет своим чередом.

Я многое бы отдала, чтобы вернуться в прошлое и уговорить саму себя никогда не соваться в этот район. В этот проклятый район, полный богатеньких идиотов и подлых свиней вроде Бакстера. Или изворотливых тварей вроде Змея.

– Знания? – удивленно вскидывает брови Терри, но быстро берет себя в руки. Стягивает маску и обнажает синяки на лице и здоровенную царапину на щеке. – Вообще-то я делал это только ради денег.

– Блядь, да так еще хуже! – кричу я и заношу ладонь, но так и не даю другу пощечину. Ему сегодня и без меня досталось. Терри даже не дергается, смотрит уверенно и почти что спокойно. Только с жалостью какой-то, со снисходительностью. – В жопу себе эти деньги теперь засунь.

– Я никому тебя не продавал, Алекс. Змей платил мне только за то, чтобы я приглядывал за тобой после пожара. И сам прислал мне приглашения. Но раз уж он все тебе рассказал, – Терри закатывает глаза и показывает пальцами кавычки, – то чего и мне молчать. Сегодня я отказался от нашей сделки, и его парни чуть не размозжили мне череп. Но он меня отпустил, так что и на том спасибо. Говорят, наивные идиоты редко уходят от Змея живыми.

Несколько секунд в салоне слышно лишь наше частое дыхание и мерный рокот двигателя. Вот кто-то сигналит на светофоре, а кто-то обгоняет нашу машину и показывает пару ласковых жестов прямо из открытого окна автомобиля. Обычное дело в Майами.

Но мне плевать, даже если сейчас водитель даст по газам и попробует подрезать обидчиков, показав, что он тоже не в отстойнике родился. Слова Терри никак не укладываются в голове. Змей сказал мне одно, а вот друг – уже другое. Да и морда у него разбита в хлам, и выглядел он так себе, когда мы встретились на первом этаже «Садов».

И кто такой Змей, чтобы безоговорочно ему верить? Лгун, преступник и убийца. Однако ростки сомнений внутри уже дали всходы и успели вымахать в настоящее дерево, парой слов такое не исправить.

– Ага, а ты, такой особенный, ушел, – фыркаю я. – Конечно.

И снова тишина. Гребаный день, пусть водитель хоть музыку включит, что ли. Но читать мысли тот не умеет и просто сворачивает на шоссе в сторону Овертауна.

– Не особенный я, Алекс, черт побери! – Терри все-таки выходит из себя. – Не знаю, что он тебе сказал, но я никогда не собирался тебя продавать. Я сам предупреждал, чтобы ты не светила меткой, забыла? Потому что продать тебя запросто мог и Бакстер.

– Это Бакстер меня в «Сады» привел, что ли? Бакстер маячил перед лаунж-зоной и договаривался о встрече со Змеем? Да я как только сказала, что меня Терри привел, охранник сразу в сторону отскочил. Ты знал. Ты все знал!

Я с силой луплю его кулаком по колену, а мои глаза наверняка сверкают не хуже, чем у Гарольда, когда тот болтал с амбалом из Отбросов. Но Терри не сдается. Хватает меня за запястье и тут же, будто обжегшись, отпускает и в ужасе косится на покрасневшую ладонь.

– Это что за хрень? – спрашивает он опешив.

Я и сама с удивлением смотрю на потемневшую метку на руке. Линии и переплетения все те же – и мысль о том, что мы со Змеем делим одну метку на двоих, пугает до дрожи, – ничего не изменилось. И все-таки на ладони Терри красуется самый настоящий ожог, даже несколько мелких волдырей появились.

Когда я сама касаюсь метки, то не чувствую ни боли, ни жара. Кожа теплая, но ничего особенного – на второй руке то же самое.

– Фокусы, которым меня Змей научил, – вру я, скривившись. – Не у тебя одного есть с ним дела. Особенно теперь.

– Алекс, – произносит Терри куда серьезнее, но приблизиться ко мне больше не решается. – От этого зависела твоя жизнь. Бакстер тебя прикончил бы.

– Вот так ты теперь заговорил? А как же «Я не продавал тебя, Алекс», – и голос друга я могу изобразить даже сейчас, злая и заплаканная, – «Я не особенный!» Определись сначала, о чем врать будешь, а потом рот открывай.

Машина наконец останавливается, за окном уже маячат знакомые приземистые дома Овертауна, а в конце виднеется знакомый дом девчонок. Шерил наверняка там. Вот у нее-то я до завтра и останусь, заодно верну ей платье и попрошу смыть дурацкий макияж. От попавшей в глаз туши болят глаза. А может, это из-за слез.

В любом случае лучше уж с Шерил, чем и дальше слушать вранье Терри. Мать его, а ведь только вчера утром я считала его другом. Да я сама разбила бы лицо тому, кто его разукрасил! Но вчерашнее утро осталось в прошлом, как и многое другое.

– Алекс! – Терри пытается схватить меня за другую руку, не изуродованную меткой, но я выскакиваю из машины и бросаюсь вверх по улице, даже не попрощавшись с водителем.

Если это кто-то из парней Змея, скажу ему спасибо потом. Или плюну в рожу, если он такой же урод, как босс или Терри.

– Алекс!

Но голос друга – а может, уже и не друга вовсе – тонет в знакомом шуме вечернего Овертауна. Теряется среди отборной ругани ребят, звона посуды и собачьего лая. Заглушается совсем другим, едва знакомым мне голосом.

«Моя цена, Алекс, это ты. И тебе никуда от меня не деться».