Цитаты из книг автора «Джеймс Джойс»

Если бы я служил Богу своему, как я служил своему королю, Он бы не покинул меня в дни старости.

Но это ж подумать только, мать с последним вздохом умоляет стать на колени{13}

На молодчика присуха! Маркоташки-голубки, Выйди в ночку под дубки.{175}

Однако нынче, как было уже помянуто, после захода солнца и при том же западном ветре стали мало-помалу сбираться крупные набухшие облака, и сведущие в чтеньи небес мерили их взглядом, потом, ближе к ночи, запоблескивали зарницы, а еще позже, в одиннадцатом уже часу, раздался мощный, долгий удар грома, и вмиг все кинулись врассыпную по домам под дымящимся ливнем, мужчины – защищая соломку шляп платками или какими тряпицами

Она парила, птица, продолжала полет, чистый и быстрый звук, парящий серебряный шар, она взметнулась уверенно, ускорила приближение, нет, замерла в вышине, не тяни так долго долгое дыхание у него дыхание на долгую жизнь, воспарив ввысь, в вышине, увенчанная, сверкая и пламенея, ввысь, в премирном сиянии, ввысь, на лоне эфирном, ввысь, лучи раскидывая ввысь и повсюду, повсюду паря, заполняя все, без конца и без края – рая – рая – рая

Блум. Старина Блум. История заблумшей души

Джек Пауэр дюжей спине Длинного Джона Феннинга, которая поднималась навстречу Длинному Джону Феннингу в зеркале.

Холодная маслянистость ползла по его жилам, леденя кровь; годы одевали его в соляной покров. Что же, такие мои дела. Ранняя рань, а на уме дрянь

Да. Вечер обретет себя во мне – без меня

Дух теплых хлебцев и лягушино-зеленого абсента, фимиамы парижской заутрени, ласкают воздух