Цитаты из книги «Как стать писателем»

поскольку сделать новичка писателем значит научить его сознательно делать все то, что гений делает инстинктивно.

Как бы то ни было, сюжет зарождается в бессознательном. Затем он проявляется — иногда смутно, иногда с удивительной четкостью — в сознательной сфере творческого воображения. Там он проходит критический разбор, оценку, переделку, доработку, шлифовку; история обретает новую эмоциональную силу или теряет излишний мело­драматизм, после чего результат возвращается в бессознательное для окончательного синтеза всех элементов. За периодом напряженной работы — которая, однако, идет на столь глубоком уровне, что иногда самому автору кажется, будто он «забыл» или «потерял» идею, — следует очередной сигнал сознанию: синтез завершен. Вот тогда-то и приходит время писать.

В силу того, что наше бессознательное склонно оперировать типами и категориями, в итоге именно оно диктует форму произведения.

Как и любой другой вид искусства, художественная литература задействует оба начала человеческой психики. Бессознательное должно работать легко и свободно, по первому требованию предъявляя все сокровища памяти, все эмоции, происшествия, сценки, образы и ассоциации, что хранятся в его глубинах. Задача сознания — оценивать, отбирать и сочетать эти элементы, не мешая их вольному потоку. В бессознательном писатель черпает всевозможные «типы» — типичные характеры, сцены, эмоциональные реакции; задача сознания — забраковать все слишком личное и специфическое и отобрать универсальный материал, пригодный в качестве творческого сырья. К тому же рациональное начало способно добавить особые штрихи, которые превращают размытый образ в уникальный портрет, очеловечивают типаж, делают его узнаваемым и жизнеподобным.

то есть на развитие технических навыков, — в действительности подавляют интуитивное, бессознательное начало, и наоборот. Но можно научить оба начала работать в плодотворном согласии, и первый шаг к достижению подобной гармонии — понять, что учиться надо так, словно вы не один человек, а двое.

Но зачастую новички и сами не могут назвать источник своего смятения и недовольства; порой они даже объясняют страх и неуверенность ложными причинами: например, ничего не получается, потому что они «не умеют писать диалог», или «плохо строят сюжеты», или «неубедительно изображают героев». Бросив все силы на устранение этих недостатков, они обнаруживают, что легче не стало, — и происходит еще один раунд неофициального отбора. Некоторые опускают руки; другие продолжают попытки, хотя к этому времени достигают стадии глухого недовольства, когда кажется, что разобраться в себе уже невозможно.

Он находит тысячу причин сомневаться в себе, но не видит ни единой причины в себя поверить. Он подозревает, что те, кто его хвалит, чересчур снисходительны или чересчур далеки от литературы, чтобы верно оценить качество текста. Он сравнивает себя с великими художниками слова, и зияющая пропасть между их даром и его собственным поглощает все его надежды. В таком состоянии, разбавленном редкими периодами душевного подъема, он может пребывать много месяцев и даже лет.

писателю. Он приходит в ужас от собственной незрелости и не понимает, как ему вообще взбрело в голову, что его мысли кому-то интересны. Он боится воображаемых читателей, как неопытный актер — зрительного зала. Он обнаруживает, что, если планировать сюжет шаг за шагом, теряется легкость и естественность слога, а если дать волю самовыражению, рассыпается сюжет. Ему кажется, что все его замыслы как две капли воды похожи друг на друга — или же что, закончив одну историю, он уже никогда не придумает ничего столь же удачного. Он начинает следить за карьерой известных авторов и грызет себя за то, что у него нет такого чувства юмора, как у писателя Х, или такой бурной фантазии, как у писателя Y.

Однако затем приходит осознание: быть писателем означает не витать в царстве грез, а упорно трудиться, чтобы воплотить замысел, не лишив его поэтического очарования; не следовать за поворотами чьей-то истории, а находить и выстраивать собственные сюжеты; не сочинять пару-тройку страниц, в которых обратят внимание лишь на грамотность или стиль, а каждый день порождать фразу за фразой, абзац за абзацем, страницу за страницей текста, где будут оценивать и содержание, и стиль, и производимый эффект.

Однако у подлинного мастера есть и другая сторона натуры, ничуть не менее важная для успеха. Это сторона взрослая, разборчивая, умеренная и справедливая. Художник в его душе уживается с тружеником, ремесленником, критиком. В творческом процессе должны на равных правах участвовать оба начала — эмоциональное и рациональное; иначе произведение выйдет откровенно слабым или вовсе не появится на свет. Первейшая задача писателя — привести обе стороны своей натуры в устойчивое равновесие, объединить их черты в цельный характер. Но для начала их нужно изучить и воспитать по отдельности!