***

Полчаса спустя Тэйриэнна поняла, что её представление о «лёгком» перекусе фундаментально расходится с мнением кухарки Гасваллаунов. За крохотный промежуток времени, пока они переодевались для прогулки, Меллина умудрилась приготовить столько всякой вкуснятины, что стоило попробовать буквально по кусочку, по ложечке от всего, и пожалуйста – льняные летние бриджи для верховой езды сделались подозрительно тугими в поясе. Они с Эйси еле смогли отговориться от дальнейшего чревоугодия, клятвенно заверив кухарку, что по возвращении с прогулки непременно съедят и выпьют всё, что она поставит перед ними на стол. После чего выбежали из дома на задний двор.

Киаррана они нашли возле конюшни. Тот с помощью молодого эльфа-конюха выводил наружу трёх осёдланных лошадей. Эйси спросила:

– А где Сет?

По лицу Аррана пробежала тень, он покачал головой:

– Сказал, что не хочет. Попросил у господина Килледона разрешения пострелять из арбалета по мишеням.

Эйси пожала плечами:

– Его дело.

Вскочила в седло, поправила на голове соломенную шляпу с широкими полями, подтянула под подбородком её ремешок.

– Садитесь скорее, я покажу вам лучшие места.

Толкнула нетерпеливо коня пятками в бока, тот заплясал на месте.

Пока Тэйриэнна взбиралась в седло, Киарран стоял рядом, придерживал кобылу под уздцы и за стремя. При этом всё время норовил смотреть куда-то в сторону. Устроившись в седле, она сделала вид, что расправляет верхнюю, декоративную юбку, наклонилась в его сторону, коснулась руки:

– Что с тобой?

Он вздрогнул, вскинул на неё глаза, улыбнулся вымученно.

– Ничего, всё хорошо.

Пошёл к своей лошади.

Она тайком вздохнула.

«Не умеешь ты врать, Арри. Не мне, по крайней мере».

Когда двинулись к выезду из поместья, она пристроилась рядом, посмотрела на него долгим взглядом. Он старательно делал вид, что не замечает. Пришлось протянуть руку и тронуть его за плечо.

– Что случилось, милый? Нет-нет-нет, даже не пытайся. Твоё пожимание плечами не сработает, ты же знаешь. Рассказывай.

Тот в ответ вздохнул.

«Богиня, вот опять! Совсем взрослый, а ведёт себя порой ну просто, как мальчишка. Что же тебе так мешает сказать первое слово?».

Она снова коснулась его плеча и постаралась улыбнуться самой ободряющей улыбкой, какой только могла.

– Арри, пожалуйста. Ты же знаешь, что я не отстану.

– Тэйри, мне иногда кажется, что всё бесполезно.

– Что именно?

– Ты и я… Мы. Наши с тобой отношения.

Повыше сердца шевельнулось что-то холодное.

– Почему?

– Понимаешь, твоя семья… Я ведь прекрасно понял, на кого намекал сегодня Сет, когда говорил про «гоблинов и простолюдинов».

«Вот же засранец!» – подумала она, чувствуя, как щёки начинают гореть.

«Сет, говнюк ты этакий, всё время забываю про твой поганый язык. Я-то научилась пропускать мимо ушей большинство сказанных тобой слов, а вот остальные… Ну, я тебе ещё устрою! Дома, когда вернёмся. Не буду здесь портить праздник».

– Арри, милый, какое это имеет значение?

– А разве не имеет? Если бы дело было только в Сете. Мне не показалось, что при нашей встрече с твоими родителями они сильно обрадовались. Они явно рассчитывали на другую партию для тебя.

– Ну, знаешь ли. Если несколько поколений твоих предков служат имперскими чиновниками, то в какой-то момент мозги становятся немного набекрень. Все эти идеи насчёт карьеры и выгодных союзов, престижа и прочего. Вот только меня это не касается. Хоть мне и пришлось пойти им на уступки в части образования, специальность «административное управление» – самое большее, на что они могут рассчитывать. Я не собираюсь участвовать в их играх или оправдывать чьи-то ожидания. Хвала Богине, мы не люди. Это у них принято торговать своими детьми, чтобы выгадать место или продвинуться на ступеньку выше в иерархии. Моя жизнь принадлежит мне, и я как-нибудь сама решу, с кем хочу её провести. А я хочу быть рядом с тобой, как можно дольше. Ясно?

Последний вопрос прозвучал совсем неласково. Тэйри всерьёз разозлилась.

«Ишь чего придумали! Не одобряют они. Будто мне есть до этого дело! Вот начну работать и первым же делом съеду от них всех подальше. А не найду работу в столице, перееду в Айсиндель, как говорит мать Эйси. И Арри тоже хорош!».

Она отвернулась от Киаррана, надулась и ехала молча. Наконец, он не выдержал:

– Тэйри?

– Чего?

– Ты сердишься?

– О, а ты наблюдательный!

– Прости, если расстроил.

– Арри, я тебя иногда не понимаю. Что значит «прости»? Что значит: «Сет чего-то не одобряет»? Какого демона? Ты же взрослый мужчина, почему мнение какого-то сопляка имеет для тебя такое значение?

– Но он же член твоей семьи!

– Но он не мой собственник! Мнение Сета может убираться в задницу, как и сам Сет.

Лицо Киаррана слегка вытянулось.

– Что ты так на меня смотришь? Для меня имеет значение только одно мнение на свете. Твоё. Докажи, что относишься ко мне так же серьёзно. Что только моё мнение важно тебе, когда мы говорим о нас.

Он растеряно хлопал глазами. На его счастье в этот момент впереди раздалось ржание. Эйслинн картинно подняла своего коня на дыбы в проёме задних ворот имения, за которыми расстилались поля. Выкрикнула:

– Эй, вы! Влюблённая парочка! У вас впереди два дня. Хватит, чтобы держаться за руки, прятаться по углам и шептаться под луной. А сейчас я вас умоляю – не будьте занудами! Догоняйте!

Она дёрнула повод, разворачивая коня, пришпорила его, и тот с места сорвался в лёгкий, красивый галоп. Из-под копыт полетели облачка пыли.

Тэйриэнна оглянулась на Киаррана, застывшего в нерешительности.

«Милый, я тебя люблю, но иногда ты такой растяпа! Ну, ничего, мы это исправим».

Ей вдруг стало смешно смотреть на его одновременно растерянную и несчастную физиономию. Тэйри рассмеялась и показала ему кончик языка, а потом пришпорила кобылу и помчалась догонять подругу.

Навстречу жаркому летнему ветру, насыщенному ароматом цветущих трав.

***

Киарран отыскал Гасваллауна-старшего примерно за час до ужина. Тот был в библиотеке, сидел за столом, обложившись книгами. Солнце, клонившееся к закату, заливало стол и всю комнату золотистым светом, в котором вспыхивали искорками плавающие в воздухе пылинки.

– Господин Килледон? Можно?

– Арран! Конечно-конечно, проходи.

Гасваллаун заложил в нужном месте книги стальную линейку, закрыл её, отложил в сторону. Указал на мягкий стул перед столом:

– Присаживайся.

– Господин Килледон, мне нужно с вами посоветоваться.

– Ну, если это не касается строительства, в котором я ничего не смыслю – пожалуйста. Слушаю тебя.

– Нет, речь совсем о другом. Меня сильно беспокоит то, что сейчас происходит в столице.

Гасваллаун поднял брови.

– Ты о митинге? О беспорядках? Вроде бы газеты пишут, что они ограничены только площадью Империи. Да и Сет утверждает, что это неопасно и скоро закончится.

– Боюсь, что Сет не замечает кое-чего. Или его просто устраивает, как идут дела.

– Так что тебя беспокоит?

– Гоблины. Точнее говоря – отношение к ним.

Хозяин дома не сказал ни слова, только наклонился вперёд и опёрся локтями на стол.

– Понимаете, господин Килледон, я знаю, что гоблины никогда не были любимой частью общества. Сколько бы столетий они не жили с нами бок о бок, многие всё равно смотрят на них с пренебрежением. Ну, вы понимаете – все эти шутки, анекдоты, мелкая бытовая враждебность. Я сейчас говорю не об открытых националистах или расистах, а об обычном уровне отношений. Между соседями, на службе, на улице.

– Но сейчас происходит что-то другое, верно?

– Вот именно. У вас здесь тоже?

– Слава Богине, у нас – нет. Но я слышу разговоры, когда выезжаю на станцию или в Айсиндель. Кое-что читаю между строк в газетах. И мне важно было услышать об этом из первых уст. От того, чьему мнению я могу доверять. Так что творится в столице на самом деле?

– Понимаете, это как утечка расплавленной смолы. Медленно, не спеша расползается какая-то липкая лужа. Вроде бы вот только что можно было пройти, а потом вдруг замечаешь, что песок уже пропитался и ты увяз. И только молишься, чтобы успеть выбраться, пока где-нибудь на землю не упал огонь, от которого вся эта лужа вспыхнет. Самое забавное, что напрямую никто ничего не говорит – ну, вы понимаете, как иногда в рабочих районах бывает спьяну, когда кому-то просто хочется почесать кулаки. Тогда да, первым делом вспоминают о гоблинах, какие они плохие, жадные – ну и всё остальное, вплоть до Предательства. Сейчас по-другому. Почти никаких открытых выступлений, никакой явной пропаганды. Только идёт сплошной поток в газетах, когда любой жадный капиталист – обязательно гоблин. Или если речь о закулисном интригане, который манипулирует политиками в Совете – то это снова гоблин. Без прямого указания на расу, но имена-то все знают! Вы слышали, что когда начались беспорядки на площади Империи, вокруг неё разгромили немало магазинов? А то, что почти все они принадлежали гоблинам? Своеобразная избирательность, вы не находите? Да и перед этим по всем районам города, особенно в рабочих кварталах, целая волна прошла. Разбитые витрины, поджоги. Или сам митинг. Там же поначалу собирались говорить про выплаты ветеранам. Разумеется, что пришли и гоблины тоже – те, что повоевать успели. Так вот, их всех к концу первого дня беспорядков просто выгнали с площади. Сказали, что им тут не место, здесь решают дела «империи эльфов».

Килледон Гасваллаун задумчиво смотрел поверх головы гостя, рассеяно постукивал указательным пальцем по столу, отмеряя равные промежутки. Киарран продолжал:

– Ну и вы же понимаете – рано или поздно этот гнойник должен был если не лопнуть, так хотя бы раздуться. Я буквально на днях слышал, что начались случаи, когда гоблинов стали останавливать на улицах, оскорблять, обзывать, задирать тех, что помоложе. Газеты об этом молчат, городская стража тоже не торопится что-то делать, да у неё сейчас и так забот хватает. Но мне всё это очень не нравится.

Гасваллаун кивнул:

– Мне тоже.

– Вот об этом я и хотел посоветоваться. У меня есть кое-какие знакомства среди них, и я не знаю, как поступить. Может, стоит предложить им на время уехать куда-нибудь из столицы? Переждать волнения в провинции?

– А ты полагаешь, что вся эта история ограничится Фэйрхаэлем?

Киарран развёл руками:

– Честно говоря – я не знаю.

– Сравнивая твой рассказ с тем, что вижу у нас, я не был бы столь уверен. Мне кажется, сюда эта волна просто ещё не докатилась в полную силу.

– Но почему так происходит?