(Центральная дверь открывается, и НЕЛЛИ БЛАЙ, ей 22 года, резко и довольно грубо выставляют в коридор. МАКГОНИГЛ направляется к своему столу у батареи в редакции «Нью-Йорк уорлд», рядом с кабинетом ПУЛИТЦЕРА. 1887 г. МАКГОНИГЛУ 38 лет, но он такой же всклоченный. Вероятно, был таким и в двенадцать).
НЕЛЛИ. Но подождите, сэр, пожалуйста. (Делает шаг к двери, из которой ее только что выставили). Если вы только дадите мне шанс… (Дверь захлопывается ей в лицо. НЕЛЛИ в ярости). Глупые мужчины! Глупые, глупые мужчины!!!
МАКГОНИГЛ. Не смотри на меня. Я раньше был мужчиной, но теперь я – театральный критик.
НЕЛЛИ (негодует). Всегда смотрят свысока. Господи, я это ненавижу!
МАКГОНИГЛ. Расслабься, детка.
НЕЛЛИ. Не могу я расслабиться! Я в Нью-Йорке четыре месяца, обиваю пороги всех газет, и никто не дает мне работу. Деньги закончились, из еды остались два крекера и финик. Я наконец-то сумела пробиться в этот высокий кабинет, но результат тот же. «Сожалею, мисс Блай. Я уверен, вы были отличным репортером в Питтсбурге, но это Нью-Йорк. Здесь более высокие стандарты». Высокие стандарты, как же! Я каждый день читаю нью-йоркские газеты. По большей части пишет их для придурков семейство обезьян. «Мы не нанимаем женщин, мисс Блай. Из женщин хороших репортеров не получается. Они брезгливые, ненадежные, неточные, рассеянные и эмоциональные. Я кажусь вам эмоциональной?
МАКГОНИГЛ. Разве что чуть-чуть, но есть такое.
НЕЛЛИ. Только потому, что я три дня не ела, меня выкинули из пансиона, и на меня смотрел свысока и оскорблял каждый самодовольный кретин в Нью-Йорке. Станешь тут эмоциональной.
МАКГОНИГЛ. Тебе действительно надо успокоиться и перестать кричать мне в ухо, иначе мистер Пулитцер уволит меня, и я окажусь рядом с тобой на улице, где мы оба будем умирать от голода. Мистер Пулитцер ненавидит шум. У него гиперчувствительность к шуму. Он громких звуков у него изо рта идет пена. Так что ты не получишь работу, устраивая истерику.
НЕЛЛИ. Я не устраиваю истерику. Я просто в бешенстве. Это так несправедливо. Я – хороший репортер. Мистеру Пулитцеру не нужны хорошие репортеры?
МАКГОНИГЛ. Ему нужны люди, которые не шумят.
НЕЛЛИ. Пожалуйста, я в отчаянии. Неужели вы не можете мне помочь?
МАКГОНИГЛ. Я не нанимаю на работу. Я бегаю за пожарными автомобилями и засыпаю в театре. Наймом занимается Кокрилл.
НЕЛЛИ. Не получается у меня попасть к Кокриллу.
МАКГОНИГЛ. Счастливая девушка. Однажды в Сент-Луисе он застрелил мужчину, который нарушил его дневной сон.
НЕЛЛИ. Я – не счастливая девушка, я – голодная девушка. И не уйду из этой редакции, не получив работу.
МАКГОНИГЛ. Я только могу предложить тебе сэндвич с солониной.
НЕЛЛИ. Не хочу я сэндвич с солониной.
МАКГОНИГЛ. Тогда ничем помочь не могу.
НЕЛЛИ. Пожалуй, я готова разделить с вами сэндвич с солониной. (Протягивает руку). Я – Нелли Блай. В Питтсбурге я – знаменитость.
МАКГОНИГЛ (пожимает ей руку). Извини, в Питтсбурге бываю не так часто, как мне хотелось бы, но я рад нашему знакомству. (Задерживает ее руку в своей чуть дольше необходимого, смотрит на нее).
НЕЛЛИ. Сэндвич с солониной.
МАКГОНИГЛ. Что?
НЕЛЛИ. Мы собирались разделить сэндвич с солониной.
МАКГОНИГЛ. Сэндвич с солониной.
(С неохотой отпускает ее руку, выдвигает средний ящик стола и достает большой сэндвич с солониной).
НЕЛЛИ. Вы?..
МАКГОНИГЛ (достает длинный, похоже, острый нож). Я что? (НЕЛЛИ видит нож и инстинктивно отступает на шаг). Не бойтесь. Он используется лишь для вскрытия писем от безумных бывших жен. Но я точно перережу им горло, если меня вновь пошлют рецензировать оперу. (Разрезает сэндвич пополам). Я – Макгонигл. Знаменитость в баре «О’Шонесси». Хотя, уже нет. Меня туда не пускают с тех пор, как я швырнул пепельницу в зеркало. Не понимаю, чего они так обиделись. Пепельница до зеркала не долетела. По пути наткнулась на голову О’Шонесси. При ударе возникло ощущение, что прозвонил Биг-Бен. Все, кто там был, посмотрели на часы. Но в этом городе люди так долго помнят обиду. Что удивительно, потому что все остальное забывается мгновенно. (Дает НЕЛЛИ половину сэндвича и указывает на стул у стола). Держи. И присядь.
НЕЛЛИ (садится). Благодарю вас, мистер Макгонигл.
МАКГОНИГЛ. Просто Макгонигл. Или Мак. Мистер здесь только один – мистер Пулитцер.
НЕЛЛИ. О, выглядит съедобным. (Начинает есть сэндвич). И как мне получить здесь работу?
МАКГОНИГЛ. На самом деле нет тебя желания здесь работать, поверьте мне.
НЕЛЛИ. Но оно есть. И очень сильное. Я всегда мечтала работать именно здесь. Газета мистера Пулитцера «Уорлд» – лучшая газета в Нью-Йорке.
МАКГОНИГЛ. Тогда почему ты пришла сюда в последнюю очередь?
НЕЛЛИ (рот набит сэндвичем. Она хочет казаться воспитанной дамой, но слишком для этого голодна, вот и ест, как оголодавший солдат). Я пришла сюда прежде всего. Потом пошла в «Герольд». Вернулась сюда. Пошла в «Сан». Вернулась сюда. Пошла в «Трибюн».
МАКГОНИГЛ. Вернулась сюда.
НЕЛЛИ. Я была везде. Даже пошла в «Таймс».
МАКГОНИГЛ (садится, тоже ест). Да ух, ты действительно в отчаянии.
НЕЛЛИ. Господи, это невероятно.
МАКГОНИГЛ. Что? Кто-то получил прибавку?
НЕЛЛИ. Вероятно, это самый потрясающий сэндвич в истории западной цивилизации. Я побывала здесь семь раз. И впервые мне удалось подняться на такой высокий этаж. Некоторые из тех, кто работает ниже, не испытывают никакого уважения к женщине.
МАКГОНИГЛ. Для меня твои слова – просто шок.
НЕЛЛИ. Боже, какой сэндвич. Я вся перемазалась в горчице.
МАКГОНИГЛ. Тебе к лицу. Хочешь чем-то запить?
НЕЛЛИ (с полным ртом). Я не могу злоупотреблять вашим гостеприимством.
МАКГОНИГЛ (поднимается, идет к окну). Я держу рутбир за окном. (Поднимает раму, берет с наружного карниза две коричневые бутылки). Пошли отсюда, чертовы летающие крысы! (Опускает раму, возвращается к столу). Прошу извинить за мой французский. В последнее время пребываю в состоянии войны с голубями. Они используют мою шляпу, как мишень. (Открывает бутылки, одну протягивает НЕЛЛИ). Не хочу критиковать даму, но если ты не сбросишь скорость, то перекроешь себе дыхательное горло. Это не последний в мире сэндвич с солониной.
НЕЛЛИ. Для меня, возможно, если я не получу сегодня работу. Я – репортер от Бога, Мак. Я бы показала себя во всей красе, если бы кто-нибудь дал мне шанс. (Пьет рутбир). Этот рутбир божественный. Какой удивительный город Нью-Йорк. Здешняя еда компенсирует все остальное. Пожалуйста, разве вы не можете мне помочь? Вы же хороший человек. Если бы вы вошли в эту дверь и поговорили с тем, кто принимает решения… Я не хочу сказать, что вы здесь никто…
МАКГОНИГЛ. Я здесь никто. Последний представитель не играющего никакой роли шотландского рода. Славимся только тем, что едим сэндвичи с солониной и ненавидим голубей.
НЕЛЛИ. Я хотела только одного – стать репортером. И это мое призвание. Мне нужен только человек с унцией мозгов в голове и толикой воображения, который даст мне шанс.
МАКГОНИГЛ. Я думаю, мы давным-давно убили всех этих людей. (Смотрит на нее. Не может не таращиться).
НЕЛЛИ. Что? У меня на носу горчица.
МАКГОНИГЛ. Нет. Если на то пошло, да, но не в этом дело. Ты должна быть осторожна, детка, когда пускаешь в ход эти большие глаза. Здесь это опасно.
НЕЛЛИ. Это большое преимущество, выглядеть такой невинной. Я могу задавать вопросы, которых не задаст никто. И люди скажут мне правду, потому что я им нравлюсь, и они не чувствуют во мне угрозы. И я могу идти напролом и писать правду, потому что никто даже представить себе не может, что девушка с таким невинным личиком может быть вульгарной или безвкусной. Мне даже убийство может сойти с рук.
МАКГОНИГЛ. Будем надеяться, что до этого не дойдет.
НЕЛЛИ (пуская в ход свои большие глаза). О, мистер Макгонигл, помогите мне. Пожалуйста.
МАКГОНИГЛ (глядя ей в глаза, слабея). Черт! Вообще-то не следует мне этого делать.
НЕЛЛИ. Делать что? Что вам не следует делать?
МАКГОНИГЛ. Я хочу, чтобы ты знала, что эту штуковину я достаю только по исключительным случаям.
НЕЛЛИ (немного нервничая). Достаете что?
МАКГОНИГЛ (наклоняется). Заткни уши.
НЕЛЛИ. Заткнуть уши?
МАКГОНИГЛ (выдвигает нижний ящик). Просто заткни уши, а не то пожалеешь, поверь мне.
НЕЛЛИ. Почему я должна затыкать уши?
МАКГОНИГЛ (шарит в нижнем ящике). Хочешь мы стать репортером или нет?
НЕЛЛИ. Больше всего на свете.
МАКГОНИГЛ (достает из ящика старую трубу). Тогда перестань задавать глупые вопросы и заткни уши.
НЕЛЛИ. Я никогда не задаю глупые вопросы. Это труба? Ладно, это был глупый вопрос. Но я не понимаю, как труба поможет мне стать… (МАКГОНИГЛ дует в трубу, извлекая из нее очень громкий, резкий, отвратительный звук, от которого вибрируют стены. НЕЛЛИ затыкает уши). О-о-о-о-о!
МАКГОНИГЛ. Говорил я – заткни уши, или нет?
НЕЛЛИ. Но зачем издавать этот жуткий… (МАКГОНИГЛ вновь подносит трубу ко рту и дует. Этот звук, вероятно, заставляют слушать музыкантов в нижних кругах ада). Перестаньте! У меня лопнут бара… (МАКГОНИГЛ дует в третий раз).
МАКГОНИГЛ. Все. Этого достаточно.
(Ловко убирает трубу в нижний ящик и задвигает его в тот самый момент, когда ДЖОЗЕФ ПУЛИТЦЕР выбегает из центральной двери).
ПУЛИТЦЕР (в дикой ярости). Что это за чертов шум? Почему? Откуда? Кто издавал этот богомерзкий гребаный звук?
МАКГОНИГЛ (спокойно ест сэндвич). Должно быть, с улицы, мистер Пулитцер.
ПУЛИТЦЕР. Нет, не с улицы. Кто-то пытался обрушить эти стены мне на голову! (Замечает НЕЛЛИ). Прошу извинить за грубость. Кто эта женщина? Микгуникл, ты опять приводишь сюда женщин? Я же говорил, что больше не хочу видеть девиц легкого поведения, выходящих из чулана для швабр.
НЕЛЛИ. Я – не девица легкого поведения, сэр. Я – репортер.
ПУЛИТЦЕР. Ты – не репортер. Ты – девушка. Я знаю, как выглядят девушки. Бывал в Сент-Луисе и, поверь мне, девушки там замечательные. И ты тоже девушка приметная. Может, не легкого поведения. Может, школьница. Теперь ты приводишь сюда школьниц? Хочешь, чтобы меня арестовали? Таков твой коварный план?
МАКГОНИГЛ. Она – не школьница. Она – репортер из Питтсбурга.
ПУЛИТЦЕР. Питтсбурга? Ты привозишь школьниц из Питтсбурга? Это болезнь, Микгуникл. Ничего хорошего из этого не выйдет.
НЕЛЛИ. Мистер Пулитцер, меня зовут Нелли Блай, и я пришла насчет работы.
ПУЛИТЦЕР. Работы? Нет тут никакой работы, тем более для школьниц легкого поведения из Питтсбурга. Это ясно? Ты думаешь, я родился на конюшне? Нет в Питтсбурге репортеров. И тем более женского пола. Тебе должно быть стыдно. Ты сама чуть больше венского шницеля.
НЕЛЛИ. Я – прекрасный репортер, сэр.
МАКГОНИГЛ. В Питтсбурге она – знаменитость.
ПУЛИТЦЕР. Нет в Питтсбурге знаменитостей.
НЕЛЛИ. Я – знаменитость. Могу показать вам мои вырезки.
ПУЛИТЦЕР. Не хочу я смотреть на твои вырезки, мисс. Я счастливый семьянин.
НЕЛЛИ. Я стану знаменитой везде, если вы дадите мне шанс. Это такая честь работать у вас, сыр. Вы для меня бог.
ПУЛИТЦЕР (протягивает палец к ее носу). Это что?
НЕЛЛИ. Это ваш палец.
ПУЛИТЦЕР. Я знаю, что это мой палец. У тебя на носу горчица.
НЕЛЛИ. Сожалею.
ПУЛИТЦЕР. Тебе и надо сожалеть. У тебя все лицо в горчице. (Принюхивается). Ты пришла в мою редакцию с горчицей и солониной на лице и хочешь поговорить со мной о какой-то чертовой работе? Этому учат репортеров в Питтсбурге? Размазывать приправу по лицу? Ты думаешь, я здесь для того, чтобы раздавать работу школьницам легкого поведения из Питтсбурга с лицами, измазанными солониной? И что, по-твоему, у меня здесь за заведение? Помойный дом? И откуда взялся этот чертов шум? И почему прекратился, едва я вышел из кабинета? Словно здесь место, куда слоны приходят, чтобы пропердеться.
МАКГОНИГЛ. Думаю, однажды вы посылали меня в такое место. А может, путаю с Вихокеном.
ПУЛИТЦЕР. Раз ты упомянул о Виховене, Микгуникл, позволь спросить, что за дрек ты положил мне на стол этим утром? Ты считаешь, я издаю тупую, глупую газету? Да? Ты думаешь, мы пишем для обитателей зоопарка? Ты думаешь, я наслаждаюсь мусором, который вы все кладете мне на стол? Вот что я тебе скажу, и, пожалуйста, слушай внимательно, потому что я не просто сотрясаю воздух. То, что ты написал хуже, чем ложь. Это скучно. Поправь, пожалуйста. Это должна быть почти правда, но при этом менее скучная. Сможешь ты это сделать? Твоих способностей на это хватит? И выясни, кто издавал этот отвратительный шум. Прошу прощения за мой язык, мисс Флай. Я по натуре человек терпеливый и светский, я против смертной казни, но людей, которые издают такой шум, нужно отводить в ледяной дом и расстреливать.
НЕЛЛИ. Блай.
ПУЛИТЦЕР. Я в этом уверен. Абсолютно.
НЕЛЛИ. Блай. Не Флай. Меня зовут Нелли Блай. И если вы дадите мне шанс…
О проекте
О подписке