Глава 4

Любимое развлечение драконов – объявляться там, где их меньше всего ожидаешь увидеть.

– Давай помогу, а ты доделывай лучше свой артефакт. – Сойер сдул со лба светлый вихор и, не встречая сопротивления, деловито вынул из моих рук корпус модели. – Уже не терпится посмотреть на эту малышку в деле, столько времени на нее угрохали.

Еще бы, целых три недели! А без его помощи – все четыре бы как минимум. Сойер в клубе появлялся не так часто – сказывалась весьма плотная занятость в «Вестнике», – но каждый раз его помощь оказывалась неоценимой. Не зря все, что касается склейки, у магов земли выходит как-то сподручнее и ловчее.

Между нами установились очень теплые отношения: мне он был симпатичен – легкий, приветливый, – а я нравилась ему. До открытых ухаживаний дело пока не доходило, но сами знаете, как это бывает: то случайное прикосновение продлится чуть дольше, чем следует, то рука словно невзначай на талию скользнет или на плечо опустится, слегка приобнимая. Мне его внимание было приятно, и я не препятствовала, хотя и не сказать, чтобы активно поощряла.

– Кстати, Джулс, помнишь, ты о заработке спрашивала? – неожиданно перескочил Сойер на совсем другую тему.

– Да, конечно. Есть новости? – Я отвлеклась от работы и подняла на лоб очки с увеличительными линзами, предназначенные для работы с мелкими деталями.

– Эм… Ага, есть одно дельце, как раз по твоему профилю: нужно будет пару мобилей глянуть и несколько бытовых артефактов перезарядить. Огонь и земля. Платят хорошо.

– Сой, – я внимательно посмотрела в эти очень честные серые глаза, – признавайся, в чем подвох?

– Хех, подвох? – разулыбался он, потирая шею. – Да нет его на самом деле. Вообще мы с Заком должны были туда ехать, а он не смог, его… э-э… девушка не пустила.

– Та-а-ак, ну-ка с этого места поподробнее, – потребовала я тут же. – Куда, говоришь, ехать надо?

– Кхм, в Бессонный переулок. Конечно, не очень близко отсюда, но и не сказать, что далеко, – заерзал Сойер. – Только лучше тебе под парня нарядиться: девчонкам почему-то заказчики меньше доверяют. Глупости, конечно, но вот так…

Все это было весьма подозрительно. Но деньги мне были нужны позарез. Да и потом, я была уверена, что ни во что опасное Сой меня не втянет. Голова у него на месте.

– Ну ладно, когда ехать надо?

– Завтра ближе к вечеру.

На том и порешили. Каждый вернулся к своему занятию: Сойер терпеливо проклеивал корпус плотной бумагой, я же заканчивала самую муторную часть сборки артефакта и понемногу, капельку за капелькой, вливала в камни огненную магию.

Демонстрацию нашего общего уже детища решили провести через несколько дней – после первого в этом году клубного полета в горах: Гвен сейчас могла думать только об этом и активно гоняла новых и старых членов «Попутного ветра» по всему, что касалось техники полета и безопасности.

На следующий день после обеда я быстро сделала всю домашку и нарядилась в куртку и брюки брата, в которых и заявилась сюда в первый день. Еще и кепку, одолженную у Сойера, натянула и покрутилась у зеркала: мальчишка мальчишкой, если не приглядываться, конечно.

– Ты куда это в таком виде собралась? – заинтересовалась Джинни, наливая себе в чашку ароматный чай.

– В этот… как его… Бессонный переулок.

– Это который Бесстыжий, что ли? – ахнула соседка, плеснув от неожиданности чаем из чашки в блюдце. – Ты что? Там же… эмм… веселый дом.

– Я убью Сойера, – пообещала я мрачно. – Хотя нет: сначала вытрясу из него мою долю, а потом убью. Мог бы сразу сказать, а не темнить по углам.

– Ты туда собираешься? А как же репутация? – чуть ли не с ужасом смотрела на меня благовоспитанная соседка.

– Джинни, ну какая у меня репутация, я же не леди, – усмехнулась я. – Поеду. На самом-то деле, какая мне разница, где светильники заряжать. Не люди, что ли, там обитают? Но Сой у меня все равно получит пинок по бамперу.

«Пинок» этот вылился в итоге в прочувствованную речь о совести некоторых магов и маленькую, но приятную сумму сверх оговоренного вчера вознаграждения.

Полностью удовлетворенная таким раскладом, я не спеша шла рядом с Сойером, наслаждаясь приятной погодой, видами столицы и краткими, но забавными ремарками моего спутника.

«Бесстыжий» переулок оказался на деле тихой чистой улочкой, одной из тех, которые в великом множестве украдкой сворачивали со старых проспектов. Сам же дом терпимости – двухэтажный особнячок лавандового цвета с белой отделкой и с небольшим уютным палисадником – больше напоминал провинциальный театр, чем тот самый «веселый дом». Хотя гирлянды из розовых и алых цветов, которыми были увиты маленькие балкончики и парадная дверь, не оставляли сомнений в том, чем именно здесь занимаются.

Мы обошли здание кругом и постучались с черного хода, выходящего в небольшой полукруглый дворик. Нас очень быстро развели кого куда: Сойера – внутрь основного здания, меня – в гараж-пристройку, где показали сразу на два мобиля.

Задачка оказалась несложной, но муторной. Часа на два. Я устала, сорвала один ноготь, извазюкалась не хуже поросенка, зато мобили можно было хоть сейчас везти на выставку.

– Привет! Это ты Джулс? Твой приятель сказал, где тебя искать. – На меня смотрела хорошенькая девица примерно моих лет, только одетая куда приличнее. И, дождавшись озадаченного кивка, затараторила: – Слушай, зарядишь мне пару светильников и нагревательную плитку там, наверху? Я заплачу. Хочешь – деньгами, а хочешь – нет.

– Э-э-э… – Я порадовалась, что щеки мои перемазаны машинной смазкой, оттого и не видно, как они краснеют. – Мне б деньгами… И еще умыться, вот…

– Все, идем-идем, пока проверяющие не нагрянули.

Она подхватила меня под руку и потащила через полутемный коридор к лестнице на второй этаж. Из некоторых комнат доносились не слишком приличные стоны, крики, а иногда и громкий многоголосый заливистый хохот.

– Вот. – Передо мной открылась нарядная белая дверь, ведущая в удивительно зефирную, в розовых оборках, комнату.

Первым делом я ринулась к умывальнику и с горем пополам оттерла со своей мордашки черные следы, а уже потом принялась за артефакты, которые разложила передо мной девица. Новый взрыв хохота донесся до моих ушей, а через несколько минут – еще один.

– Весело тут у вас, – сказала я, вливая силу в очередной светильник.

– По-разному бывает, – серьезно ответила падшая дева. – Иногда и легавых звать приходится. Сегодня-то нет, все спокойно. Тем более Экхарт здесь. Вон, снова созвал всех девочек свободных и забавляется.

Очень нехорошая догадка пришла мне в голову.

– Это дракон, что ли?

– А? Ну да, он самый. Он тут частенько… – Она хихикнула. – …озорничает. И нас веселит.

– А ты чего тогда не пошла? – кивнула я в сторону, откуда доносился смех.

– Может, и загляну попозже, – беспечно отозвалась кокотка. – Хотя я еще с прошлого раза не отошла. Это ж надо… Кажется, ну что в этом такого, а с непривычки еле разогнулась.

Выслушивать подробности интимных драконьих забав никакого желания не было. Поэтому я быстро закончила работу, забрала честно заработанные деньги и направилась к выходу.

– Дорогу-то найдешь сама, не заблудишься? – хитро спросила девица, давая понять, что мой спектакль с переодеваниями никого не обманул.

Я кивнула, попрощалась и огляделась, припоминая, как и куда идти: сначала направо, мимо вот этого развеселого номера, по коридору – и по лестнице вниз, ничего сложного. Только надо еще найти Сойера, надеюсь, он уже закончил свою работу…

– И-и-и! – раздался очередной визг, перешедший в хохот. – Я сейчас упаду!

«И я!» – «И я!» – «Можно я хотя бы ногу опущу?»

– Эрх, долго еще? Мы сейчас все тут поляжем!

– Ай, падаю!

Грохот, смех, тарарам.

– Все, дамы, перекур, далеко не расходимся, – объявил, посмеиваясь, очень знакомый хрипловатый голос, а в следующий момент дверь номера неожиданно открылась – я едва успела отпрыгнуть в сторону – и предъявила мне сразу две дивные картины.

Картина номер раз – замерший в дверях дракон. Надо было мне, конечно, отвести взгляд и тихо прошмыгнуть по коридору, но ящеров в таком образе я еще не видела и вместо этого встала столбом, во все глаза разглядывая Экхарта Алирийского в не совсем подобающем виде. Ни сюртука, ни жилета, положенного всем драконообразным, только белая рубашка с длинным острым воротником, да и та расстегнута почти наполовину, рукава закатаны чуть не до локтя, а затейливый галстук развязан и свиcает на манер своеобразного шарфа. В пальцах дагон ректор совершенно непедагогично держал еще не зажженную сигару.

Сначала он моргнул от удивления, затем нахмурился:

– Хоуп?

Картина номер два – то, что я успела заметить в проеме двери за его немаленькими, надо сказать, плечами. В глубине комнаты творилось хрущ знает что – несколько едва одетых девиц в полупрозрачных нарядах замерли, держа друг друга за талии, будто прелестные купальщицы или мифические водные девы в хороводе. Еще несколько их товарок разминали затекшие руки, ноги, спины и весело хихикали. А ближе к двери стоял мольберт, и на большом белом листе грифелями накидан был набросок… Я даже на цыпочки привстала, желая рассмотреть получше…

Но тут ящер коварно захлопнул дверь, подпер ее для пущего эффекта плечом и уставился на меня, сложив руки на груди.

– Ты какого тут делаешь?

– Подрабатываю, – выдала тут же.

Ситуация складывалась очень странная. Дракон без положенного ему официального «доспеха» выглядел… уж слишком не по-драконьи. Мысли, без всякого спроса лезущие в голову, были весьма далеки от «держаться подальше», а взгляд, зараза, так и норовил притормозить на возмутительно расстегнутых пуговицах – трех, – точнее, на том, что открывалось взгляду благодаря им. Не знаю уж почему. Может, я рассчитывала увидеть чешую? Ничего подобного там, разумеется, не было. А был… хм… полный порядок: кожа гладкая, чуть не лоснящаяся… да и не бледная вовсе…

– Да неужели? И кем же?

– Э-э-э… Да так, по специальности, – отвлеклась я от недостойных мыслей и подняла глаза чуть выше, встретившись взглядом с ехидными светло-голубыми змеиными глазищами, пополам рассеченными вертикальной линией зрачка.

– Что-то не припомню я у нас таких специальностей, – вскинул бровь ящер – и я едва по лбу себя не хлопнула и тут же принялась оправдываться с жаром:

– Да нет, не в том смысле… Я так, по мелочам… Туда-сюда… Светильник там зарядить, свечу…

– Подержать? – с усмешкой подсказал Экхарт.

– …поменять в мобиле… Да что вы меня сбиваете! – рассердилась я. – Сами-то хороши, устроили тут незнамо что! – («Бордель в борделе», – услужливо подсказал внутренний голос.) – Курите вон, ужас просто, – ткнула я пальцем в целехонькую сигару. – Вы чему вообще студентов учите?

– Не лезть не в свое дело, например. – Ледяные буравчики чуть не проделали в моей голове две симметричные дыры.

– Экха-а-арт! Мы готовы! – раздалось с той стороны двери.

– Да сейчас придет, – ответил нетерпеливой кокотке другой голос. – За огоньком вышел, отдыхай пока.

Дракон снова посмотрел на меня, ухмыльнулся и выразительно покрутил сигару в пальцах. Ну да, далеко идти ему не пришлось: огонек его прямо у двери и поджидал.

Я вздохнула, осуждающе покачала головой, но сложила пальцы в привычном жесте – щепотью – и призвала самую маленькую толику магии. В пальцах заплясал было – и быстро вытянулся причудливым светящимся перышком – язычок пламени.

Экхарт наклонился ко мне, ожидая, пока на кончике сигары займется тлеющее пламя, и, пока я послушно стояла соляным столбиком, боясь шевельнуться, чтобы ненароком не поджечь ему что-нибудь не то, бесцеремонно меня разглядывал. Взгляд его ощущался как прикосновение теплого, – можно сказать, жаркого, по сравнению с общим от него впечатлением, – луча к коже. Я, даже отведя глаза в сторону, могла чувствовать, как тот скользит по моей скуле, вниз, по линии нижней челюсти и подбородка, к губам – и снова вверх…

– Каждый развлекает себя как может, Ли, – произнес он отрешенно и вроде как не совсем мне. Но я вздрогнула – и от непривычной серьезности тона, и от этого обращения. «Ли»… Так меня называла только мама и я сама иногда, мысленно. Табачный дымок, подхваченный легкими потоками воздуха, закружился и повис над нами в виде парящего в небе ящера. – Тебя вывести?

– Не нужно. Я тут не одна – с приятелем, – сообщила я Алирийскому.

Тот иронично вскинул бровь, но комментировать мое высказывание не стал.

– Тогда бывай, – вернулся он к прежнему непринужденному тону и исчез за дверью номера.

Оттуда послышались одобрительные возгласы, хихиканье, громкие хлопки мужских ладоней и «Все, дамы, по местам. Желательно по своим», сказанное низким хрипловатым голосом.

Я тряхнула волосами, желая выкинуть из головы мысли обо всех драконах вообще и блудливых в частности, и поспешила вниз.

Сойер уже был там и ждал меня, в нетерпении постукивая пяткой по полу.

– Джулс, наконец-то! Ты как, закончила?

– Все отлично, выдохлась, правда, зато еще немного подзаработала, – похвасталась я. И ни слова о всяких хвостатых, вот ни единого.

Конец дня был прекрасен: мой карман заметно потяжелел, вечер выдался изумительный, да и компания радовала. С Сойером было спокойно, легко и понятно. Можно было гулять, радуясь отличной погоде, будто случайно касаться его руки и нести все, что в голову придет, не боясь казаться идиоткой. И никто не сверлил меня змеиными глазюками, будто прикидывая, откуда лучше начинать жрать, никто не давил драконьим авторитетом, не смущал гордой статью и расстегнутыми где не надо рубашками. Красота ж!

Пару дней я провела как у Создателей за пазухой. Единственным, что не давало совсем расслабиться и жить в свое удовольствие, было мое собственное нетерпение. Мне хотелось поскорее продемонстрировать Гвен, Сою и всем остальным членам летного клуба модель нашего с Джеем детища. Точнее, детище-то брата, в основном, я только так, на подхвате… А ждала я, понятное дело, когда в летном клубе состоится первый в этом сезоне полет. Сразу после этого знаменательного события я и должна была предъявить всем плоды нашего с Соем труда.

Чтобы себя унять, я снова принялась писать письма братцу. «Джулс, хорош дергаться, – был мне ответ, – лучше займись чем-нибудь полезным». Иногда Джейсон становился ужасным занудой.

Так или иначе, в день открытия сезона я явилась в «Попутный ветер» одной из первых. В комбинезоне, как и положено. Сама-то я, конечно, летать не собиралась – не с моей фобией этим заниматься, – но Гвен просила помочь дотащить «крылья» до рамки перехода. Перекидывать нас в горы ректор должен был оттуда самолично: только драконы могут иметь дело с пространственной магией таких масштабов. Но до рамки еще добраться надо, а по распорядку полагалось «крыльев» иметь больше, чем летунов, – мало ли, сломается там чего. Так что каждая пара рук была на счету.

Через четверть часа нас собралась целая дюжина (это не считая двух преподавателей-воздушников, которые должны были страховать начинающих). Мы нагрузились «драконовыми крыльями» – и уже собранными, и теми, что только предстояло собрать, – и отправились к полигону за учебными корпусами. Именно рядом с ним и находилась рамка.

Ректор нас немного опередил. И к моменту, когда мы добрались до нужной точки, переход был уже настроен. Один за другим мои приятели ныряли в зеркальную гладь портала – и выходили уже по другую его сторону. Я вздохнула – и последовала за остальными.

Чистый горный воздух, высокое небо, ветер… Живописные склоны и высота… Меня затрясло, живот скрутило, сердце подпрыгнуло и исполнило несколько веселых па в районе горла. Перед глазами замелькали знакомые картинки: крылья, обрыв, красное, белое… Голова закружилась, и я, едва успев опустить «драконово крыло» на землю, резко развернулась, чтобы скорее улизнуть обратно.

– Хоуп, ты куда это? – преградила мне путь бело-голубая скала. – Не летишь, что ли?

– Нет, – замотала я головой. – Не могу. Высоты боюсь.

Я думала, Алирийский примется, по своему обыкновению, ухмыляться и упражняться в остроумии. Тема-то благодатная – летун, который боится летать. Но то ли вид мой был уж очень жалок, то ли что… Только ломаные брови дракона слегка нахмурились, а льдистые глаза посмотрели на меня очень внимательно, с прищуром.

– Раз так, – произнес он, – идешь со мной.

– А вы разве не остаетесь? – не поняла я.

– Три часа тут куковать? Вот уж была охота… – пожал плечами дракон.

«Хруща ему под бампер, и о чем с ним говорить? – думала я, шагая через переход. – Не о нашей же последней встрече…»

– Значит, высоты боишься, – все так же внимательно, даже мрачно разглядывая меня, задал тему беседы ящер.

– Да, – призналась я, сжав пальцы в кулаки: в очередной раз осознавать свою уязвимость было крайне неприятно. – Мне плохо становится, паника накатывает, и мерещится… разное.

– Что именно?

– Горы, что-то белое с красным… узоры или крылья… не знаю… все очень быстро мелькает…

Экхарт снова тяжело посмотрел на меня, как тогда, в своем кабинете. Под этим взглядом стало совсем неуютно.

– Я пойду обратно в клуб. Модель еще раз проверю… – Тут мне в голову пришла очередная гениальная мысль – и я едва не вцепилась пальцами в рукав идущего рядом дракона: – А давайте я вам ее покажу! Вы будете первым. Даже Гвен ее еще толком не видела, а?

– О-оу! – как-то совсем уж непосредственно произнес Алирийский и глазища свои потешно округлил. – В последний раз, когда я слышал от тебя подобное, чуть было не лишился хвоста и хорошего костюма в придачу.

– Нет, нет, не волнуйтесь, – тут же широко заулыбалась я очаровательной пираньей, – теперь ничего такого не будет. Вы точно оцените, это же ваша родная стихия.

– Ладно, уговорила, – усмехнулся ящер, немного подумав. – Веди, показывай свое изобретение.

– Оно не мое, – поспешила я пояснить, – а Джейсона, моего младшего брата. Джей – гений, но ему трудно разговаривать с людьми, поэтому я ему помогаю. Он не умеет общаться, а я боюсь высоты, вот такая у нас забавная парочка, – хихикнула я.

– Действительно, обхохочешься. – Тяжелый, будто налитый свинцом, его взгляд едва не пригвоздил меня к земле.

Голова снова закружилась, и я поспешила поскорее сменить тему.

– Вы рисуете? Я видела… в прошлый раз. Очень красиво, я бы так не смогла, – затараторила я и снова натянула улыбку.

«Ну же, люди любят поговорить о себе. Вряд ли драконы так сильно от них отличаются».

– Случается время от времени, – не слишком охотно отозвался ящер.

– А почему тогда занимаетесь не этим, а совсем другими вещами? Финансы, дипломатия, промышленность… – продемонстрировала я свое знакомство с его послужным списком.

– Потому что некоторые увлечения должны оставаться увлечениями, – туманно пояснил дагон, скосив глаза в мою сторону. – Иначе лет за триста надоедят хуже овсяной каши.

– Эмм… ну да, наверное, – натужно рассмеялась я. Ну хоть что-то у нас с ним общее имеется: овсянку я тоже не очень. – Придется поверить вам на слово. Вы, наверное, за это время успели многое перепробовать: и в работе, и в… развлечениях.

«Вот какой хрущ сейчас потянул меня за язык, спрашивается?»

– Что касается развлечений, Ли, – эдак с хитрецой меня разглядывая, произнес ящер, – я перепробовал все.

– А все – это?.. – В голову приходили разные варианты самых непотребных непотребств.

– «Все» – это все, – понизив голос до заговорщицкого шепота, поведал он мне. – Только свидетелей тому не осталось.

– Вы что же, их всех того? – ахнула я и провела пальцем по горлу.

– Да нет, не пришлось, сами померли… от старости, – взгрустнул он.