Глава 1
Поход на север

Месяц Каннадзуки 16-го года Тэнмон (октябрь 1547 г). Север Этиго.

Ритмичный стук копыт по разбитой каменной дороге, лязг оружия и доспехов, в такт шагам нескольких тысяч ног, сопровождаемых барабанным боем. Большое многообразие знамён, реющих на прохладном осеннем ветру. Все эти признаки говорили о марширующей армии воинов, отправившихся в очередной поход. Впереди шёл авангард грозных всадников, под знаменем золотого кузнечика на синем поле, возглавляемых небритым суровым воином в чёрных доспехах. За ними, двумя колоннами, двигались копейщики и лучники ашигару. Далее пешие самураи, за которыми, следовали их командиры, в блестящих доспехах и верхом на лошадях. Замыкали шествие, группы с обозом, барабанами и знамёнами, а за ними ещё две колонны ашигару.

Молодой князь, Нагао Кагэтора, ехал в самом центре, окружённый своими вассалами. Лицо его было спокойным, невозмутимым и немного повзрослевшим. Смотрел он только вперёд, не оглядывался и даже зрачки его глаз оставались на месте. Голова его была не покрыта, ни шлемом, ни повязкой-хатимаки, а длинные волосы развивались на ветру. Он не боялся, ничего и никого. Больше не боялся. Его окружали только воины, не раз сражавшиеся в жестоких битвах, – они могли за себя постоять. А он, Кагэтора, мог постоять за себя. А если найдётся такой нерадивый глупец, что сумеет подобраться к нему со спины, то он наткнётся на двух, отъявленных головорезов-телохранителей. Одним из них, являлся один из лучших мечей Этиго, а второй, обладал огромным ростом и неимоверной силой. А те, кто знает их имена, даже не попытаются к ним приблизиться.

Кагэтора шёл в свой последний поход. Не потому, что он надеется погибнуть в нём, а наоборот, покорить последние очаги сопротивления и на конец, посеять долгожданный мир в провинции. За прошедший год в Этиго не произошло не одного существенно-крупного столкновения. Были недовольные мелкие землевладельцы, которые привыкли к беззаконию, что творилось во время правления Харукагэ, но их быстро усмиряли. Порой, даже не приходилось прибегать к насилию. И вот, остались последние северные кокудзин, пытающиеся своими крохотными усилиями обрести независимость от истинных правителей Этиго. Истинными, в данное время, являлись, – небезызвестный сюго Уэсуги Сададзанэ и его верный помощник, и рука правосудия, Нагао Кагэтора.

Но, молодой князь, за это время, не только воевал, а даже, обзавёлся ещё несколькими союзниками. Один из них, сейчас, ехал с ним рядом. Худощавый мужчина, лет сорока, с пышной, седеющей чёлкой, наголо бритым скуластым лицом и длинным подбородком с ямочкой. Когда он начинал говорить, его лицо перекашивало от кривой ухмылки, будто он насмехался над своим собеседником. Поначалу, это вызвало у Кагэторы некоторые сомнения, что такому человеку не стоит доверять. Но его вассалы подтвердили обратное, будто сей улыбчивый союзник никогда не давал повода в нём усомниться. К тому же, он владел замком Сасаки на побережье Нихонкай, к коему прилегал самый большой порт в Этиго, и откуда, ведётся вся основная торговля с другими провинциями.

– Что ж, посмотрим. – отвечал князь, когда его армию встретил «улыбчивый владелец большого порта», подле своего замка.

Эта встреча произошла днём ранее. Когда Кагэтора решил навестить свою старшую сестру в замке Сасаки, о которой он, толком, и не знал ранее. Госпожа Огэн была дочерью Нагао Тамэкагэ и его наложницы, родом с острова Садо. Тогда, отец Кагэторы, вернулся с этого острова с армией новых союзников из тамошнего клана Хонма, и разбил своих противников из Уэсуги. Тамэкагэ и Хонма Таканобу заключили союз. Хонма выдал за Нагао свою сестру, от которой и родилась Огэн. После родов, наложница Тамэкагэ умерла и новорожденную девочку воспитывала кормилица. Когда Оген подросла и достигла совершеннолетия, её отдали в жёны Каджи Харуцуне, тому самому, улыбчивому самураю. Всё это произошло ещё до рождения Кагэторы, поэтому он многого не знал о своих многочисленных родственниках. Пока, наконец, тихим зимним вечером, его советник и стратег Усами, не посвятил молодого князя в историю клана Нагао.

Обстановка в замке Сасаки показалась Кагэторе немного мрачной. Всё, вокруг было каким-то тёмным. Даже одежды местных обывателей не отличались яркостью. Среди слуг царило, некое, забвение, будто, каждый занимался своим делом и им не было дела до происходящего вокруг. Даже, когда даймё, в сопровождении своих телохранителей, въехал во двор замка, на них, словно никто не обратил внимание.

Жена хозяина замка, по совместительству сестра Кагэторы, Огэн, тоже не отличалась общительностью. Женщина, находилась в каком-то уставшем состоянии, говорила очень медленно, будто засыпала на ходу, и без интереса к беседе. Будто к ней не брат приехал, а какой-то заезжий самурай, уставший с пути и остановившийся в замке для ночлега.

Зато сам господин Каджи, не сводил кривой ухмылки со своего лица, иногда шутил, но шутки его показались князю немного жестокими. Когда, Кагэтора говорил, тот внимательно слушал. Вкрадчивый взгляд Харуцуны, из-под опущенной до самых бровей чёлки, пронизывал собеседника своей остротой. Складывалось впечатление, будто хозяин замка, загипнотизировал слуг, своим зловещим взглядом, а сам живёт в своё удовольствие. Но, Кагэтора не чувствовал в нём, той силы, которой обладал сам или его вассал Фуджисукэ. Что-то, несомненно, присутствовало в Харуцуне, но это явно никакая-то там магия.

Тем не менее, несмотря на свои впечатления о Каджи, князь Нагао принял его поддержку и отправился дальше на север. По пути к нему присоединились отряды Накадзё, Шибаты, Огуни и Ясуды. И наконец, армия Этиго вступила в северные владения.

Дороги, здесь, были разбитыми, случись дождь, и войско будет утопать в грязи. Но, кроме как по дороге, идти было негде. На многие ри, здесь раскинулись поля, к которым примыкали небольшие деревеньки, уступавшие своей территорией тем, что находились на юге провинции, но земли тут были богаче и плодородней. Именно из-за обширных полей, северные кланы держались так долго, в стороне от основного конфликта. На северо-востоке, по самой границе Этиго, возвышались горы. В эту пору, они выглядели, словно палитра неряшливого художника, расплескавшего краски красных, оранжевых, жёлтых и зелёных тонов. Так осень, разукрасила горные склоны, усеянные смешанным лесом; клёнов, берёз, тополей и сосен. Ветер дул прохладный, но не холодный. Солнце светило ярко, но не припекало, что несомненно, радовало простых воинов на изнуряющем марше.

Ближе к сумеркам, армия остановилась на привал, недалеко от реки Аракава. Кагэтора решил не переходить её по темноте, та как единственной переправой служил небольшой мост, а на той стороне уже темнела чаща грабового леса, в котором могли прятаться вражеские войска. Форсировать реку, тоже не представлялось возможности, её воды были слишком глубокими для доспешных воинов. Поэтому, решили подождать до утра. Лагерь разбивать не стали, но оставались на стороже. Северные войска хоть и были малочисленны, но они находились у себя дома и могли напасть в любое неподходящее время. Стоянку определили на открытой местности, в поле, где застать врасплох практически невозможно.

Сам князь, всё же отгородился маку, в самом центре своих войск. Там установили прямоугольный бамбуковый стол, за которым, в скором времени, расселись почти все вассалы. Разве, что Ясуда Нагахидэ остался командовать дозорными. Какидзаки, тот самый, что шёл в авангарде, даже притащил с собой три кувшина сакэ, дабы скоротать вечер. Кагэтора возражать не стал. Разлив по чарке, принялись обсуждать предстоящий день.

– Я больше чем уверен, что Иробэ подготовил для нас засаду! – отпив из чарки, произнёс Шибата Цунасада. – Он хитёр ровно на столько, насколько и храбр, а храбрости, поверьте, ему не занимать!

– Я смотрю, вы им восхищаетесь? – ухмыльнувшись, спросил Каджи, глянув своим взглядом на Шибату. – Или всё-таки боитесь?

– И то, и другое. – Цунасада отвернулся от Харуцуны. Ему, видимо, тоже был не приятен этот человек. – В его армии есть чистокровные айны – сущие дикари и настоящие горные демоны! Они жили тут ещё до войны Гэмпэй и знают эти земли, как свои пять пальцев.

– У нас тоже есть демон! – сказал Китадзё и кивнул в сторону Ятаро. – Интересно, сколько айнов он сможет разорвать в одиночку?

– Лучше тебе этого не знать Хэби. – негромко рыкну Ятаро. Хэби – то есть «Змей», Коджима называл Такахиро из-за стиля фехтования, который тот практиковал.

– Я слышал, – начал Кагэтора. – что Иробэ Кацунага при моём отце пользовался большим уважением среди простых воинов и землевладельцев. Сам я его никогда не видел, но о его боевых навыках наслышан. К тому же, у него весьма скверный характер, судя по его ответам на мои письма.

– Он оскорблял вас господин? – изумился Огуни. – Вы хотите его казнить?

– Чтобы его казнить, его нужно захватить живьём, а мы пока, его не встретили. – ответил за Кагэтору Шибата. – Я говорю, он что-то задумал, обычно, это на него не похоже. Я считаю, что засада, ждёт нас по ту сторону реки.

– В лесу? – спросил Огуни.

– Очень может быть. – Цунасада сложил руки на груди, давая понять, что обсуждения стратегии не его конёк. – Я больше дипломат, чем воин, и говорю лишь то, что знаю о Иробэ.

– А ты, что думаешь, Усами? – обратился Кагэтора к своему стратегу.

Тот, как всегда, молчал до последнего. Поглаживая седеющую, козлиную бородку, он думал, попутно выслушивая все предложения. Когда князь обратился к нему, он пробежал своими маленькими глазками по присутствующим и ответил:

– Насколько я знаю Кацунагу-сана, он не будет делать опрометчивых поступков. Его армия намного меньше нашей, поэтому, он попытается сохранить как можно больше людей для финальной схватки. Он, конечно, груб, дерзок, но далеко не глуп. Я не думаю, что на том берегу нас ожидает засада. Скорее всего, он подготовил её там, где мы не ожидаем. Поэтому, будьте на чеку, когда мы подойдём к его замку. На всякий случай, пошлите вперёд отряд Амакасу, пешим воинам намного легче прочесать лес, чем это сделает конный авангард Какидзаки.

Кагэмочи воспрянул духом, когда услышал, что его могут поставить на передовую. Этот, молодой, отчаянный самурай всегда готов показать себя в сражении. Перспектива первого удара для него, тоже самое, что и дождь для засеянных полей, после долгой засухи.

– Хорошо. – согласился Кагэтора. – Заканчивайте с возлияниями и хорошенько отдохните, завтра у нас должны быть свежие головы. Тебя, Кагэиэ, это касается в первую очередь. – князь встал со своего места и ушёл восвояси. Последний взгляд, что он бросил на Какидзаки, заставило последнего непроизвольно поставить только что налитую чарку на стол.

– Что-ж…– Кагэиэ, скрипя сердцем, посмотрел на недопитое в кувшинах сакэ. – Раз господин сказал, значит надо расходиться.

Все согласились и поднялись со своих мест. Кагэмочи вышел из маку очень довольным. За ним последовал Каджи и окликнул молодого воина:

– Амакасу-сан! Если не секрет, – почему вы всю дорогу идёте пешком? Разве у вас нет денег на лошадь?

Кагэмочи этот вопрос не понравился, но он не стал вспыхивать подобно вулкану и ответил, как можно вежливее:

– Зря вы так думаете Харуцуна-сан. Я просто с детства не люблю лошадей, и когда выпадает случай, с удовольствием иду в бой пешим. Когда я ощущаю землю под ногами, то и чувствую себя уверенней.

– Хм. – лицо Каджи, снова искривила ухмылка. – Если в бою вам отрежут ноги, вы землю уже не почувствуете.

– Что вы имеете в виду? – Амакасу насторожился. Ему не понравилось выражение этого нового типа. – Вы хотите меня оскорбить?

– Ничуть. – лицо Харуцуны приобрело такое выражение, будто ему вообще невдомёк, от чего так вспыхнул Кагэмочи. – Я пошутил. Просто мне показалось странным, почему наследник Ясушигэ, да ещё и друг нашего даймё, ходит пешком, как бедный самурай.

– Пошутил? – переспросил Амакасу.

– Конечно! – кивнул Каджи. – Не принимайте близко к сердцу и выспитесь хорошенько, перед завтрашним рейдом. Пусть уберегут вас ками от всяких бородатых и страшных айнов!

– Чего?

– Доброй ночи Кагэмочи-сан! – Харуцуна поклонился, развернулся и скрылся в сумраке. Его доспехи с чёрной шнуровкой, быстро помогли ему пропасть из виду. Кагэмочи проводил его недоумённым взглядом. Ему, Каджи показался не совсем здоровым.

Наутро сделали так, ка было условлено. Отряд Амакасу Кагэмочи перешёл реку по мосту и быстро нырнули в лес, что был немного восточнее. По чаще долго не рыскали. Узловатые грабовые деревья вскоре кончились и начались длинноногие сосны, что постепенно устремлялись в гору. Поняв, что в лесу никого нет, Амакасу просигналил основной армии свистящей стрелой.

Войско Этиго преодолело мост за неполный час и полностью перешло на другой берег. Впереди, севернее, их ожидала деревня, довольно большая по сравнению с теми, что им встречались по пути. На встречу с армией вышел местный староста в сопровождении кучки мужчин. Женщин видимо, как это было принято у крестьян, попрятали в горах и лесах. Староста уверял, что у них очень скудные запасы и им нечего дать, ведь всё забрали самураи Хирабаяши, замка Иробэ. Кагэтора, в свою очередь, заверил деревенских жителей, что не причинит им вреда и еду отбирать не будет. Но, на время кампании, запрёт их в деревне, чтобы в спину не ударили. Хоть они и крестьяне, а ради своих семей могут и сумятицу внести в тылу армии.

Стеречь деревню, князь приказал Шибате Цунасаде, мол, тот сам обмолвился, что он больше дипломат, чем воин, вот и пусть налаживает дипломатические отношения с местными простолюдинами. И главное – без рукоприкладства, ведь на своей земле как-никак.

Разобравшись с крестьянами, армия двинулась на восток от деревни, в сторону Хирабаяши. Шли недолго, всего пять тё². И то, что предстало перед их взорами, было совсем неожиданно.

Замок Хирабаяши, если его можно было так назвать, стоял на небольшой, искусственно возведённой возвышенности, на слиянии трёх речушек, служивших водяным рвом. Стены сделанные из глины, поднимались над землёй не выше чем на два кэн³, а за ними, виднелись крыши каких-то построек. Армии севера, на стенах и даже под ними, не наблюдалось.

– Что это? – удивился Кагэтора. – Кацунага настолько дерзок, что построил замок на равнине, да ещё и стенами не обзавёлся?

– Ясики в Касугаяме выглядят лучше, чем этот замок! – сплюнул Китадзё. – Я разочарован!

– В чём? – спросил, находившийся рядом, Ятаро.

– Я разочарован, что такой великий воин, как Иробэ, живёт в этом сарае! – Такахиро показательно отвернулся от замка. – А я ещё хотел вызвать его на поединок! Деревенщина! Даже руки марать не буду!

– Помолчите Такахиро-сан! – вперёд выехал Накадзё Фуджисукэ или, как его ещё называли «старик Фуджи». – Во-первых, этот замок построил не клан Иробэ, его возвели во времена войны Намбокутё⁴. А во-вторых, это вовсе не замок, а всего лишь поместье Кацунаги. Замок вон там! – старик указал пальцем на гору, которая возвышалась за поместьем, примерно в половине ри восточнее. – И поверьте, он там не один.

– Не один замок? – переспросил Кагэтора.

– Именно. – подтвердил Накадзё, оглядывая окрестности. – Тэнсю, стоит на горе Ёгайсан, в центре. Между ней и поместьем, на горе Мономи, стоит ещё один комплекс. И на самом востоке, на горе Минова, – третий.

– А зачем на востоке? – поинтересовался князь. – Там ведь непролазные леса и горы?

– Оттуда, по известным лишь одному Иробэ, тропам, он может попасть во владения клана Датэ и устроить там небольшой беспорядок. – Фуджисукэ посмотрел на Кагэтору и лукаво ухмыльнулся. – Что он с лихвой и делает.