Глава 1
о том, как проходит жизнь ронина и как протрезветь в одночасье, став отцом.

11 день месяца фумидзуки, 2-го года Эйроку (11июля 1559г.).

Провинция Овари.

Идзакая «Дорога» знавала многие перемены и принимала под свой кров многих людей, пройдя длинный путь от маленькой станции для смены лошадей до приличного питейного заведения. Были тут и безработные бродяги, и вполне достойные путешественники, и торговцы, и вооружённые отряды, и даже разбойники. Всё потому, что расположилась она совсем рядом с трактом Токай, проложенным от равнины Канто до достославной столицы Киото. Оттого и посетителей было уйма. Порой, уже видавший виды хозяин, управляющий «Дорогой» добрых двадцать лет, из кожи вон лез дабы угодить посетителям. Бывало не справлялся! То рук рабочих не хватало, то запасов в амбаре нет из-за идущей кругом войны, то грабители посодействуют, занеся свои грязные ручонки в заветные кладовые. Но, идзакая стояла всегда на своём месте и только расширялась год от года. Хозяин, Мичи Гондзо, с приходом к власти Ода Нобунаги, смог изрядно разбогатеть и превратить своё детище в самый настоящий постоялый двор. Теперь, старался не принимать под свою крышу всякое босоногое отребье, у которых за пазухой ничего не звенит. В Овари настали лучшие времена и дела «Дороги» пошли в гору.

За последние пару-тройку лет Гондзо смог нанять себе людей для работы на кухне, в конюшне и ещё всякой хозяйственной мелочи. Даже раскошелился на двух охранников, дабы блюсти порядок и избегать ненужных пьяных скандалов. И не пожалел. Поначалу.

Оба удалые молодцы, высокие, мускулистые, сильные. Оба бывшие самураи – воины. И забот бы с такими не знать, ведь любую драку могли разрешить и толпу пьяную раскидать и выгнать взашей, но… Если с одним дела обстояли весьма неплохо, то со вторым Мичи Гондзо вскоре пришлось распрощаться. Но вот незадача! После того, как хозяин расплатился со вторым охранником за работу и попросил более не возвращаться, тот уходить не захотел. И, что немаловажно, вывести его кому-либо было не под силу.

Солнце встало в зенит и начало сильно печь. Снаружи находиться было просто невозможно, а внутри хозяин приказал раскрыть все сёдзи и снять все фусума, чтобы устроить сквозняк. Лето вновь выдалось жарким, и посетители торопились спрятаться в тени под крышей либо же под зонтами, коими Гондзо предварительно закупился. Обычно, вода в эту пору уходила просто нарасхват. Холодная, чистая, добытая из горного родника неподалёку. Сакэ почти никто не брал, да и ели мало в такую жару. Кроме одного.

Человек, высокий, крепко сложенный, с копной растрёпанных густых волос, лежал на полу, широко раскрыв рот и громко храпел. Рядом валялись черепки разбитой посуды и стоял увесистый чайничек с известным напитком. Соломенная циновка, на которой, до этого момента, изволил восседать сей молодой господин, тоже лежала рядом в совершенно непотребном состоянии. Впрочем, отвратительные последствия имелись везде, где находился этот человек, до того, как его сознание резко потухло, и он громко рухнул на пол. И ладно бы это тело просто лежало. От его вулканического и дурно пахнущего рокота, что изрыгала его глотка, разбежались все постояльцы, что прятались от жары. Многие, не дождавшись пробуждения этого здоровяка, бежали прямо до Нагои. Именно бежали, потому, как до его падения и до того, как он умудрился заблевать весь пол, сей могучий муж сумел вырубить своего бывшего соратника по работе и проделать им в идзакая ещё одно окно, коего раньше никогда не было. Конечно же люди напугались, ведь утихомирить буйного, бывшего охранника «Дороги» больше желающих не нашлось.

Потеряв всё своё терпение и откинув мысли куда подальше, Гондзо сам решил разбудить пьяницу и «вежливо» попросить его раз и навсегда покинуть заведение. Аккуратно подойдя к телу, хозяин потрогал его носком ноги. Шарахнулся при очередном рокочущем извержении, но поняв, что опасности нет, приблизился более или менее уверенно. Прикоснулся рукой к плечу спящего и затормошил что есть силы.

– Э-эй! Эй! Вставай, Матадза!

Тот лишь издал очередной храп и грузно перевернулся на другой бок, спиной к хозяину.

– Вставай, тебе говорю! И проваливай! Я отправил человека за стражей! Ты ведь знаешь, что с тобой будет, попадись ты им?!

– Й-я тебя там видел… – прорычал во сне гуляка.

– Где, где? – недоумённо переспросил Гондзо. Брезгливо схватил его за одежду обеими руками и затряс ещё сильнее. – Поднимайся, позорище, и беги отсюда!

Здоровяк резко поднял голову и также быстро приподнялся. Несуразная, пьяная гримаса, некогда красивого лица, изуродованного жирным шрамом под правым глазом, недоумевающе уставилась на хозяина идзакая. Гондзо замер на месте, ожидая самого худшего.

– А-а, это ты, – вяло промямлил гуляка. – Чтоб тебя ёкай поимел. Зачем ты выгнал меня с работы?

– Я тебе сотню раз объяснял, Матадза, – хозяин немного осмелел, видя, что пока объект его проблем пребывает в наиболее безобидном состоянии. – Ты постоянно пьёшь, ругаешься с гостями, дерёшься без нужды и разрушаешь мою дорогую «Дорогу»! Ты вспомни, сколько посуды ты поколотил? Сломал два столика, разрубил новую норэн², а сегодня проломил стену! И кем?

– А-а, помню, помню, – пьяница болезненно поскрёб затылок. – А не надо было руки распускать. Тоже мне, воин нашёлся. Его во время штурма только вместо тарана и использовать.

– Замолчи! – вскипел Гондзо. – Выматывайся! И чтобы ноги твоей здесь больше не было! Мне не нужны от тебя неприятности! А ведь меня предупреждали, что не стоит привечать изгоя!

– Но – но! – Матадза, будто в одно мгновение пришёл в себя и изменился в лице. – Следи за языком, не то вслед за своим охранником полетишь!

Маэда Матадзаэмон Тошииэ гордо поднялся на ноги, отряхнул давно засаленные хакама и дзюбан, подобрал чайничек, взболтал и обнаружив, что там не пусто, опрокинул остатки себе в глотку. Смачно отрыгнув, он бросил сосуд на пол, презрительно глянув на хозяина идзакая и пошатываясь побрёл к выходу. Однако, в дверях остановился и спросил, будто сам у себя:

– Погоди-ка! А где Горо? Я помню – мы пили вместе.

В этот миг и появилась долгожданная стража, бесцеремонно затолкавшая Маэду обратно внутрь. Их было четверо. Копья они оставили снаружи, зато за оби у каждого имелось по короткому мечу. Доспехов не имели, лишь обычные ситаги с подвязанными рукавами и гербом клана Ода на спине.

– Будь я проклят, если это не Маэда Копейщик! – разглядев виновника беспорядка, выкрикнул один из стражников. – До чего же он докатился!

– Да как был Псом, так и остался! – насмехался другой. – Надо было сразу его казнить.

– Тут Нобунага сплоховал, – подытожил третий.

Тошииэ, не сводя с лица глупой мины, развёл руки в стороны, будто встретил давнюю родню и хотел обнять.

– Вас-то я и ждал! Совсем тут заскучал, а развлечься не с кем!

– Ты что имеешь в виду, пьяница? – насупился один из блюстителей порядка. – Весь ум пропил? Пошёл бы хоть нужники чистить, эта³в Нагое очень не хватает. Мы бы тебя тогда не трогали.

Все четверо откровенно заржали. Кто закатил глаза, кто за живот схватился. Только Маэда смеяться не стал, а воспользовался случаем.

Самого ближнего он схватил прямо за лицо, немного притянул к себе и резко оттолкнул. Стражник полетел к ближайшей стене и саданувшись о неё затылком, тут же сполз на пол.

Пока остальные сообразили, что произошло, Тошииэ схватил второго, поднял над собой, чуть не упал вместе с ним, но всё же смог запустить его в другую сторону, проделав в хрупкой стене очередное окно. Хозяин, видя всё это, схватился за голову и онемел.

Остальные двое стражников оказались пошустрее. Один зашёл к Маэде за спину и обхватил его руками, второй мигом подлетел спереди и начал лупить его кулаками по лицу. После нескольких ударов, второй решил приложить его в живот, чем совершил роковую ошибку. Видимо, Тошииэ изверг ещё не всё, что было поглощено им во время возлияния и сейчас, остатки оказались прямо на одежде злополучного стражника. Тот отпрянул. Другой тоже отпустил, узрев на своих руках нелицеприятное зрелище.

Маэда за это время, отёр рот рукавом, приметил небольшой столик для питья, схватил его за ножку, развернулся и со всей силы опустил столешницу на голову любителя обнимать мужчин сзади. Столик не сломался, чего нельзя было сказать о его оппоненте, и тут же, закрутившись, полетел в последнего стражника, угодив тому прямо в переносицу. Стол снова остался цел, нос хрустнул мгновенно, а крик вырвался до небес. Пол питейной, помимо битой керамики, исторгнутой непереваренной пищи, залило ещё и кровью.

– Вот вам и Пёс! – наставительно выкрикнул Тошииэ, хотя слушать его было некому. Стражники оказались слишком заняты, а хозяин «Дороги» Мичи Гондзо, стоял будто вкопанный, с раскрытым ртом и полным отсутствием дара речи.

– Сакэ есть ещё? – как бы невзначай осведомился Маэда, обращаясь к бывшему нанимателю.

По глазам Гондзо было видно – он желал сказать многое. Может быть даже немного лишнего, но попросту не мог даже выдохнуть.

– Ну, тогда я пойду, – с досадой выразился Тошииэ и его широкая спина пропала в дверях яркого дневного света.

Снаружи оказалось не так уж и пусто. Как только Маэда выбрался на свежий воздух, толпа людей, ждущая, когда из приличного заведения выпроводят этакую свинью, отпрянула в сторону. Гуляка обвёл их внимательным, мутным взглядом, нарисовал на лице откровенно наглую, кривую ухмылку и пошел дальше. Его собственное самолюбие, при виде напуганных им же людей, было вполне удовлетворено. Похоже, до того, как он уснул, время проводил весьма насыщенно. Теперь путь его лежал домой. Точнее в то место, где он временно поселился с женой и другом-слугой. Он так бы и ушёл восвояси, если бы не запнулся о нечто, раскидавшее свои конечности в разные стороны. Повалился вперёд, но успел подставить руки и не уткнулся носом в землю. Поднялся тяжело, пнул неизвестное «нечто», что оказалось препятствием на его пути и только потом посмотрел, что же это было на самом деле.

В очень непристойной позе на земле то ли лежал, то ли сидел Маэда Горобэй Ясукацу, старший брат Тошииэ и второй сын в клане. Его голова была откинута назад так, словно её отрубили лишь наполовину. Макушкой она находилась в воде, налитой в бадью для поилки лошадей. Видимо, сотрапезник очень страдал от жары и решил освежиться, но до цели добрался лишь наполовину.

– Горо! Эй, Горо, нам пора! – Маэда легонько попинал брата по ноге, но тот не реагировал. Тогда он подошёл к бадье, в коей покоилась голова Ясукацу, набрал воды в ладони и полил ему на лицо.

Старший брат начал подавать признаки жизни только с третьей попытки. Закашлялся, заплевался и что-то забормотал несуразное.

– Пойдём, Горобэй, иначе Мацу будет ругаться, – напомнил Тошииэ.

– Она постоянно ругается, – Ясукацу, кряхтя словно старик, развернулся и полностью окунул голову в бадью. Подержал немного и вынырнул с таким возгласом, будто облегчился после долгого воздержания.

– Может, ну её? – скривился старший Маэда, глядя на брата. – Мы ведь так редко видимся. Давай ещё немного погуляем?

– Я не знаю почему, но Гондзо нас видеть больше не хочет, хотя мы всегда платим, – пожал плечами Тошииэ. – Давай в другой раз. Да и Мацу лучше не злить. Ты ещё не видел, как она мастерски владеет кухонным оружием.

Ясукацу расстроенно вздохнул, попытался подняться, но ноги не слушались. Пришлось просить помощи у брата. Тот подставил ему плечо, поднял, и они вместе поплелись прочь от злополучной «Дороги».