– Ваше присутствие здесь может объясняться лишь двумя причинами, – сделал он осторожное предположение. – Или же вы приняли предложение от мастера Блурвеля и пополнили ряды его одарённых слуг, или же сами взяли 3-ю ступень, и теперь находитесь здесь в статусе аристократа Империи. Первый вариант выглядит куда правдоподобнее, но почему-то, глядя на вас, я бы поставил на второй.

– И оказались бы в выигрыше.

– Что ж, поздравляю. Я рад, что старик Вупиль оказался неправ. Завтра же не премину его уколоть этой новостью. А то он за эти два года стал ещё вреднее и брюзгливее. Но выходит, что третью ступень вы получили не в Триеме. Верно?

– Да. Так уж вышло, что по долгу службы я посещал Греш и решил воспользоваться моментом.

– Удивительно. Но в любом случае рад за вас. И передавайте привет мастеру Блурвелю. Боюсь, в такой толпе мы можем с ним сегодня и не свидеться.

– Обязательно, – пообещал я, даже не пытаясь при этом развеять придуманную самим собеседником историю. Если он видит меня в качестве протеже мастера Блурвеля, недавно получившего свою 3-ю ступень, то пусть оно так и остаётся.

Раскланявшись, мы отправились по своим делам. Он – пообщаться с кем-то ещё, а я – вернуться к Сивому, который, должен был удерживать оборонительные позиции возле облюбованного нами столика. И, кажется, оборона трещала по швам.

Сначала я услышал смех, но это был тот случай, когда он не сулил ничего хорошего. Злой, полный издёвки и обещающий веселье далеко не всем. Затем я увидел Сивого, который непрестанно кланялся то одному, то другому представителю местного бомонда. Трое молодых мужчин в окружение такого же количества дам, явно измывались над непонимающим что ему делать простолюдином.

Но что было ещё хуже, этот устроенный кем-то перформанс уже успел привлечь внимание других гостей. И теперь в сторону нашего столика смотрело немало зрителей. Они ждали очередного блюда – порции горячих новостей для обсуждения и пересудов.

– Я думаю, что мой друг достаточно отвесил поклонов, чтобы удовлетворить самолюбие даже самых падких до этого персон. Если же вы хотели чем-то поинтересоваться, то попробуйте спросить меня. Моё имя Мазай.

Я на всякий случай ещё раз окинул взглядом камзолы и платья, но уже не со спины, а, так сказать, лицом. Нет, не ошибся. Побогаче наших, но уж точно не из высшей лиги. Видел я тут такие, от которых в глазах щипать начинало, от блеска камней, простых и не очень.

– А вот и твой хозяин пожаловал, – ухмыльнулся один из них, но тут же поприветствовал меня, как и подобает аристократу. – Моё почтение. Мы лишь заприметили этот столик, занимать который одному или вдвоём будет явным расточительством. Как видите, с нами дамы, которым не следует стоять у стены, когда начнётся торжество. Вот я и попросил вашего слугу войти в наше положение и благородно уступить нам это место. Но как выяснилось, «благородным» на нём оказался лишь его наряд.

– А сам он лишь молчит, сопит и кланяется, – добавил второй. – Я понимаю, что дело не моё, но я бы рекомендовал найти ему замену. Он безусловно широк в плечах и даже недурён собой, но абсолютно непригоден для службы.

– А с чего вы взяли, что он мой слуга? – пока ещё спокойно спросил я.

– Потому что аристократ из самого захудалого рода знает хотя бы основы поведения в приличном обществе. И лишь полная деревенщина будет вести себя подобным образом. Ну или кто-то, кто служит тому, кто сам в это приличное общество заскочил недавно.

– Заскочить-то заскочил, вот только ничего там не понял, – вставил третий, от чего парни заулыбались, а девушки прыснули смехом.

– Верно, пока ещё не разобрался, – я по-прежнему спокойно взирал на эту троицу, раздумывая, стоит ли оно того?

Может, действительно будет лучше отступить к стене и простоять там положенное время, не отсвечивая? После чего тихонько покинуть дворец и растаять среди просторов Империи. Да мы бы, собственно, так и поступили, знай, что столиков на всех не хватает. Но теперь-то это будет подобно бегству с поля боя, да ещё и при свидетелях.

– Если непонятно, так мы объясним, – будто бы даже вежливо предложил первый, подливая масла в огонь.

– Тогда для начала подскажите, с каких пор стало нормой не представляться? Я своё имя назвал.

И вновь снисходительные улыбки, которые я был бы не прочь стереть с их лиц. Но пока не настолько, чтобы ввязываться в прямой конфликт.

– Ох, видите ли, есть правило и на этот счёт, – начал первый. – Если хотя бы с одной из сторон в светском и малозначимом разговоре участвуют более 5 человек, то допускается опустить их имена, дабы не тратить на это время. И поэтому….

– Мне разговор не показался малозначимым, – перебил его я. – Оскорбление имперского аристократа и его друга – это вполне себе важный повод узнать имена обидчиков.

Лицо решившего поучить меня этикету аристократа скривилось, словно от горькой микстуры, зато другой подхватил эту эстафету словоблудия за ним.

– И снова вы не улавливаете момент. Словесная пикировка допустима, и никакую границу дозволенного мы не переходили. А сей разговор начинает утомлять. К тому же вы заставляете ожидать наших дам, что лишь усугубляет ваше положение. Просто отступите, чтобы не растерять хотя бы последние крохи гордости и не стать окончательно посмешищем…

Он говорил что-то ещё, но я уже не слушал. Заворочавшийся Бес подтвердил, что мне не показалось. Я уловил в этом большом зале присутствие того, кто был удостоен печати Отрёкшегося. Молча и не обращая внимания на ухмылки и смешки обнаглевшей золотой молодёжи, я двинулся следом за этим ускользающим чувством. Сивый последовал за мной, без всякого сожаления оставив удерживаемый им до этого рубеж.

Сюда. Нет, едва заметный «запах» стал ослабевать. Значит, нужно поменять направление. Да, так он ощущается отчётливее. Этот? Нет. Кто-то среди тех троих? И снова промах. Кто же, кто же из всех этих щёголей продался ковену?

Заиграла музыка, привлекая всеобщее внимание. Несколько слуг потянули на себя большие резные двери, украшенные позолотой и серебряным орнаментом, распахивая их настежь. В зал вплывала процессия, ради которой тут все и собрались. Рейнлиен, в окружении своей матери, и леди Ерина, ведомая своим отцом (и когда успели помириться?) неторопливо и величественно шагали к подготовленной для церемонии сцене. Часть гостей приветствовала их на этом пути, образовав живой коридор, и стояли так плотно, что разобрать среди них слугу ковена было невозможно. Да к тому же он был где-то там, на противоположной стороне.

– Сивый, отыщи мастера Блурвеля, он наверняка есть среди гостей. Сообщи ему, что сюда проник слуга ковена. Только не мельтеши и не привлекай к себе внимание. Просто делай вид, что идёшь куда-то с поручением.

Сам же я продолжил вглядываться в собравшихся тут людей, периодически вставая на цыпочки и смотря поверх голов. Представляю, как это выглядело со стороны, и сколь много поводов для насмешек я подкинул местным павлинам. Но сейчас куда важнее было не упустить добычу.

Вдруг музыка заиграла громче, добавились новые инструменты, а толпа с придыханием ахнула, ведь на сцене появился сам Император. В своём лучезарном образе, так сильно отличающимся от того, что я видел совсем недавно. На белоснежной ткани его одежд особенно ярко смотрелось ожерелье с крупными и абсолютно чёрными камнями, напоминающими обсидиан. Таким же камнем была инкрустирована рукоять его меча, явно предназначенного для парадов, а не для сражений. Он улыбался, приветствуя молодожёнов, и, казалось, что от одного его присутствия в зале стало светлей.

Стоило мне на мгновение отвлечься от поисков, и тот путеводный огонёк, что вёл меня до этого, вдруг исчез. А на его место пришло лишь эхо, доносящееся теперь со всех сторон разом. Что за хрень?!

Толпа начала расходиться, торопясь занять свои места возле стоящих по центру зала столиков или выстраиваясь по его периметру. Я же завертелся по сторонам, пытаясь отследить новые источники, но казалось, что их целое множество, и все они разбросаны в пространстве. Сосредоточив всё своё внимание на ближайшем из них, я понял, что отголосок «запаха» исходит от самой процессии, которая уже подошла к приготовленной сцене и готова была подняться. Кто-то из них? Или из их охраны?

Молодожёнов и их родителей сопровождали четверо магов и столько же воинов, но все они остались внизу, выстроившись парадным караулом. И лишь девушка-служанка, помогающая справиться с длинным шлейфом от платья невесты последовала за благородными господами. Туда, где стоял Император.

Я усилил зрение и всмотрелся в её лицо. Безразличный взгляд пустых глаз, который сейчас никто не замечал. Ведь всё внимание было сосредоточено на куда более важных персонах, стоящих на сцене. Это не слуга ковена, это его марионетка!

– «На ней печать», – подтвердил Бес. – «Как и на многих других в зале.»

Уже зная, что искать, я ещё раз спешно оглядел зал, не обращая внимания на шикающих на меня аристократов, которым я мешал смотреть за представлением. Ведь я так и стоял прямо по центру, вертя головой во все стороны.

В ближайшем разносчике вина, замершим на месте с кувшином, я разглядел все те же симптомы отрешённости – стеклянный взгляд и полную неподвижность, которые так легко было принять за качества хорошо вышколенного слуги. И ведь таких в зале было немало.

Это точно не к добру! Но что прикажешь делать?! Я же не могу прервать церемонию банальным убийством обслуживающего персонала. Кто ещё кроме меня в зале потом сможет опознать в их трупах отголоски грозящей всем опасности? Да и если сможет, то что это даст уже моему трупу, которым я несомненно стану, если начну швыряться смертельными заклинаниями в присутствии имперских аристократов?

Но ведь тут явно готовится какая-то дичь! Знать бы ещё какая…

Тем временем, руки новобрачным повязали шёлковой лентой, в знак их единения, и гости в их честь осушили бокалы до дна. После отшумевших оваций и выкриков поздравлений, слово взял Император.

– Мне, как правителю нашей великой страны, отрадно видеть…

А меж тем слуги, попавшие под власть наложенных на них печатей, принялись наполнять опустевшие бокалы вновь.

– … как примиряются два сильнейших рода, две опоры Империи…

И никто не посмеет пригубить их, пока монарх не закончит говорить.

– … и как они решили скрепить свои дома узами брака…

И никто не посмеет не выпить, когда он сам поднимет свой бокал.

– … чтобы сделать сильнее всех нас…

Та самая служанка, что помогала с длинным подолом платья, уже несла на подносе бокалы для новобрачных и венценосной особы.

– … процветание Империи невозможно без процветания его семей! А величие Империи зиждется на силе каждого из вас!

Я уже видел, торопящегося ко мне Сивого, а за его спиной белокурого Блурвеля – того, на кого я смогу переложить всю ответственность за принятие такого непростого решения. Но, кажется, он безнадёжно опаздывал. Речь Императора оказалась на удивление короткой, и он уже взял с подноса вино.

– Да здравствует новая семья! Да здравствует Империя!

– Да здравствует Империя! – пронеслось по всему залу.

Император поднял бокал в воздух. Да будь что будет.

«Вспышка» света осветила зал, заставив большую часть гостей зажмуриться. А вместе с тем отложить на какое-то время распитие вина. Другие тоже повременили, явно не понимая, что происходит.

– Вино отравлено! – заорал я что было сил. – Вино отравлено! Никому не пить! В вино подмешан яд.

Не теряя времени, я схватил слугу с кувшином и повалил на пол. И тот словно безвольная кукла не оказал мне никакого сопротивления. Подбежавший Блурвель переменился в лице и сквозь выступающие из глаз слёзы смотрел на меня сейчас как на полоумного. Их то с Сивым задело больше прочих. Мрачный так и вовсе, закрыв руками лицо, пытался найти ориентир в пространстве. Другие сильные маги уже разворачивали щиты, закрывая ими важных гостей. Другие уже были готовы разорвать меня в клочья, и лишь спокойствие Императора останавливало их от немедленных действий.

– Ты рехнулся?! – зашипел Блурвель, глядя на растекающееся вино из разбитого кувшина. – Что ты мелешь, я бы почувствовал яд.

– Да ты сам посмотри, – забыв про вежливость, я ткнул на безвольно лежащего на полу слугу. – На нём печать.

Мастер положил тому руку на голову, но проверка не потребовалась.

– Какой вздор, – вскрикнул один из тех напыщенных мудаков, что издевались над Сивым. – Да этот деревенщина просто не в себе. Перебрал, наверное. Или ещё чего принял. Если нужно, я продемонс…

Звук падающего тела его спутницы, оборвал его на полуслове. Её тело зашлось в конвульсиях, а сама она схватилась за горло, пытаясь протолкнуть туда воздух.

– Это не яд, – Сивый наконец-то разлепил глаза и макнул пальцем в винную лужу. – Судя по стальным отблескам, это «обет молчания». Алхимия. Её нельзя почувствовать.

– Что вы стоите, помогите же ей! – вскричал молодой и дерзкий.

– И мне! Я тоже успел отхле… кх…

Ещё один человек под охи толпы рухнул на пол, а затем ещё и ещё. Не меньше десятка людей уже валялись на полу, содрогаясь всем телом. Но Блурвель не торопился их спасать. Вместо этого он пристально оглядывал зал.

– Убить всех слуг! – заорал он. – Немедленно!

И первым превратил в кашу мозги того, на чью голову возложил свою руку. «И кто из нас сбрендил», – было подумал я, но тут же осёкся, видя, чего именно опасался мастер.

Источники практически всех слуг, которых в зале насчитывалось не меньше двух десятков, заполыхали внутренним огнём, грозя уже через мгновение выпустить наружу всю их жизненную энергию в едином чудовищном взрыве.

Сам Блурвель успел дотянуться ещё до двоих. Третьего убил я, снеся голову «лезвием». Маги из гвардии дома Деневиль также принялись уничтожать потенциальную угрозу. Да и некоторые другие присутствующие на приёме одарённые не побоялись умертвить чужих слуг. Я даже видел, как один немолодой уже мужчина, с сединой и тростью, молниеносным движением достал свой меч и вонзил его прямо в сердце стоящему рядом лакею. А ещё как взорвалась голова бегущей и кричащей в ужасе девушки-официантки, пытающейся выбраться из зала. Далеко не на всей прислуге была печать, но времени на выяснение подробностей у аристократов не было.

Пятнадцать смертей уместилось в три секунды, а затем грянул взрыв. Шесть человеческих тел детонировали разом, отчего зал содрогнулся, а витражные окна поместья Деневиль с дребезгом осыпались во двор. Однако по-настоящему серьёзных разрушений не последовало. Каждый из эпицентров взрыва накрыло куполом энергии, превратив их в воплощение самого страшного кошмара. Разводы крови, измазавшие силовые поля изнутри, сделали их похожими на огромные бордово-красные шары.

В повисшей звенящей тишине кого-то стошнило. Император медленно опустил руку, и выставленная им защита схлынула, позволив ошмёткам плоти, осколкам костей и прочему кровавому месиву единовременно свалиться на пол. И тогда стошнило уже многих.

– Всех выжавших слуг изолировать и подготовить для допроса! – скомандовал Блурвель. – Пострадавших разместить в одном месте у стены для оказания помощи. Выполнять!

Гвардейцы и маги беспрекословно принялись выполнять указания мастера, хотя, по моим данным, официально к семье Деневиль он отношения не имел.

– Господин Блурвель, времени у жертв «обета молчания» совсем немного, – охреневая от собственной смелости и согнувшись пополам, выдал Сивый. – Но среди подарков на свадьбу есть «очиститель». Если господин Рейнлиен позволит…

– Так чего ты стоишь?! Неси его быстрее!

Но Рейн сам уже бросился к груде подарков, которую слуги успели перенести в торжественный зал и сложили там в виде аккуратной пирамиды. Искусно украшенные ларцы и коробки полетели на пол, и я даже отчётливо услышал звон бьющегося стекла и фарфора, но молодой господин не обращал на это никакого внимания. Наконец, он выудил из этой горы нашу невзрачную деревянную шкатулку и кинулся к нам.

Успевших хлебнуть отравленного вина уже уложили рядом, и мастер Блурвель всё же приступил к их лечению. Не знаю, справился бы он, если бы не так кстати подаренная нами склянка с алхимией, но благодаря ей и советам Сивого дело явно шло неплохо.

Вместе с тем появились первые попытавшиеся покинуть зал, но двери по-прежнему оставались закрытыми, а гвардейцы никого через них не выпускали. Среди толпы благородных персон пробежал недовольный и местами испуганный шёпот. Но слово взял Император, к этому моменту единственный оставшийся на сцене. Он вновь обратился к начинающему бурлить обществу, и на этот раз каждое его слово громыхало клокочущей силой и едва сдерживаемой яростью. Его речь разлеталась по залу подобно вестнику грядущей войны, неизбежной и неотвратимой. И никто не посмел игнорировать его, прервать или усомниться в сказанном.