– Я то думал – сообщил он недоумённым слушателям – что увижу разбитую тачку и море крови, а тут – он успокоился и заговорил, повышая голос – увидел сексуально неудовлетворённую девицу в слегка покоцанной 'мыльнице'. Без малейшей трещины и царапины! Даже на мозге!

   Максим Игоревич отомщено заулыбался, свысока оглядывая ощетинившуюся девушку.

   -Вы … Вы … – на глазах её навернулись слёзы – как можете так говорить?

   Она отвернулась, всхлипнула пару раз и села обратно за руль. В 'матизе' зашуршало, щёлкнул выключатель плафона и девушка, достав из лежащей на пассажирском сиденье сумочки косметичку, стала приводить себя в порядок.

– Отойдём – Олег махнул рукой в сторону своей машины. Они обошли её и стали на обочине – что случилось?

– Понимаешь, Олег – по водителю было видно, что для объяснения ему не хватает слов.

– Еду я, значит, сотку, стерва эта, значит, за мной пилит, всё нормально…

   Олег терпеливо ждал

– Вот там – дальнобойщик показал в сторону небольшого изгиба дороги – только проехал, увидел … – он растерянно замолчал.

– Что увидел-то? – терпение Олега уже заканчивалось – Что?

   Водитель сцепил пальцы и сильно сжал их.

– Пламя. Красное. Прямо из дороги бьёт. В небо. Вот на этом самом месте – он повёл рукой вокруг себя – а за ним… За ним, Олег, пустота.

– Что за бред?

– Да не бред, слушай – водитель торопился избавиться от переполнявших его впечатлений. Первоначальный шок прошёл, и ему нужно было выговорится – я давно езжу, 'волчара' тот ещё, но такого никогда, никогда не видел. Как будто стенка из пламени выросла, в дорогу шириной, пламя прозрачное, асфальт за ним просвечивает. Да, просвечивает – ответил он на скептический взгляд Олега – не знаю, как, но я видел. Потом, секунда, другая – пламя начинает прыгать вперёд-назад по дороге. На несколько метров – исчезнет и появится, снова исчезнет. А пока прыгает, от него волны расходятся в разные стороны, совсем-совсем прозрачные. Знаешь – он задумался – как будто впереди стенка какая-то, невидимая, поперёк всего – дороги, поля и на ней дорога более красным нарисована, только её и видно, а как она пропадает, по этой стенке волны бегут, как по воде. Вот, а потом всё за стенкой пропало…

– Как 'всё пропало'? Ты же говорил что за ней всё видно?

– Да, пока пламя прыгало, видно было, а потом, как оно на одном месте стало, за ней всё пропало – одна чернота, ни дороги, ни поля, ни деревьев. Ничего, Олег. Едешь, как в пропасть. Вот тут я по тормозам дал от души. Страшно стало – признался матёрый дальнобойщик.

– А девка эта в тебя въехала – сделал быстрый вывод Олег – она ничего не видела?

– Я её не спрашивал. Подбежал к ней, говорю, что ж ты наделала? Она сразу в слёзы. Ты с ней разговаривал, ничего не уловил?

– А что я должен был уловить?

– 'Антиполицая', значит, успела принять. Винный запашок от неё был. Чуть-чуть, но был. Что молчишь?

– Видел я пламя, Максим Игоревич. Сразу, перед тем как звонок твой сорвался.

– Странно.

– Что?

– Я тебе позвонил, когда с ней поговорить попытался. Минут через десять после аварии. Я ведь ещё тягач с прицепом осмотрел, мало ли что.

   Олег покачал головой

– От того момента, как я вспышки увидел, до твоего звонка минуты две-три прошло, не больше.

– Вот я и говорю – странно. Смотри, смотри!

   Разговаривали они у водительской двери 'Логана', Олег стоял спиной к фуре, дальнобойщик перед ним. Когда Олег обернулся, первое, что он увидел, была призрачная стена от горизонта до горизонта метрах в тридцати от него и такой же высоты. Сквозь кисейную белизну просвечивали яркие звёзды.

   Олег достал из ременной сумочки сотовый, сделал несколько снимков. Пока он фотографировал, 'стена' начала расти вверх и загибаться в их сторону, гася звёзды. Олег включил видеорежим и повёл объектив за растущим краем. Зрелище было фантастическое – небо медленно сворачивалось, звёзды сияли практически у зенита, а там …

   Там навстречу двигалась такая же полупрозрачная стена, только бледно-багрового цвета, отсекая машины от остального мира метрах в двадцати по ходу движения 'Мана'. Задул рваными порывами ветер, принеся какой-то кислый запах. 'Бум-бум' низко забил невидимый барабан. Только сейчас Олег обратил внимание, что с момента последней остановки он не слышал ни голосов ночных птиц, ни цикадного стрекотания, ничего. Даже ветра до последнего момента не было.

   -А… – внезапно пересохло в горле, Олег не успел ничего сказать, как ощутил себя висящим над бездонной пропастью. Он стоял на ногах, но чувствовал, что сила тяжести одновременно направлена не только к земле, но и параллельно к ней. 'Вниз', к белой стене. Ощущение длилось мгновение и исчезло, ветер резко усилился, пытаясь сдвинуть машины к густеющей белизне.

– Едем отсюда, быстро! – Олег распахнул дверцу 'Логана', сел за руль. Заведя двигатель, рывком сдал назад. 'Ман' взревел, водитель выглянул из кабины на подъехавшего слева Олега.

– Рви вперёд, через стенку, я девку заберу!

  Максим Игоревич кивнул и 'Ман' рванул, нещадно буксуя ведущими колёсами. Олег в два поворота развернулся и по встречной полосе задним ходом подъехал к 'Матизу'.

– Садись быстрей, поехали! – Опустив стекло двери, прокричал Олег сквозь ветер опешившей от вселенского кавардака девушке. Та отчаянно замотала головой, только рыжие пряди мелькали.

– У-у, дура! – рванув ручник и разблокировав двери, Олег выскочил из машины и буквально в два прыжка подлетел к ней. Рывком открыв дверцу, он под локоть вытащил завизжавшую девицу из машины.

– Отпустите! Куда вы меня тащите! А-а-а, моя сумка! – Она вывернулась, рванулась к 'матизу' и, нагнувшись в салон, одной рукой схватила сумку с пассажирского сиденья, а другой вцепилась в лежащую рядом ветровку. Олег, не став мудрить, правой рукой схватил её поперёк живота, по упругому голому телу между топиком и джинсам, потащил назад.

   -Опусти-и-и! – девушка изо всех сил визжала и брыкалась, но он уже заталкивал её на заднее сиденье. Пока она пыталась открыть левую заднюю дверь, он обежал машину и прыгнул за руль.

– Сиди смирно! Сдохнем здесь! – заорал он, втыкая первую. Газ в пол, визжа покрышками, 'Логан' помчался к прозрачной красной стене. Мельком глянув в салонное зеркало, Олег увидел, как по уже матово-белой стене бегут косые чёрные волны, всё быстрее и быстрее. 'Бум-бум' – низкий звук пробивал тело. Беспорядочный ветер усилился до почти урагана, тормозя и сдвигая машину по дороге. Невыносимо воняло кислятиной, по полю от дорожной насыпи, скача, разбегались красные огни, сливаясь в искрящую до боли в глазах сеть, Ещё, ну ещё немного – двигатель истошно выл, стрелка тахометра ушла за шесть тысяч, переключать передачи было уже слишком поздно. 'Давай, давай!' Олег с трудом удерживал машину на осевой полосе, стараясь успеть – до прохода 'Мана' осталось всего пара метров. От него по призрачно-красной поверхности разбегались волны, как от места падения камня в воду, но ни дороги, ни огней фуры за ней не было! 'А-а, бл …!!' – закричал он, почувствовав, как летит вверх, по вертикальной стене, только что бывшей дорогой. Ничего не успевал он сейчас сделать, но набранная машиной инерция вышвырнула их за мерцающий багровым полог.

   Больше он ничего не запомнил, провалившись в липкую темноту.

   Тишина. Тишина и белизна кругом. Белый пол, белый потолок. Белые двери на белых стенах. Справа и слева. Олег шёл по всё время поворачивающемуся направо коридору, ни о чём не думая. Механически переставляя ноги и изредка касаясь рукой правой стены, шершавой и холодной. 'Это круг' – мысли медленно ворочались в пустой голове. 'Колесо, я в нём белка. Ха-ха'. Быть белкой ему надоело, и он уселся прямо на полированный пол, поперёк коридора. Опёрся спиной на стену между безликими дверьми, закрыл глаза. Тишина. Он попытался сосредоточиться, прислушаться. Где-то, далеко-далеко справа разговаривали двое.

– Рассыпался, мне отец про такое рассказывал …

– Кофе попить бы …

– Есть, сейчас принесу. Думаешь, поможет?

– Бабушка говорила – я смогу …

– Хорошо бы …

  Олег встал, побрёл в сторону голосов

– Вот. С сахаром или с молоком?

  Олег почти бежал, отчаянно прислушиваясь.

– Поставьте, я сейчас…

  Олег остановился перед белой дверью внешнего ряда. Из-за неё, а может быть рядом, доносились голоса. Олег не мог понять, откуда, рванул вниз ручку ближайшей двери, она не открылась. Справа и слева так же не получилось открыть. Голоса пропали. Олег почти взвыл от отчаяния, колотя по двери. Вдруг что-то в окружающем изменилось. Что? Звуки пропали, но рядом, над дверью слева, начали проступать еле заметные очертания чего-то знакомого. Ладонь! Человеческая ладонь!

   Олег рванул ручку этой двери – ничего, тогда он стал выбивать её, нанося удары сначала ногой, потом отошёл к стене напротив. Оттолкнувшись, он ударил дверь плечом. Уже вылетев вместе с ней в бездонный космос, он услышал:

– Если сам сможет… – сказал кто-то тихим шёпотом.

   Глаза открывать не хотелось. Олег почувствовал себя лежащим на чём-то изогнутом и узком. Слегка пошевелился – да это водительское сиденье! Живём, значит. Так, а кто голову ладонями держит? Надо открыть глаза.

– Как тебя зовут, птаха?

– Вероника. – Девушка улыбнулась, убрала правую ладонь со лба Олега. Левая ладошка поддерживала затылок. Она попыталась аккуратно вытащить её, но Олег попросил:

– А меня Олег. Не убирай руку пока, пожалуйста.

– Ну, ты молодец! – Максим Игоревич стоял у распахнутой левой пассажирской двери, держа в руках большой термос – Выскочил таки. Успел.

– А если бы не успел? – Олег, поморщившись, повернул к нему голову. Вероника обеспокоено положила правую ладонь на височную часть.

– Если бы не успел, мы бы сейчас не разговаривали. Нет там дороги, как ножом отрезало.

– Как?

– Вот так. Асфальт заканчивается, дальше просёлок какой-то. Я фонарём посветил, насколько можно было, нормальной дороги не увидел. Да ты лежи, лежи пока – сказал Максим Игоревич, пресекая попытку Олега подняться. – Ты же почти не дышал, когда вы сюда приземлились.

– Приземлились?

– Да. Я проехал нормально, двигатель даже не заглох. Отъехал метров тридцать, остановился. Только из машины вышел, как вы вылетаете. Прямо из воздуха, в метре от асфальта. Плюх на дорогу и вперёд. Если бы не она, в кювете остановились.

   Олег развернулся к девушке. Та смущённо улыбалась

– Ты на руль упал, двигатель не работает, а машина несётся. Я за ручник дёрнула, машину крутануло, но мы остановились. Максим Игоревич к нам бежит, я трясу тебя за плечо, а ты… – она шумно вздохнула – как мёртвый.

– Я подбежал – дальнобойщик продолжил рассказ – спинку сиденья вместе с тобой опустили, начали трясти, нашатырку давать нюхать. Бесполезно, ты почти не дышишь, пульс еле услышали.

   Олег только сейчас обратил внимание на расстёгнутую до пояса рубашку.

– Сердце едва билось, на руке и шее пульс не прощупывался – сказала Вероника – решили массаж сердца делать, рубашку расстегнули, я думаю так послушать надо. Ухом к груди прижалась, слышу 'тук' потом долгая пауза, снова 'тук'.

– Я вспомнил, как мне отец о чём-то подобном рассказывал, – дальнобойщик так и не выпустил из рук термос – Он в Семипалатинске, на полигоне в 1950-х служил. Там люди, кто к эпицентру ходил, после взрывов так же на землю падали. Это у них 'рассыпаться' называлось. Лежат как ты, почти не дышат и сердце не работает. Потом очухивались и вставали.

– Большинство – добавил он после короткой заминки.

   Олег опять повернул голову к Веронике.

– Бабушка мне говорила, что я могу боль руками снимать. Я ей не верила, а теперь решила попробовать. Если уже ничего не помогает, – она вздохнула.

– У тебя получилось. Спасибо. Ты мне знак дала, там.

– Где? – удивилась она, подняв тонкие брови

   Олег, медленно подбирая слова, рассказал о своём хождении по белому коридору и о том, как оттуда вырвался.

   -Да-а-а, бывает – Максим Игоревич наконец-то поставил термос на асфальт, сел на корточки и стал накачивать кипяток в пластиковую кружку, которую он всё время разговора держал в руках. По выражению лица было видно, что свой лимит на удивление он уже исчерпал.

– Олег – сказала Вероника – тебе надо выпить кофе.

   Она немного помолчала.

– Спасибо тебе, что вытащил.

   Олег слабо кивнул, пытаясь сесть. Это оказалось не так просто, тело ещё слабо слушалось. 'Точно, рассыпался' – подумал Олег, обеими руками беря кружку с кипятком. Пересевшая вперёд Вероника быстро засыпала пакетик 'Нескафе'. Размешивая полупрозрачной пластиковой ложкой, добавила три куска рафинада.

– Зачем так много? – удивился Олег.

– Для нервных клеток – ответила Вероника – я как будущий врач тебе рекомендую.

– Так ты не только знахарка, а ещё врачом будешь? Вот повезёт твоим пациентам – он увидел, как сдвинулись брови Вероники, и поспешно добавил – в хорошем смысле повезёт.

– Да – набежавшие морщинки разгладились, и лицо Вероники окрасила мечтательная улыбка – я ведь на третьем факультете медуниверситета учусь. – Будущий педиатр – с гордостью сказала она.

– Вот именно – с энтузиазмом подхватил Олег – дети, они часто сказать не могут, что болит, а ты раз – и так узнать сможешь!

   Вероника взглядом указала на кружку с кофе. Олег пробормотав 'поговорить нельзя, сразу лечиться надо', стал отхлёбывать горячий напиток маленькими глотками.

   Кружка опустела, Олег поставил её в нишу над бардачком. Потянулся, попробовал встать и выбраться из машины. Получилось плохо – ноги на дорогу вышли, а тело подняться отказывалось.

– Я помогу – торопливо сказала Вероника и вышла из машины.

   'Вот позор-то, девчонка тридцатилетнего бугая поддерживать будет' – зло подумал Олег и резко встал на ноги.

   Но за дверцу ему ещё пришлось подержаться. Минуту, постояв и отклонив помощь Вероники, он сделал шаг, другой и неловко ставя ступни, обошёл вокруг 'Логана', на ходу застёгивая рубашку. Машина стояла развёрнутая поперёк встречной полосы, метров в десяти от съехавшего на правую обочину 'Мана', всё так же мигающего аварийными огнями. 'Действительно, ещё пару метров и привет, канава' – подумал Олег, дойдя до гравийной отсыпки. Высота была небольшая – метра два, но если закрутившуюся машину снесло туда боком, то перевернулись бы они раза три, не меньше. Непристёгнутые, они бы так легко не отделались. 'Молодец Ника, быстро сообразила, что делать' – от этой мысли ему стало почему-то тепло, как будто не с ней он до крика ругался ещё полчаса назад.

   Впереди замигали дальним светом фары, скрипнули тормоза. Олег выбрался на асфальт и, прихватив термос, пошёл к грузовику, где покинувший их Максим Игоревич, бурно жестикулируя, что-то сквозь опущенное боковое стекло объяснял водителю белого 'Пассата'. 'Так ведь это то самое такси, что я обогнал!' – подумал Олег, подходя к остановившейся машине.

– Авария? – спросил Олега молодой таксист, проигнорировав невозможные в реальном мире дальнобойские байки.

– Почти – сказал Олег, протягивая термос Максиму Игоревичу.

– Я ведь говорю – нет дальше дороги! – говоря это, дальнобойщик поднялся в кабину 'Мана', положил термос и взял там фонарь с приличного размера рефлектором, – сам посмотри! – обратился он к таксисту.

– Что-то вы гоните – скептически сказал коротко стриженный парень, переводя взгляд с Олега на дальнобойщика и обратно – куда дорога могла подеваться? Третий год здесь езжу, кроме асфальта весной ничего с трассы не пропадает.

– Пойдём, сам увидишь – включив фонарь, дальнобойщик размашисто пошёл в сторону машины Олега. Таксист, подумав и поправив что-то под короткой кожаной курткой, вышел из машины и направился следом. Олег замкнул процессию. Сзади чирикнула сигнализация 'Пассата'.

   Дойдя до 'Логана', Олег включил аварийную сигнализацию и вытащил из ниши подстаканника телефон. К удивлению Олега, он оказался выключен.

– Пойдёшь? – спросил он Веронику, вернувшуюся на переднее пассажирское сиденье.

– Нет, я лучше здесь посижу – она обхватила себя руками, как будто озябнув. Но её короткая ветровка так и осталась лежать на полке у заднего стекла.

– Тогда двери заблокируй – Олег показал на кнопку центрального замка – мало ли что.

   Она кивнула, погрузившись в какие-то неприятные, как было видно по красиво очерченному лицу, размышления. Олег включил телефон и быстро пошёл за ушедшими далеко вперёд водителями.

   В предрассветной серости свет китайского светодиодного фонаря бил не столько далеко, сколько освещал приличного размера близлежащую поверхность. Олег подошёл к молчаливо стоящим водителям и в полном ошеломлении увидел, что дорога действительно пропала. Они втроём стояли на краю двухметрового обрыва. Максим Игоревич медленно вёл фонарём слева направо, но насколько хватало света ничего кроме укатанного просёлка, начинавшегося сразу под обрезом дороги, видно не было.

– .... – сказал таксист

– Вот именно – мрачно подтвердил дальнобойщик.

– Надо аварийные знаки выставить и предупредить ГАИ – сказал Олег, снимая панораму дорожного разреза.

– Какое ГАИ, здесь МЧС надо привлекать – сказал таксист, присев на корточки над обрывом и проведя ладонью по срезу асфальта – как лазером резали, гладкое, как стекло, – он встал и отряхнул руки – Может, военные наши опять что-то отчудили?

– Тогда уж наши – сказал Олег, намекая на постоянные инциденты в украинской армии.

– Опять кто-то где-то не на то нажал. С вашей стороны приличных частей здесь нет, одни пограничники. Пойдём вниз, посмотрим.

   Они спустились с дорожной насыпи и прошли на просёлок. Максим Игоревич осветил срез дороги. Он выглядел идеально ровно, и по нему можно было учить студентов автодорожного института. Асфальт, бутовый камень и даже щебень – все, даже самые мелкие камешки были аккуратно распилены и сияли в свете фонаря полированной поверхностью. 'Вот нас бы так' – подумал Олег и содрогнулся. Свет фонаря дошёл до края отсыпки и потрясённые водители увидели, что на поверхности земли видна чёткая граница. Видная везде, где доставал свет фонаря, она делила поле на две разные части. Трава и даже земля – Олег ковырнул носком летней туфли поперёк черты – на обеих сторонах были похожие, но визуально отличались друг от друга. Хотя уровень земли при пересечении границы на глаз почти не менялся, но внешне всё выглядело так, будто за чертой, там, где они стояли, был совсем другой мир. Очень похожий на тот, откуда они пришли, но совсем-совсем другой.

– ....– снова сказал таксист. Остальные молчали, понимая, что произошло что-то совсем не укладывающиеся в рамки привычного мира. Одновременно, как будто одинаковая мысль пришла им в голову, они перешли просёлок. Но на другой стороне дороги было то же самое – уходящая вдаль, к реке и железной дороге, разделительная черта.

– Смотрите – развернувшись, Максим Игоревич осветил укатанную поверхность грунтовки.

– Чё смотреть-то? – таксист явно ничего не понял. Олег промолчал, так же ничего не понимая – дорога как дорога, как в деревне какой-то.

– Точно – дальнобойщик явно что-то высматривал – Ага! – он поднял и покрутил в руке что-то изогнутое – Подкова! Даже не ржавая, недавно отвалилась!

– Да, плохой кузнец был, – сказал он, закончив осмотр, протянул подкову к стоящему ближе таксисту.

– Да ты, батя, Шерлок Холмс в натуре – таксист взял подкову и внимательно её рассмотрел – ещё скажи, с какой лошади она упала, и кто на ней ездил.

– Не упала, а отвалилась – поправил Максим Игоревич – подкова самодельная, не заводская. Видите, следы ручной ковки – он ткнул пальцем в неровную боковую поверхность – заводская или хорошего мастера она гладкая, как зашлифованная, а здесь явно схалтурили.

– Откуда ты всё это знаешь? – спросил Олег, не подозревавший о таких познаниях дальнобойщика.

– Я ведь в деревне вырос, наш дом рядом с кузницей стоял. Пацаном всё свободное время там крутился – ответил Максим Игоревич.

– Круто – сказал таксист – можно взять? Такой эксклюзив на дороге валяется.

– Забирай – Максим Игоревич махнул рукой.