Глава 11. Алмаз, огранённый грязью

Мэт вырос в фавелах Рио, где выживание зависит от умения читать язык улиц. Его характер это сплав парадоксов и цинизма философа с наивностью ребёнка, который всё ещё верит, что можно выиграть в игре с краплёными картами.

«Стальные яйца» Мэта это не страх, а холодный расчёт. Смелость? Нет, он ненавидел это слово: «Смелость нужна тем, кому нечем платить за ошибки». Его бесстрашие это чистая математика. В пятнадцать лет он в одиночку пришёл в логово наркокартеля, чтобы выторговать жизнь младшей сестры не с пистолетом в руках, а с предложением: «Дайте мне месяц и я удвою ваши доходы». Через месяц картель купил ему первый костюм. Риск это его стихия, но доза всегда выверена. Он входил в сделки, которые другие называли безумием, потому что видел возможности там, где другие видели хаос. Как-то раз он заставил две враждующие банды разделить территорию, пригрозив опубликовать их транзакции в Даркнете.

Он был мастером переговоров и знал, как объединять язык пуль и процентов. Мэт был невероятно гибок. Он одинаково уверенно говорил и на языке улиц и языке финансов. С банкирами он говорил о волатильности рынка, а с подростками из фавелл о том, как выгоднее продать украденные гаджеты. У него был свой метод решения проблем. Мэт не давил, а слушал. В его арсенале были паузы, которые звучали громче крика, а шутки были острее ножа. Когда нефтяной магнат отказался от сделки, Мэт прислал ему фото своей хижины в фавелах с подписью: «Ваш офис в сто раз больше! Только жаль, что мозг нет!» В итоге, сделка состоялась. У него было правило: «Никогда не проси, а предлагай так, чтобы отказ стоил дороже согласия».

Личность Мэта была алмазом, огранённым грязью. Его циничность противостояла лояльности. Он считал, что мир делится на «волков» и «овец», но в тайне оплачивал учёбу детей из своего квартала. «Это не благотворительность! Я инвестирую в тех, кто однажды прикроет мне спину». Его юмор был бронёй, а его шутки были чёрные, как кофе из фавел. После провала сделки он мог сказать: «Похоже, мне пора вернуться к продаже фальшивых Ролекс. По крайней мере, там клиенты не притворяются честными». Он был одиночкой с «семьёй». У него не было друзей, но были «союзники». Одними из них были бывший вор-карманник, ставший его кибер разведчиком и слепой старик из фавелы, предсказывающий кризисы по цене на фасоль.

Его дела отличались отпечатками крови, в которых он был особо креативен. Однажды, когда конкурент заблокировал его счета, Мэт запустил фейковый токен, назвав его именем врага. Токен взлетел, а потом рухнул, утащив за собой репутацию конкурента. Жёсткость?! Он верил, что договорённости пишутся не на бумаге, а на страхе. Его угрозы всегда были элегантны. Как-то раз он «случайно» оставил конкурентам фото их тайной встречи с прокурором… в рамке с надписью «Лучшие моменты жизни». Он практиковал прагматизм решений «Не решай проблему, а используй её». Когда полиция закрыла его подпольное казино, он превратил его в коворкинг для стартапов, получив грант от мэрии.

Демоны из прошлого и тень фавел жили в душе Мэта. Ему постоянно снились кошмары. Иногда он просыпался в три ночи, слыша в голове крики матери, убитой при перестрелке. Тогда он шёл в гараж и чинил свой старый Шевроле. Это было единственное, что от неё осталось. Он боялся не смерти, а беспомощности, ведь в фавелах слабость значила смерть.

Мэт – это голод, который не утолить деньгами. Голод по власти, по уважению, по месту за столом тех, кто когда-то смотрел на него сверху вниз. Он не герой и не злодей, а продукт системы, который решил играть по своим правилам до тех пор, пока система не сломается.

Собеседование с Мэтом о приёме на работу в Нексус проходило в строгом кабинете с панорамными окнами. Пол сидел за стеклянным столом в идеально отглаженном костюме, листая файл с пометкой «Мэт Колдер». Мэт лишь скупо улыбался, стараясь держать спину прямо.

– Ваше резюме… Оптимизация рисков, реструктуризация активов. Красивые слова, Колдер. – Голос Пола прозвучал как сталь скользнувшая по мрамору. – А что за ними? Умение подмахивать отчёты или реальный результат?

Мэт сидел напротив слегка наклонив голову. Его пальцы сжали край стула, но голос оставался мягким и почти подобострастным:

– Я… всегда нацелен на результат. В Колумбии, например, мне удалось оптимизировать логистику кофейных поставок, сократив издержки на сорок процентов. – Он нервно поправил галстук, шёлк скользнул в потных пальцах. – Конечно, это требовало… нестандартных решений, но всё строго в рамках закона.

Пол поднял на него взгляд. Его глаза, холодные и оценивающие, будто сканировали Мэта на наличие изъянов.

– Нестандартные решения. Это как? Уговаривать регуляторов с помощью виски в пять утра? Или подкупать чиновников?

Мэт заморгал:

– О, нет-нет! Я лишь… нахожу общий язык с разными людьми. Например, в Цюрихе я помог клиентам рефинансировать долги через альтернативные инструменты. – Он натянул улыбку и уголки губ дрогнули. – Все документы прозрачны, всё проверяемо.

Пол откинулся в кресле, скрестив руки. Его брови сдвинулись, образуя острые морщины.

– Расскажи про крипто церковь на Кайманах. Это твоя идея?

Мэт слегка побледнел, но улыбка не сошла с лица.

– Это… хм, был эксперимент. Клиент хотел диверсифицировать активы. Мы использовали благотворительный фонд как инструмент, но всё легально! – Он сделал паузу, словно глотая воздух. – Я лично согласовывал каждую деталь с юристами. Для вас, конечно, готов работать ещё прозрачнее.

Пальцы Пола застучали по стеклянной столешнице.

– Прозрачность мне не нужна. Мне нужны результаты. Допустим, я хочу обойти комиссию по ценным бумагам, как ты это сделаешь?

Мэт оживился, словно ученик, получивший шанс блеснуть.

– Современные регуляторы любят формальности. Мы можем создать структуру через сингапурские трасты с номинальными директорами. Или использовать децентрализованные платформы, где юрисдикция размыта. – Он умолк, уловив едва заметное движение бровей Пола. – Конечно, только если вы одобрите такой подход.

Пол фыркнул, будто услышал банальность.

– Сингапурские трасты? Базовый уровень, а если нужно давление на конкурентов?

– Я… могу организовать информационную кампанию. Через СМИ, соцсети. – Мэт говорил быстрее, словно боялся, что его перебьют. – Без прямых угроз – только намёки на риски их активов. Или предложить взаимовыгодный обмен. Всё зависит от ваших предпочтений.

Пол резко захлопнул папку. Металлический щелчок эхом отозвался в тишине.

– Взаимовыгодный обмен… То есть, продать их секреты?

Капля пота скатилась по виску Мэта.

– Если это соответствует вашей стратегии… Мы можем сделать это через посредников, чтобы ваше имя не фигурировало.

Пол замер, изучая его молча. Секунды растянулись до бесконечности.

– Ладно. Ты говорил про сорок процентов экономии в Колумбии. Докажи!

Мэт рванулся к папке, вытащив оттуда серый конверт.

– Вот аудит, подписанный партнёрами. И рекомендации от клиентов… – Пол оттолкнул документы жестом, будто отбрасывая мусор.

– Бумаги для дураков, мне нужны факты. – Он наклонился вперёд, и Мэт инстинктивно отпрянул. – Что ты сделаешь, если наш фонд начнёт тонуть?

Голос Мэта опустился до шёпота.

– Я… найду лазейки. Перераспределю активы, переговорю с кредиторами. Создам видимость контроля, пока мы выигрываем время. – Он выдохнул, стараясь не дрогнуть под взглядом Пола. – Для этого нужны связи, ау меня они есть. Всё ради стабильности бизнеса.

Пол медленно поднялся, его тень накрыла Мэта.

– Связи? У тебя? – Мэт кивнул слишком резко, выдавая свою нервозность. – Хорошо, последний вопрос, зачем ты здесь?

Мэт вдохнул, словно перед прыжком в пропасть.

– Вы строите империю и я хочу быть частью этого. – Его пальцы вцепились в колени. – Мои навыки и моя преданность к вашим услугам. Я буду выполнять любые задачи без лишних вопросов.

Пол замер в полушаге, взгляд скользнул по дешёвому галстуку Мэта.

– Без вопросов? – Мэт снова решительно кивнул. – Завтра пришли мне детальный план первых трёх этапов развития бизнеса. – Он подошёл к окну и сказал через плечо:

– И смени галстук. Этот цвет тебе не идёт!

Мэт вскочил, едва не опрокинув стул.

– Как скажете! Всё сделаю! Благодарю за доверие!

Дверь офиса закрылась, а Пол продолжал наблюдать, как тень Мэта растворяется в коридорах. На его губе дрогнул еле уловимый намёк на улыбку.

Глава 12. Учебник по средневековым пыткам

Офис Нексуса напоминал лабораторию безумного учёного. Голограммы рыночных данных висели в воздухе как созвездия. Нейросеть проигрывала трейдинговые симуляторы, а на стене красовалась цитата, выжженная лазером: «Совершенный код не имеет автора. Он дышит сам!»

Пол пялился в резюме кандидатов, а Мэт стоял у окна, наблюдая, как дождь стекает по стеклу.

– Все они мусор, – Пол швырнул планшет в стену. Экран треснул, выведя на дисплее искажённое лицо программиста.

– Пишут о страсти к инновациям, но их лучший проект – это чат-бот для заказа пиццы!

Мэт повернулся, медленно снимая перчатки. Его пальцы, покрытые шрамами от ожогов, легли на стекло.

– Вы ищете не программиста, а алхимика, – сказал он. – Тот, кто превращает код в золото, должен иметь три качества:

– Первое это одержимость без фанатизма, чтобы видеть код во сне, но не сжечь серверную.

– Второе, слепоту к морали, чтобы наши алгоритмы съели слабых, а не молились на них.

– Ну и третье это страх, но не перед нами, а перед его собственным несовершенством.

Пол закатил глаза:

– Ты опять как будто цитируешь учебник по средневековым пыткам. Где мне найти такого? На конференции по этике?

Мэт достал из кармана флешку с гравировкой Нексус.

– Мы его уже нашли, – сказал Мэт, вытаскивая резюме из папки. – Достойный претендент, Алексей Воронов.

На экране возникло лицо тёмными волосами и очками в роговой оправе. Это был бывший крипто-хакер, взломавший ЦБ Швейцарии в девятнадцать лет. Последние пять лет он был тихим гением, пишущим код для теневых бирж.

– Почему он? – Пол увеличил раздел «Риски». Психоз, паранойя, аллергия на корпоративную культуру.

– Потому что он единственный, кто прошёл мой тест, – Мэт вставил флешку и голограмма ожила, показав запись.

Первое испытание, или код под давлением. Алексей сидел в комнате с датчиками пульса. На экране был зашифрованный алгоритм Нексуса с таймером. Через четыре минуты он не только взломал защиту, но и добавил скрипт, выводящий на экран цитату Ницше: «Бог мёртв, и мы убили его».

Второе испытание, или этическая дилемма. Голограмма предложила выбор, украсть пятьсот миллионов у пенсионного фонда или позволить взорваться бирже в Лагосе. Алексей нашёл свой вариант и перенаправил взрыв на серверы конкурента.

Третье испытание, или игра в бога. Мэт дал ему доступ к прототипу корпоративной нейросети Нексуса, но вместо тестовых команд Алексей научил нейросеть… писать хокку.

– Он не решает задачи, а переписывает правила, – Мэт выдернул флешку. – И ненавидит себя за это. Идеально!

Пол задумался.

– Как нам создать команду мечты, если он ненавидит корпоративную культуру? Он изгой, волк одиночка! Нам нужен человек, выращенный внутри корпоративной культуры, способный формировать вокруг себя команду.

Мэт достал из папки другое резюме:

– Вот ещё кандидат Джейк Тернер. Он настоящий гений с Гарвардским образованием. На столе появилась голограмма с его тестами.

Испытание первое или код под давлением. Комната Джейка напоминала стерильную лабораторию. Таймер отсчитывал пять минут. Алгоритм Нексуса извивался на экране, как гремучая змея.

– Время деньги, – пробормотал Джейк. Его пальцы затанцевали по клавиатуре, выводя строки кода с точностью метронома. Через три минуты защита пала. Чисто и без ошибок.

– Робот, – хмыкнул Пол. – Даже не вспотел.

Мэт указал на пульсометр, там было семьдесят два удара. Ровно как у спящего человека.

Второе испытание и этическая дилемма. Украсть пятьсот миллионов у пенсионеров или позволить умереть тысячам? Джейк улыбнулся, будто решал уравнение:

– Оптимизируем убытки. Украдём триста миллионов, подставим хедж-фонд в Глазго. Их страховка покроет потери.

– Эффективно, – кивнул Пол. – Но без души.

Началось третье испытание «Игра в бога». Джейк ввёл команду «Оптимизация, инициализация, максимальные настройки».

Нексус проглотил данные и выплюнул график роста, захватывающий мир.

– Машина для машин, – Мэт стёр голограмму.

Следующим кандидатом был Иван Волков родом из российской глубинки. Он был тёмной лошадкой, и Мэт его сразу отбросил как кандидата, потому что не понимал, как его контролировать.

Первое испытание, или код под давлением. Иван сидел в затемнённой комнате, освещённой только мерцанием экрана. Таймер отсчитывал пять минут.

– Мля, – усмехнулся он и выдернул кабель из стены. Система зависла, а затем произошёл взрыв цифрового смеха. На экране поплыли строки: «Бог умер, давайте танцевать на руинах. Ваш Иван».

– Он взломал через брешь в физическом слое, – Выдавил Мэт улыбку. – Он настоящий поэт хаоса.

Пол покривил взгляд и задумался.

Второе испытание, или этическая дилемма. Ещё не дослушав вопрос, Иван бросил в микрофон:

– Взрываем Лагос.