Глава 4

Вечером мы собрали лагерь и выдвинулись в сторону Абиско, везде встречая следы разорения караванов и убийства людей. Грифы и гиены хорошо попировали здесь, ведь убрать тела было некому.

– Менхеперресенеб действительно славно потрудился, – заметил я, когда первый раз увидел подобные сгоревшие повозки и трупы.

– Да, мой царь, – согласился Ментуиуи, едущий рядом со мной на другой колеснице, – надеюсь, он не попадёт в засаду, ведь войска нехси вернулись в свои города.

– Я тоже на это надеюсь, – согласился я с ним.

Оказалось, что волновались мы не зря, поскольку через два дня мы встретились с Менхеперресенебом и его бандой колесниц. Оказалось, что да, его действительно поймали в засаду и ему с трудом удалось улизнуть, потеряв десять колесниц. Всё это он рассказал первым делом, как поравнялся с нами.

– Ты отлично выполнил и даже перевыполнил мой приказ, Менхеперресенеб, – покивал я, – как дойдём до города, дай отдых себе и своим воинам, вы его честно заслужили.

– Благодарю, мой царь, – склонил он голову, и колесницы, полные захваченных припасов, стали вливаться в наше войско. Но всё равно он не дал себе отдыха, и после небольшого перерыва разведка из трёх колесниц умчалась вперёд, чтобы нас не застали врасплох враги.

Мы с Ментуиуи обменялись понимающими взглядами.

Вечером, когда всё войско остановилось на ночёвку, я попросил десять минут и, когда все построились, произнёс речь.

– Мои доблестные воины, – начал я, смотря на пока ещё нестройно колышущиеся ряды, – кого-то я знаю с самого начала, кто-то присоединился к нам недавно. Хочу рассказать вам про пример отличного выполнения своего воинского долга, а также принятия самостоятельных решений, которые позволили облегчить жизнь своим товарищам по оружию.

Дальше я рассказал, пусть без особых подробностей, про свой приказ, а также про то, как этот человек его выполнил, из-за чего нубийское войско потеряло единство в своих рядах и разошлось по городам. Только из-за этого мы потом и захватили Дебод. Легионеры ещё не знали, о ком я говорю, но среди рядов, стоящих ось к оси колесниц, уже явно наблюдалось шевеление, и военные посматривали на Менхеперресенеба, который с застывшим лицом слушал меня.

– Кто же этот великий человек? Который нас всех спас, спросите у меня вы, – закончил я свою речь, – конечно же, всем известный господин Менхеперресенеб. Выйди ко мне, наш герой!

Я поманил к себе военачальника, и тот спустился с колесницы и быстрым шагом подошёл ко мне, преклонив колено.

– Мой царь, – глухо сказал он взволнованным голосом.

– Я уверен, что ты составишь и передашь мне списки всех отличившихся в походе воинов, – я сделал шаг вперёд и сам поднял его с земли, – тебе же я могу дать пока очень скромную награду.

Сняв со своего пояса меч, я на вытянутых руках протянул его ему.

– Сейчас это самое ценное, что есть у меня, – прокомментировал я своё действие, а когда он с поклоном принял его, раскинул руки и обнял Менхеперресенеба, шепнув на ухо:

– Ну и в твой шатёр я попросил положить десять килограмм золотых украшений.

Его глаза расширились, это была очень хорошая награда.

– Клянусь своим сердцем вечно служить тебе, мой царь, – низко поклонился он, когда я его выпустил из объятий.

– Я принимаю твою клятву, Менхеперресенеб, – улыбнулся я и завершил награждение, – всё, теперь всем отдыхать.

Войско зашевелилось и начало расходиться, тут же послышались крики деканов и центурионов, которые стали отдавать приказы по обустройству лагеря. Здесь им моя помощь была давно не нужна, они с этим вполне могли справиться самостоятельно.

Рядом остановился Иамунеджех, посмотревший на меня с хитрой улыбкой. Именно он положил сегодня золото в шатёр друга.

– Гордость за своего царя распирает меня, – тихо сказал он. – Менхеперресенеб от счастья едва мог говорить.

– Мне он не показался очень довольным, – заметил я.

– Он не покажет на людях свою радость, – заверил меня военачальник, – но мне только что признался, посмотрев на меч и количество подаренных твоим величеством драгоценностей, что горд тем, что служит такому царю.

– А ведь это была именно твоя идея, Иамунеджех, наградить его прилюдно, – задумался я, – так что давай на досуге составь мне подобные характеристики на всех значимых людей из войска, с кем ты знаком. И про себя не забудь.

Египтянин сильно удивился моей просьбе. Было видно, что ему не очень этим хочется заниматься.

– Я не прошу тебя на них доносить Иамунеджех, – понял я причину его смущения, – меня интересует только возможность для их поощрения. Ну и, конечно, я ознакомлюсь и сразу уничтожу эти листы, никому их больше не показав.

– В таком случае, мой царь, – сразу успокоился он от моего подробного комментария, – конечно, я это с удовольствием сделаю для тебя.

– Благодарю, – кивнул я, отпуская его.

Он направился к шатру Менхеперресенеба, а я к своему, где меня ждали жаркие объятья горячих нубиек. Я ещё не принял решения, отправить ли их в поместье прямо сейчас, всё же когда за тобой и твоим бытом ухаживают женщины, жить становится много приятнее. К сожалению, и я это прекрасно понимал, нужно было своим примером показывать всем вокруг, что я воин и могу в походе обходиться без всего лишнего, хоть и, как царь, имел такую возможность. Военачальники, понятное дело, молчали, но их взгляды я всё равно видел, поэтому рано или поздно девушек вместе с драгоценностями придётся отправить в поместье.

***

Когда мы прибыли к Абиско и привычно стали вырубать все деревья в округе, в том числе и окультуренные рощи, со стен города, который был раза в три меньше по размерам, чем прошлый, на нас уставились весьма грустные физиономии. В этот раз никто стрелами в нас не кидался, гнусностей не кричал, люди лишь безмолвно взирали на то, как за часы уничтожается то, чему они посвятили годы жизни.

Наш же лагерь, который строили по той же схеме, что и у Дебода, приобретал очертания крепости с каждым днём, что мы здесь находились. И мы также привычно согнали крестьян, чтобы они копали ров, так что работа кипела и радости это в город совершенно не добавляло. Они знали, что такое иметь подобное сооружение недалеко от себя, и мы их не разочаровали. Менхеперресенеб, которому я снова передал все колесницы, отправился в разведку, попутно убивая всех, кто был рядом с городом, а также проводя расспросы, чтобы узнать обстановку. Она оказалась для нас ободряющей. Действительно, тогда, в ночь ухода от Дебода, вожди перессорились друг с другом и отвели войска в свои города, вот только что теперь делать, когда каждый был предоставлен сам себе, они не знали. Статистика была против них, со счётом 3:0 в захвате городов, пока вёл царь Менхеперра.

Помывшись и облачившись в новую одежду, я сам отправился рассмотреть город поближе. Колесница была подготовлена, и Меримаат повёз ближе. Рядом находилось ещё с десяток колесниц. Я поманил военачальников ближе к себе.

– Мне кажется, или стены тут ниже, чем у других городов? – спросил я у них.

– Глаз тебя не обманывает, мой царь, – тут же ответил Ментуиуи, – ниже, но недостаточно, чтобы их было легко взять штурмом.

Я задумчиво погладил подбородок.

«Четыре метра, не шесть, тут вполне можно обойтись штурмовыми лестницами», – подумал я.

– Вот же бабуины тупые, – выругался внезапно Иамунеджех, прерывая мои мысли.

Когда я недоумённо посмотрел на него, он показал на стену, где два стражника, видя, что на колесницах подъехали явно важные люди, решили показать к нам своё отношение и, в отличие от остальных своих товарищей, которые грустили, сняли свои набедренные повязки и показывали нам чёрные задницы.

– Дай-ка мне лук, – попросил я своего возницу.

Когда оружие было предоставлено, я сам взял из колчана показавшуюся мне самой сбалансированной стрелу, затем положил на тетиву и привычным движением выпустил её в полет, ощутив, как в затылок мне ударил резкий порыв ветра, хотя до этого было тихо. Стрела улетела по настильной траектории в сторону города, и одна из жоп с криком, донёсшимся даже до нас, исчезла со стены. Тут же и вторая пропала, хотя я только накладывал вторую стрелу на тетиву.

– Жаль, – спокойно прокомментировал я её исчезновение, возвращая оружие Меримаату, который с гордостью убрал его в чехол, прикреплённый сбоку на колеснице.

Военачальники с нескрываемым восхищением посмотрели на меня.

– Мой царь, как обычно, точен, – улыбнулся Ментуиуи, – хотя и попал не в голову.

Воины заржали над его весьма простой шуткой, напряжение спало, и мы, подшучивая и размышляя, как, интересно, там дела у раненного в задницу, отправились обратно в лагерь.

– Соберите ту мою сотню, с которой я не давал спать нубийцам, – задумчиво попросил я, когда мы добрались до шатров, – есть у меня пара мыслей.

Тут же раздались команды, и очень скоро я рассматривал знакомые лица. Некоторых я знал даже по именам.

– Проходили мы тут недавно мимо некрополя с пирамидами, который был окружён стеной, – сказал я, прогуливаясь перед воинами, – как думаете, она по высоте больше или меньше городской?

Воины переглянулись, боясь открыть рот в моём присутствии.

– Хопи, – я окликнул знакомого нубийца, которого когда-то лично штопал, – что скажешь?

Он тут же упал на колени и склонил голову.

– Если мой царь позволит высказаться своему ничтожному рабу, скажу, что если и выше, то ненамного.

– Вот и я думаю так же, – я показал ему встать в строй, – а потому скажите своим командирам, что снова поступаете в моё личное распоряжение. Ну и я прикажу дать вам двойную норму еды, у меня снова будет для вас работёнка.

Легионеры этому сильно обрадовались, поскольку ночные походы были точно лучше нудной рубки леса, обустройства лагеря и копания рва.

– Бенермерут, – обратился я к воспитателю, который всегда меня сопровождал по лагерю вместе с Меримаатом, – попроси Иамунеджеха, чтобы мне заготовили лестницы высотой с городские стены.

– Да, мой царь, – поклонился он, уходя в сторону южного входа, где обычно находился руководитель работ по обустройству лагеря.

Ближе к вечеру мы выдвинулись к некрополю, моя сотня тащила на себе четыре большие лестницы. Дойдя до заинтересовавшей меня стены, я заметил, как нервно посматривают в сторону остроконечных пирамид воины. Пирамиды нубийцев явно строились по примеру египетских, были значительно меньше в основании, но зато стройнее и острее.

– Пока я с вами, вам нечего бояться, – прикрикнул я на воинов, затем направился к самой стене, и мне приставили к ней лестницу, чтобы я мог взобраться наверх.

– Так, а вы отошли назад метров на триста и затаились, – крикнул я на них сверху.

Воины с лестницами всё это проделали и, когда я приказал бегом преодолеть разделяющее нас расстояние с весьма увесистыми предметами на плечах, сделали это весьма небыстро, так что я прекрасно видел, как они приближаются к стене.

– Подождём заката солнца, – я опустился на тёплый камень, а воины устроили привал внизу, сев прямо на лестницы.

Солнце скрылось за горизонтом довольно быстро, и темнота навалилась на пустынную местность. Я дождался, когда окончательно станет темно, и отложил поданные мне снизу закусь и вино.

– Давайте, то же самое, – крикнул я воинам.

Они, немного разморённые от длительного отдыха, действовали сначала не очень складно, на что я назначил три дополнительные пробежки, и у них сразу стало получаться значительно лучше. Воины, приноровившись к бегу с лестницами, довольно бодро на десятый раз стали взбираться на стену. Когда они явно устали, я попросил дать мне возможность спуститься и, оказавшись на земле, спросил у Меримаата и Бенермерута:

– Что думаете? Успеют они взять стену, до того как поднимется тревога?

Они уже поняли, зачем я тут устроил забеги, поэтому переглянулись. Ответил старший.

– Мой царь, это точно может сработать. Ведь в противном случае ты теряешь небольшое количество воинов.

– Я не сильно этого хочу, – пожал я плечами, – но да, сам думаю, что это может сработать, поскольку мы ещё так ни один город не брали.

Мы все отправились назад, и я, собрав своих военачальников, поделился с ними результатами наших сегодняшних тренировок.

– Мой царь, – ответил Ментуиуи мне словами Меримаата и Бенермерута, – мы и правда ничем не рискуем, можно попробовать.

– Тогда предлагаю завтра ночью и попробовать, чтобы не тянуть кота за… хвост, – предложил я, и они со мной согласились.

***

Как и вчера, войско вечером разожгло костры. Вот только их горело больше, чем сидело за ними реальных людей. Легионы в полном вооружении и готовности ждали сигнала выхода. Едва наступило моё любимое время, за несколько часов до рассвета, когда сон был особенно сладок, я повёл свою сотню вперёд, и мы за двадцать минут преодолели расстояние до города, а затем ещё быстрее добежали до стен и, словно птицы, с помощью лестниц взлетели на самый верх. Воины бросились резать спящих часовых, зажимая им рты, я же с десятком нубийцев спустился вниз и убрал тяжёлый запирающий ворота брус. Сигнальщики у стен, увидев, как ворота открылись, замахали факелами, показывая приказ к атаке. Вскоре в город хлынула толпа молчаливых легионеров. Я приказал не издавать ни звука, пока мы не окажемся внутри, и вот дальше я понял, что не продумал тот момент, что будет, когда воины окажутся уже внутри беззащитного города. Я почему-то акцентировался больше на том, как попасть внутрь, чем на опасении, что без дополнительных распоряжений начнётся натуральная резня. Воины врывались в дома, убивали всех, грабили и шли дальше. Те, кто награбил больше, чем мог унести, сносили свою добычу к воротам, оставляя её у товарищей, которые находились там для охраны входа в город.

«Бл…ь, – выругался я, смотря, как над городом стали то тут, то там подниматься дымы пожаров, – об этом я как-то забыл сказать военачальникам».

Воины делали привычную для себя работу: убивали мужчин, женщин насиловали или сгоняли на площадь, усаживая на колени, а вереница ценностей, золота и оружия всё больше стекалась к воротам, начиная превращаться в приличного вида холм.

– Мой царь, – ко мне подошёл улыбающийся Ментуиуи, вся броня которого была запачкана в чужой крови, – об этом походе точно сложат легенды. Два дня, и новый город пал. Всё благодаря его величеству!

Тут он посмотрел на мою кислую физиономию и тяжело вздохнул.

– Что случилось, твоё величество? Опять недовольно тем, как быстро мы захватили город?

– Нет, с этим нет вопросов, – покачал я головой, показывая рукой на творящуюся вокруг бойню, – ведь можно было захватить только дом наместника, не обязательно же убивать.

– Мой царь, – Ментуиуи удивлённо посмотрел на меня, – эти проклятые нехси должны чётко знать, что бывает, если они сопротивляются своему царю. Урок, который мы преподадим им сегодня, они точно запомнят надолго и в следующий раз сами откроют ворота, не допуская штурма.

– Просто не хотелось, чтобы пролилось столько невинной крови, – я постарался не слышать женских криков, которые раздавались повсюду.

– Воинам нужно выплеснуть свою ярость, мой царь, – к нам тихо подошёл и Иамунеджех, – к тому же у них долгое время не было женщин. Это опасно в длительном походе, твоё величество. Сегодня же они утолят все свои низменные позывы и станут снова покорными, словно ягнята.

Ментуиуи кивнул, подтверждая его слова. Мне происходящее не очень нравилось, я хотел обойтись меньшей кровью, но ещё лучше понимал, что меня бы сейчас никто не понял, если бы я бросился отнимать у воинов законную добычу.

– Ладно, заканчивайте тогда сами, – вместе с азартом от быстрого захвата ворот я потерял и настроение, – я в лагерь.

Военачальники переглянулись, и я видел, что они смущены. Оставив их, я вышел за ворота, где меня на колеснице поджидал Меримаат, и мы поехали обратно, а поскольку он едва не пританцовывал от разбирающего его любопытства, я рассказал, как мы захватили ворота и что сейчас происходит в городе.

– Не вздумай туда полезть! – сразу предупредил его я, видя, как он в сильном возбуждении от моего рассказа всё время хватается за кинжал, который висел у него на поясе, – я за тебя перед визирем отвечаю, мне прошлого раза с твоими поисками хватило.

Мои слова сильно его обидели, но спорить он не посмел.

– Обещаю, мой царь, – наконец нехотя выговорил он слова клятвы, которые я у него потребовал произнести. Не хватало ещё его потерять в простой битве.

Довольный тем, что хоть с этой стороны подставы не следует теперь ждать, я вошёл в шатёр, где на циновках расположились девушки, тихо о чём-то беседуя. Мой вид, запах крови и дыма заставил их задрожать от страха, но я поднял руку, чтобы их успокоить.

– Вам нечего бояться, сегодня не повезло лишь городу.

На их лицах сразу появились улыбки, и они, поднимаясь с пола, заторопились за водой и свежими вещами, чтобы меня помыть и переодеть. Свои обязанности они знали прекрасно, обучили их превосходно, в этом у меня не было ни к дарителям, ни к ним нареканий.