«Возможно приневоливать любовь…»

 
Возможно приневоливать любовь,
Её не убивая поминутно?
Быть может, не прольется кровь,
Но станет вдруг отравой мутной!
Нет горше поцелуя без любви.
Его Иуда проклял, – удавил…
 
 
Любовь и кровь – законное слиянье.
К чему здесь рифму свежую искать?
Любовь и кровь – алтарное сиянье…
Зачем словами надобно плескать?
 
 
И знает тот, кто поражен любовью —
Дитя родится, – омываясь кровью!
 

«Люблю! Всей силою души…»

 
Люблю! Всей силою души…
Изнемогаю без тебя!
Меня – захочешь – иссуши,
Я всё равно забыл себя.
 
 
Ты – радость, милость, упованье,
И за тебя – мое стязанье.
В тебе – себя приобретаю,
И без тебя – себя не знаю.
 
 
Ты крест мой тяжкий,
Слезы, мука…
Но мне еще страшней
Разлука!
 

«Мне нынче был пожалован подарок…»

 
Мне нынче был пожалован подарок
И долгожданный день – щедрее многих стал!
И снова мир мне показался ярок,
В душе пророс целительный кристалл.
 
 
-
 
 
Пусть в этом – всё же радостном – свиданье
Приметил я, что я тебе – чужой…
Как в скит, уйду теперь в скитанья,
Тебя, как Рыцарь, славя Госпожой!
 

«Твои дела так хороши…»

 
Твои дела так хороши,
Что рад я за тебя
Лишь только
смирив отчаянье души.
 
 
Меня они ведь не коснутся.
Давно ты разделила нас.
И мне уж лучше не проснуться,
Чем видеть равнодушный глаз,
Который мимо проскользит
Меня, прихожей, лампы, стула…
 
 
Ты в новый сон теперь заснула,
И он, боюсь, меня сразит
Последней капелькой,
Пронзающей
Гранит.
 

«Не зарекайся от сумы…»

 
«Не зарекайся от сумы…»
Я снова у пределов тьмы,
Стал слеп и глух, и нем – душа
Вон вытекает, не спеша…
 
 
Ты собственным путем ушла.
Дорожным прахом я остался.
 
 
Ты «есть» во мне, а не «была»,
Ведь я с тобой не разлучался!
 
 
И одиночество мое,
Как к небесам, к тебе взывает.
Так ритуальное копьё
Одну лишь жертву убивает.
 
 
Я был бы пуст, не знав тебя.
Узнал. Люблю…
Умру? —
Любя!
 

«Местоименья должен заменить…»

 
Местоименья должен заменить:
Родное «ты» – на вежливое «Вы».
Судьбе своей решившись изменить,
Так стали восхитительно новы…
Что ж, будьте «верная супруга
и добродетельная мать»…
 
 
Во мне не потерять Вам друга,
А Вам – во мне – другой не стать.
 

«Любовь измученной души…»

 
Любовь измученной души…
 
 
А если так: перепаши
Себя ты сам до основанья,
Чтоб умерло в груди стенанье,
Чтоб самоотвержением живот
Заранее отдал в этой битве,
И чтоб вперед твои молитвы
Чистейше уходили сквозь киот…
 
 
Когда ты не узнаешь сам себя:
Очищенный – умри любя.
Иль, как Меджнун, переживи
Оковы чувственной любви.
В себе терпение найдешь,
Свои возможности поймешь,
Как отраженье воли Бога,
Его престол – твоя дорога!
 

«Прощай, любимая, прощай!..»

 
Прощай, любимая, прощай!
На свете боле счастья не ища,
Пущусь, увы, искать теперь добычу
Неведомых полей. И лоб набычу,
И кровью глаз налью. Пора, прощай…
 
 
И дедов смертоносную пищаль
Отмстить пренебреженью твоему
За все блага вовек не подниму!
«Как дай Вам Бог» – я лучше не скажу,
«Любимой быть другим». Себя не заложу,
Не обменяю, не продам. Пускай
Привычная и мёртвая тоска
Преобразится в творчества заряд.
И обветшалый, модный мой наряд
Сменю на мантию и келью мага:
Реторты, ступки и перо, бумага,
Тяжелозвонный бой часов…
Извне – неотмыкаемый засов.
 
 
Свяжу молчанием
Уставшие уста.
И может перед смертным ликом
В дому заброшенном и диком,
Склоняясь в благодарности усталой,
Не буду вечною пожалован опалой…
 

«Пускай страшней и безнадежней…»

 
Пускай страшней и безнадежней
Такой тоски – еще не знал…
Вдруг понимаю то, что прежде —
Эх, никогда не понимал:
Когда не служишь за награду,
То ты не раб, а созидатель,
Переступающий преграду,
Что в испытанье дал Создатель!
 

ХЛАМ-дом

13/12-81

«Меня воспоминания тревожат…»

 
Меня воспоминания тревожат.
Мой Боже! Сколько я прожил…
Но вереницу дней моих итожа,
Я радуюсь, что мир мне этот мил.
 
 
Быть может, он не лучший во Вселенной,
Но мне чужого видеть не дано,
И, стало быть, душою потрясенной
Внимай, ищи… Хоть есть ответ давно
О том, что нам грядущее готовит,
О том, что было, и о том, что есть —
Всё сочтено. И мир не остановит
Ни глупость беспробудная, ни лесть,
Которой тешу я себя напрасно;
И в странных дебрях сумрачного быта
Летю, гоним привычкою пристрастной,
Ту дверь открыть, что, может быть, открыта?
 
 
А там! О, правый Боже мой!
Сады Эдема…
Мир без искажений.
И мнится мне, что я попал домой,
С трудом прорвав обман моих стремлений.
 

Бутырский Вал 23/1-81

«Уму на смену моему приходит разум…»

 
Уму на смену моему приходит разум.
Все братья мне… Мне нечего хотеть.
Я отдаю долги. Жаль, понял я не сразу,
Что всё отдать – ведь это – всё иметь.
 

Венец человеческий

 
«Росток мой от ВОДЫ небытия,
От ПЛАМЕНИ скорбей – душа моя,
Как ВЕТЕР, я кружу, ищу по свету,
Где ПРАХ, – в который обратился я…»
 

Омар Хайам

«При этом любовь противопоставляется сразу – и отвлеченному рассудку, и черствой воле, и холодному воображению, и земной похоти. Но противопоставляется так, что все эти способности, подчиняясь любви и насыщаясь ею, обновляются и перерождаются. Мысль, движимая любовью, становится силою РАЗУМА, прилепляется к познаваемому предмету и дает НАСТОЯЩЕЕ ЗНАНИЕ. Воля, рожденная из любви, становится СОВЕСТНОЮ, благородною волею и оказывается источником настоящих христиански-героических поступков. ВООБРАЖЕНИЕ теряет свой холод, загорается духовным огнем и начинает воистину «видеть» и творить. А земная похоть, в просторечии именуемая «любовью», не заслуживает этого имени; но, проникнутая любовью, она перестает быть элементарною, страстною одержимостью и начинает осуществлять законы духа»

«Основы христианской культуры»

И.А.ИЛЬИН

«Мерцанье звёзд, полдневный зной…»

 
Мерцанье звёзд, полдневный зной…
Мой караван в пути всегда.
И спутник мой покрасил хной
Ладони рук, в порядке борода.
 
 
И нега шелковых одежд,
И звон верблюжьих колокольцев
Уже не размыкают вежд
Благочестивых богомольцев…
 
 
Но только караванщик знает
Дорогу путников… Трудна,
Проста. Кто верует – дерзает!
 
 
Оазис. Домик. Не скудна
Награда… И – смывает пот
Прохлада ветра и журчанье вод.
 

«Прохлада ветра и журчанье вод…»

 
Прохлада ветра и журчанье вод…
Цветущий сад… Созревший плод…
Альдебаран… Созвездье Девы…
Амбра… Гаремы… Дальние напевы…
 
 
Сиянье льда… Сверкающий клинок…
Оленя след… Охотничий манок…
Там-тама бой… Ситара зов…
Воришка, отмыкающий засов.
 
 
Коловращенье лиц и смена дел,
Поспешность, ротозейство. Балаган,
Где держат наши нити. Кто успел?
 
 
Но очень скоро грянет барабан
Времен. Он повлечет на суд иной!
Зачем всё это, осязаемое мной?..
 

«Зачем всё это, осязаемое мной…»

 
Зачем всё это, осязаемое мной,
Обманом глаз, приманкой для руки
Вдруг принимается доверчивой душой,
И кажется, что все долги легки?..
 
 
Но явью оборотится мираж,
Когда поймем, что он не наш,
Что чуждой он и злобной волей
Во искушенье придан нашей доле!
 
 
Когда поймем… Ну а до этих пор
Привычек создаем глухой забор
И равнодушно смотрим на порок…
 
 
Во сне бессмысленном бредём. И вот
Мы думаем, что вездесущий рок
По произволу дарит смерть или живот.
 

«По произволу дарит смерть или живот…»

 
По произволу дарит смерть или живот
Благое Провидение, Фатум?
Иль так же, как и мы – они в поту
Свою работу делают – в киот
 
 
Привычных форм – Идею заключая?
И ненасытность Зла ключами
Тайными свергают от Пути,
Где мы, безумные, пройти
 
 
Так жаждем, миру вопреки…
Спешим брегами жизненной реки
И без толку молчим или кричим,
 
 
Когда бы надо говорить или молчать,
Неся в себе привычную печать —
Собрания разрозненных причин.
 

«Собрание разрозненных причин…»

 
Собрание разрозненных причин —
На первый взгляд – определяет мир.
Но был когда-то праведный зачин,
Всему, что видим. Голоден и сир
 
 
Бездомный путник – ты и я,
Свою не знавшие дорогу…
Усердно «помогает» нам змея,
Не подпуская к светлому чертогу.
 
 
Когда бы оглядеться мы могли!
И шоры век своих поднять легко, —
Как видеть бы сумели далеко…
 
 
Пути добра и света, пролегли
Бы в сердце нам, – обилие личин
Всё ж соблюдает свой устав и чин!
 

«Все ж соблюдает свой устав и чин…»

 
Все ж соблюдает свой устав и чин
Прелестная рассеянность Вселенной
И выпекает жизни Хлеб нетленный
Для нас в своей космической печи.
 
 
И слабый человек попыткой смелой,
Стремясь прорвать оковы тела —
Дерзает Духом унестись вперед,
Который все препятствия берёт.
 
 
Но совершенные Алмазы
Находят изощренным глазом!
И чрез невидимые двери,
 
 
И стерегущих Клад драконов
Пройдем, не отдаваясь вере
В непостижимость мировых законов.
 

«Непостижимость мировых законов…»

 
Непостижимость мировых законов
Нас постоянно возвращает к лону
Кормлицы-Земли. Но, как Антей —
Мы оживём! Бесформенный Протей —
 
 
Плут многоликий, вестник Знанья
Опять завертится в могучих дланях
И снова, как вода, прольется,
Поняв, что побежден. Но удается
 
 
В обличье новом – старое узнав,
Его настигнуть. Наш турнир
Продолжен. На ткани Бытия узла
 
 
Развяжем тайну. Запряжен Слейпнир —
Нам испытать очередного кона
Обманчивость незыблемых канонов…
 

«Обманчивость незыблемых канонов…»

 
Обманчивость незыблемых канонов
Нам отворяет познавания врата.
И прежде чудотворные иконы
Знамения являли неспроста,
 
 
Но разрешая человеку постигать,
Что есть нерасторжимость всех миров…
И сквозь дремучесть настилая гать,
Мы удостоимся сияющих даров.
 
 
А чтоб не канули старанья в Лету,
Не смеешь ты работать за награду
В дороге трудной продвиженья к Свету!
 
 
И подходя к сверкающему Граду,
Мы Поле жнем, и каждый колос
Нас подвигает на вседневный поиск.