– Тепло разливается по твоему телу от головы до хвоста. Твои глаза закрываются, веки медленно тяжелеют… Два! Ты засыпаешь, ты очень хочешь спать, тебе невыносимо хочется уснуть на целые сутки! И пока ты будешь спать и видеть сны, ты будешь выполнять то, что я тебе прикажу. Внимание! Мой приказ: давнего знакомого зверя, решившего с тобой поиграть, ты пригонишь в лес к моему домику. На счёт «три» ты станешь ждать появления зверя. По моей дополнительной команде ты очнешься, и не будешь помнить ничего о том, что с тобой случилось… ТРИ!

 Трезору показалось, что Баба Яга только что держала перед ним качающийся шарик, но вокруг никого не было, двор был пуст. Трезор повернулся, чтобы забрать косточку, и остановился на полпути.

«Какая ещё косточка? – озадаченно подумала он. – С чего бы тут взяться какой-то косточке? И Яги никакой не было. Ведь её следов нигде нет. Это же просто страшный сон…»

Трезор улегся на подстилку, зевнул, закрыл глаза и мгновенно заснул. Сразу после этого его тело вздрогнуло, и глаза снова открылись. Но теперь они светились зелёным, а из пасти вырывалось лёгкое злобное рычание. Запрограммированный Ягой, Трезор стал ждать давнего знакомого, который захочет с ним поиграть. Но на дворе никого не было, и глаза снова закрылись. Постороннему могло показаться, что Трезор спит безмятежным сном, но это было далеко не так. Его уши еле заметно подрагивали, улавливая малейший шум, и он был готов в любой момент вскочить и выполнить задание, когда появится давний знакомый.

Лиса яростно вцепилась в ветку и изо всех сил затрясла её, выплёскивая накопившуюся за день злость.

«Не жизнь, а сплошное недоразумение и проклятие! Даже кур не смогла поймать! Позорище! Рыжее позорище! – думала она. – Соберись, воротник, нельзя бросать еду на самотёк! Она сама себя не сожрёт! Отомстить! Наказать! Откусить собаке хвост! И съесть! Собаку!»

Безобидный куст в это время также изо всех сил мечтать стать кактусом или розой и отомстить лисе, но кто же знал, что против генетики нет приёма, кроме генной инженерии, а её ещё сотни лет не изобретут! Обидно до самых корней.

Издевательство над кустом закончилось внезапно: мимо лисы на звуковой скорости пролетела Яга и сдула лису далеко от куста. Перепуганная лиса с трудом уняла дрожь в лапах: это такое только что просвистело?

– Носятся тут всякие, – проворчала лиса, дрожа всем телом. – Как будто не успеет…А куда она, собственно, спешила?

Лиса задумалась и постаралась унять дрожь в лапах. Это удалось быстро, но хвост ещё долго дрожал как осиновый лист.

И тут её осенило – словно молнией ударило!

«Яга летит в деревню кур воровать! Больше незачем! Да что же творится на белом свете?! Вперед, пока всех птиц без меня не украли!»

Позабыв обо всём, лиса бросилась к курятнику.

Жившие в доме напротив курятника люди спали. Это лиса определила просто: ни в одном окошке не горел свет. Но до сих пор не понимала, почему люди всегда селятся недалеко от курятников? Видимо, это судьба: куда бы ни отправлялись жить вкусные птички, следом неизменно появлялся человек и городил вокруг них практически неприступные ограждения. А, может, люди – слуги кур. А по ночам, пока они спят, за охрану принимаются собаки. Выхода нет, куры в кольце под круглосуточной защитой. Без партизанских вылазок не обойтись.

Забор – это ерунда, ограждение от крупного рогатого скота. Любая мелочь проскочит сквозь него, как вода сквозь решето. Трезор, как обычно, храпит в будке, но это не помешает ему проснуться от криков петуха. Так что прокрасться нужно с минимальным шумом, чтобы никого не потревожить.

Лиса скривилась от вчерашних воспоминаний. Хвост уже не болел, но израненное чувство собственного достоинства требовало кровожадной мести. Если повезёт, думала лиса, положить остатки от съеденной курицы перед конурой, и утром собаке капитально влетит. Отличная есть! В смысле, месть. В смысле, есть охота больше, чем мстить. А главное, лишь бы петух не проснулся. Иначе кровожадная месть обернётся особо изощрённым самоубийством, и в следующий раз безболезненно пробраться в курятник удастся месяца через три – четыре. Но за это время лиса похудеет до полного ноля и тихо самоустранится из этой несчастной жизни. Нельзя такого допустить. Ни в коем случае.

Лиса перемахнула через изгородь и прошлась по морковной грядке. Юркнула за яблоню и бросила быстрый взгляд на конуру. Собака оптимистически дрыхла на повышенных децибелах и чуть ли не храпела от блаженства. Может, она и не охраняет вовсе, а просто живёт по соседству?

Соблюдая максимальную осторожность, лиса прокралась к курятнику. Вчерашний подкоп засыпать не успели. Да и кто успеет, если в доме живут только человеческие детёныши, Алёнушка и Иванушка. Невозможно произнести. Не только язык, но и челюсть свернуть можно.

Усиленные Ягой, способности Трезора многократно возросли, и даже с закрытыми глазами он понимал, что вокруг творится какая-то дичь, и надо быть готовым ко всему. Крестьяне ложились спать, за печками вовсю стрекотали довольные жизнью сверчки. Алёнушка пыталась напоить братца бесполезной гадостью, которую дала знахарка. Козлёнок, наученный горьким опытом, отказывался пить любую воду вообще. По крайней мере, до тех пор, пока сестра не выпьет немного первой. Борьба утомила обоих, и теперь они мирно спали. А далеко-далеко, у старой мельницы происходили странные события: неприятные существа вызывали на разговор страдавшего бессонницей мельника. От существ, очень похожих на людей, несло самой настоящей смертью, и если бы не приказ Яги, Трезо давно бы несся к мельнику на помощь. Мельник всегда угощал чем-нибудь вкусненьким, и терять такого доброго знакомого Трезору не хотелось.

«Сначала знакомый играющий зверь!» – раздалась в голове команда Яги, и собака послушно поджала хвост.

Квакали на дальних болотах неугомонные лягушки, ходил по курятнику нервничавший петух, наверное, сражался с воображаемой лисой, отыскивая способ исклевать её побольнее и прогнать из этих мест навсегда.

За оградой на миг сверкнули чьи-то глаза, и собака насторожилась. То, что это зверь, стало понятно сразу. Старый, рыжий, знакомый. Оставалось выяснить, играющий ли он, и отправить прямиком в гости к Яге. И чем скорее, тем лучше, потому что действие у старой мельницы собаке очень не нравилось.

Лиса внимательно осмотрела двор. Убедилась, что посторонних нет, а местные смотрят сны, лиса тихо прошла мимо собачьей конуры к курятнику. Собака, чуть приоткрыв глаза, неторопливо наблюдала за развитием событий.

«В прятки играет! – догадалась она. – Вот он, нужный зверь!»

Однако странное время для игр. Хотя прятаться лучше всего действительно по ночам.

Посмотрев по сторонам, лиса юркнула в подкоп. Счёт пошёл на секунды: поймать курицу, пока спят петух и собака, и быстро ретироваться. Лиса выскочила перед насестом с нахохлившимися во сне курами и почти уже цапнула ближайшую зубами, как вдруг увидела прямо перед собой грозно поднявшего гребешок здоровенного петуха и обомлела от неожиданности.

– Ку? – Петух не успел ещё закончить битву с воображаемой лисой, как до кучи явилась и настоящая. Едва он шевельнулся, как отброшенная курица полетела в одну сторону, а лиса – в другую. Петух яростно раскукарекался, аж в ушах зазвенело.

– Чтоб тебя, – пробормотала лиса. – Опять без еды!

Выскочила на улицу и увидела в метре от себя дремлющего Трезора.

«Кажется, такое со мной уже было. И когда это она успела выскочить из будки? – только и подумала лиса, как вдруг глаза Трезора открылись. – Ой! Не было!»

Шерсть у Трезора встала дыбом. Сияющие зелёные глаза без зрачков смотрели с дикой ненавистью, и, казалось, шевельни лиса хотя бы кончиком хвоста, заботы о собственном пропитании уйдут в прошлое вместе с жизнью.

– Спокойно, клыкастый, я адресом ошиблась! – сказала лиса.

Трезор зарычал. Из подкопа выскочил озлобленный петух, но увидел Трезора и поперхнулся. Боевой клич застрял в горле, выдавившись наружу жалким цыплячьим писком. Петух юркнул обратно в курятник и предоставл Трезору полное право самому решать, как поступить в создавшейся ситуации. А сам сделал вид, что спит и решил не кукарекать по утрам в ближайшие недели: чтобы Трезор после ночых смен выспался и перестал так жутко выглядеть.

Трезор шагнул вперёд, и лису словно ветром сдуло. Вчерашний изматывающий бег казался ей теперь лёгкой, неспешной прогулкой при луне. Трезор не отставал, а его рычание могло распугать даже мертвых.

«Что за монстр выдавал себя за дворняжку? Откуда он взялся? Что ему нужно? – лихорадочно думала лиса. – А ведь я так молода! Я ведь так ничего и не поела толком! За что?»

– Спасите!!! – закричала она что было мочи, но в ответ раздался жуткий смех, больше напоминавший вой целого хора озверевших волков, чем одиночный собачий. Проснувшиеся от призыва о помощи услышали вой Трезора и предпочли побыстрее заснуть, едва до них донёсся леденящий душу вой преследователя. Лиса неслась сквозь бурелом, не разбирая дороги, Трезор подвывал позади. Вот они дружно влетели в лес, одним махом преодолели с добрый десяток километров, продрались сквозь колючие заросли, перепрыгнули через поленницу дров около царского охотничьего домика, пробежали по его крыше – лиса удивлённо отметила, что умеет подниматься по стенам не хуже таракана, а самое страшное, Трезор не отстаёт ни на шаг! – чуть не столкнулись с печной трубой и кубарем покатились вниз. Не помня себя от страха, лиса бросилась на первое попавшееся дерево – начальный опыт уже есть – и мигом взлетела на самую верхушку. Ствол накренился под её весом, с силой спружинил и швырнул далеко вверх и вперёд. Трезор был ниже и едва успел вцепиться в ветку, как дерево закачалось из стороны в сторону. Ни секунды не раздумывая, Трезор отцепился от ветки, в полёте ухватился за верхушку соседнего дерева, оно накренилось, и полученного ускорения хватило на то, чтобы Трезора с той же силой бросило следом за лисой.

Приземление было стремительным. Только что лиса летела высоко в небо гордой рыжей птицей, как вдруг его место заняла быстро приближавшаяся земля. Летать оказалось интересно, и особенно интересно было управлять полётом при помощи собственного хвоста. А вот падать…

Трезор отставал – это ощущалось по удаляющемуся вою. Повернуть голову, чтобы посмотреть на него и оценить расстояние, у лисы не было сил – слишком страшно видеть ТАКУЮ собаку, да ещё в полёте. Лучше целый год смотреть ночные кошмары, и то спокойнее будет.

Плюхнувшись в воду посреди большой речки, лиса так быстро заработала лапами, что пробежала по воде, аки посуху. Громкий всплеск позади показал, что Трезору подобный фокус не удался.

Было время на короткую передышку, но лиса чувствовала: если остановится, то двигаться уже не сможет. И она мчалась вперед, не замедляя скорости.

Волчья стая, сквозь которую лиса бесцеремонно проскочила, осталась позади с чувством превеликого недоумения, сменившегося настоящим страхом и яростью, когда мелкая мокрая дворняжка с зелёными огнями вместо глаз нагло пропрыгала по их спинам и напоследок облаяла стаю мощнейшим собачьим матом. Пожилой вожак недоверчиво помотал головой, видимо, решив, что малость тронулся. Однако аналогичное поведение половины волков стаи показало, что здоровье у него ещё не всё потеряно. И если он где и глюкует, то не здесь и не сейчас.

– В погоню за мелким псом! – яростно прорычал он и первым бросился по следу. Стая азартно взвыла. После нанесённых оскорблений Трезор мог расплатиться единственным способом – отдать богу душу. И волки намеревались оказать Трезору всестороннюю поддержку и помощь в этом тяжелом деле.

Заметив впереди одинокий домик, лиса рванула прямо к нему. Кто бы там ни жил, вряд ли он страшнее этой зеленоглазой монстрятины на лапках. Влетев в приоткрытую дверь, лиса седьмым чувством определила, что в доме есть просторная клетка, юркнула в узенький проход и захлопнула за собой дверцу.

«Попробуй, прогрызи!» – истерично прокричала лиса и зашлась диким хохотом от затопившего её огромного чувства облегчения. Но Трезор даже не вошел. Он убедился, что играющий зверь доставлен по назначению, разом потерял к лисе всякий интерес и помчался на помощь мельнику. Отсюда нельзя было понять, как развиваются события у мельницы, но Трезор надеялся, что успеет вовремя. И столкнулся с волками.

Мельник, на первый взгляд, такой же старый, как и сама мельница, неторопливо молол муку. Лопасти медленно вращались, мука сыпалась в мешки. Спать не хотелось, просто так сидеть тоже не доставляло особой радости, вот он и работал.

Уже миновала полночь, когда сквозь привычное шуршание жерновов он услышал чей-то зов. Это было удивительно: по ночам никто не ходил на мельницу, все боялись волков. И не без оснований – после эпидемии волки осмелели. Среди ночи сюда могли при крайней необходимости или в случае какой беды. Но и то и другое ничего приятного не сулило. Пришлось выглянуть. Два неизвестных мужика уставились на двери мельницы, как бараны на новые ворота. Оружия при них не было, но одежда выдавала в них чужестранцев. А путешественники без оружия – это как мельница без ветра.

– Что случилось? – спросил мельник. Мужики, явно ожидавшие, что откроютсядвери, а не окно, недоумённо переглянулись и заметили мельника, подняв головы лишь по недоразумению.

– Пусти-ка нас переночевать! – не терпящим возражения тоном потребовали они.

– Чего ради? – поинтересовался мельник. Путники ему не понравились. Разбойники? Но почему без оружия? – Вы откуда пожаловали?

– Не твоего ума дело, смерд! – Высказался один в том духе, мол, сам не видишь, что ли?

– Здесь бродят волки, так что вам лучше убраться подобру-поздорову! – посоветовал мельник. Смысл иноземного словечка был неясен, но то, с каким чувством оно было произнесено, ясно намекало на оскорбление. Добрые гости так не поступают.

– Ваши волки, вот сами их и спасайте! – недовольно буркнул второй. – Так ты откроешь или нет?

Мельник отрицательно покачал головой.

– Смотри, старик, мы тебя по-хорошему просили! – Иноземцы переглянулись, и мельник понял, что спокойно выспаться ему не дадут. Их самоуверенные повадки начинали его злить.

– Шли бы вы домой, – предложил мельник, – а то опять мясокостную муку делать… Жёрнова долго мыть.

– Без еды? – гости снова переглянулись. – Ни. За. Что.

Точно, разбойники. За мукой пожаловали.

– Уходите! – честно предупредил их мельник. – Вам здесь ничего не светит. Только фингалы. Честно говорю.

– Эта вопрос спорный! – заикнулся было второй, но первый его перебил.

– Открывай! – рявкнул он и с силой дернул за ручку двери. Мельница неожиданно для всех засветилась пронзительным синим светом, а мужик с воплем отскочил, прижимая к груди опалённую руку. Мельница потемнела.

– А я говорил! – воспользовался моментом мельник. Озадаченный не меньше гостей, он решил – не стоит упускать случая, и сделал вид, что так и было задумано.

Второй гость оказался умнее и на рожон не полез. Осторожно приблизившись к двери, он тыльной стороной ладони дотронулся до неё и сразу же отдёрнул руку. Ничего не случилось. Он усмехнулся и сделал новую попытку. Снова ничего не произошло. Тогда он смело схватился за ручку и замер в ожидании. Свечения не было.

– Попался дед на наш обед! – радостно прокричал пострадавший. – Давай открывай эту дёрганую дверь, и выпьем его старую кровь!

Мельник опешил.

– Вы там что, белены объелись? – воскликнул он.

Напряжение на лице второго сменилось победной улыбкой, и он схватил ручку обеими руками. Громыхнуло, мельница в ответ пошла искрами и засияла так, что мельник ненадолго перестал видеть что-нибудь, кроме светлого пятна в глазах. Гулкий хлопок отбросил второго далеко в сторону. Оба гостя яростно закричали от невыносимого света и показали торчавшие изо рта клыки.

– Что за бред? – в сердцах прокричал первый. – Почему мы не можем сюда войти?

– Я доберусь до тебя, старик! – прокричал второй, позабыв про свою роль мирного собеседника. – И не уйду, пока не выпью твою кровь!

– Флаг тебе в руки, – откликнулся мельник и закрыл окно. Он заметил, что у гостей верхние клыки длиннее обычных, не желал испробовать на себе силу их укусов. – Нечисть поганая!

Вампир заскрежетал зубами и посмотрел на напарника.

– Думай, что ему помогает! Я никогда не сталкивался с мельницами!

– А я сталкивался? – в тон ему ответил первый. – Я предпочитаю пить кровь у горожан!

– И где я найду горожанина в деревенской глуши в час ночи?

Мельник услышал, приоткрыл окно и невинным голосом спросил:

– Вы ещё здесь?

– А как же! – первый задрал голову к небу. – Я понял!

Второй бросил на него недоумённый взгляд.

– Что именно?

– Почему мельница не всегда бьёт! Смотри на неё! Что ты видишь?

Снова недоумённый взгляд.

– То же, что и раньше.

– Это же ветряная мельница!

– И?

– Крестики-нолики, – сказал первый, – когда лопасти становятся крестиком, мы превращаемся в нолик!

Второй уставился на мельницу. Медленно вращавшиеся лопасти совершили четверть оборота и встали по отношению в земле под прямым углом.

Ещё четверть оборота, и снова крест – проклятие вампиров, защитный амулет для людей.

– До свечки! – рявкнул второй. – Остановим лопасти, и дело с концом!

Окно наверху открылось, и до них донёсся голос мельника:

– Вот прилипли, как мухи на д…

Окно с демонстративным стуком захлопнулось.

Возмущённые вампиры выдали долгую речь и бесновались от ярости до тех пор, пока не вспомнили, что их основная цель – не покрывать мельника семиэтажным матом, а использовать его кровь в гастрономических целях. Громко сплюнув, вампир молча направился к ближайшей берёзе и заколотил по ней изо всех сил. Берёза не выдержала мощных ударов и рухнула. Вампир устало выдохнул и подул на руки: кулаки отчаянно болели, и если бы не мечта стереть мельника вместе с мельницей в кучу порошка, он бросил бы всё и ушёл на поиски деревни. Второй подхватил берёзу – силищи немерено, и прислонил к мельнице, не давая лопастям вращаться.

Жернова замерли, и мельник замер вместе с ними. Мука перестала сыпаться из желобка, оставив мешок заполненным наполовину. Затем последовали дикий хохот, звуки ударов по двери, треск ломаемых досок и топот быстро поднимавшихся по лестнице кровососов. В помещение ввалились вампиры. Мельник схватился за табуретку.

– Ты попался, старик! – выкрикнул второй, насмешливо глядя на попытки человека защититься. Он стремительно приблизился к мельнику, вырвал из его рук табуретку и схватил его за грудки. Но непонятный монотонный звук позади, удивлённый вопль второго и остекленевший взгляд мельника, смотревшего совсем не на вампира, не дали довершить начатое дело. Недоумевающий вампир обернулся и от испуга выронил мельника на пол. Существо, стоявшее в дверном проёме, можно было бы назвать обычной собакой, если бы оно не было покрыто кровью с головы до хвоста, не имело окровавленных зубов и жутко светившихся зелёных глаз. Вампир икнул: до сих пор ничего подобного ему видеть не приходилось. Мельник отполз к стене, а существо зарычало с утроенной силой.

– Пошла отсюда! – Второй вампир хлопнул в ладоши, намереваясь испугать собаку, но та в ответ метнулась к нему и вцепилась в ногу. Вампир взревел от боли. Собака подскочила к мельнику, встала перед ним и повернулась к вампирам, ясно давая понять, что в обиду его не даст.