Муравьиный лабиринт

Маршрутка очень маленькая, душная, практически не проветриваемая. Люди толпятся вокруг, толкаясь сумками и маленькими детьми, телефоны давятся звонками. Изредка дверь отъезжает, медленно и с явной неохотой, как будто намекает, что нечего тут тепло выпускать, больно надо улицу отапливать (точно не знает, что до зимы еще целая осень).
И вот посреди этого Хаоса, в самом центре типичной тартарской сковородки, сижу я. И, верите или нет, мерзну. Потому что февраль, потому что вьюга, потому что над головой гнутся от ветра деревья.

Книги Д.Емца - это всегда что-то слишком живое. В детстве я читал, потому что мне нравилось проваливаться в миражи, где все гораздо более настоящее, где есть движение.
В отличие от очень многих произведений, где действием все и ограничивается, книги Д.Емца обычно по глубине не уступают, скажем, книгам Ремарка (и тут я передаю привет Маиру).

"Муравьиный лабиринт" я ждал с некоторым внутренним трепетом и замиранием. Меня не оставляло то чувство, которое осталось от первого прочтения "Стрекозы второго шанса": этакое недоумение. Вроде бы все и хорошо: вдохновенно нравящаяся мне серия, любимые персонажи, отличные диалоги, но. Но. Но что-то не так. Не те слова, не те поступки. Это мерзкое ощущеньице, когда кажется, что вот ты-то знаешь героев, а автор начал путаться.
Перечитав "Стрекозу..." от ощущения я избавился, поняв отдельные моменты (или, точнее, не воспринимая их в штыки, прочувствовал). Но все же некое подозрение оставалось.

И как же хорошо было, когда почти сразу я понял, что все в порядке! Книга удивительная. Каждый герой на своем месте. Казалось бы, всех персонажей успели раскрыть раньше, так нет же, всегда находится какая-то деталь, которая продолжает его. Что-то, подразумевавшееся, но ранее не обозначенное. Особенно порадовала в плане раскрытия Лиана Григорьева. Отлично прописанная, поднявшаяся с двухмерности в полноценную реальность.
Москва у Д.Емца - это та Москва, в которую влюбляешься на расстоянии, ждешь с ней встречи, на несколько часов приезжаешь повидаться, а потом снова получаешь от нее весточки только через книги. Территории становятся персонажами, они как Лабиринт в устах Гая - живые. Ты читаешь о них, и нет в этом вождения глазами по строчкам, есть знакомство с ними. В каждой мелочи (от ненавидимой Суповной шныровской плиты в закутке до цветочных горшков в квартире Арно) есть что-то от душевных бесед. Вроде как даешь собеседнику ключики к своей душе.
Безмерно греют семейные сцены разной степени домашнести. Почему-то в книгах Д.Емца (или, может, именно в "ШНыре") все слишком семейно. Это выражается и в отношениях шныров, и во встречах Рины с Мамасей, и в разговорах Долбушина с Риной, и даже в дерганье Гавра за уши все той же неугомонной Риной. Такая душевность цепляет и не отпускает. Даже в заботе о Гамове, выраженной в попытке добыть для него липовый цвет, есть бескрайнее очарование.
Порадовал и сюжет, показавшийся с самого начала даже более серьезным, чем обычно. Потому что в "ШНыре" не столько завязка-кульминация-развязка приковывают внимание, сколько банальный быт и взаимодействие персонажей.

Периодически приходилось откладывать книгу, чтобы продышаться. Ну, как периодически. То это было через каждые страниц десять-двадцать, то после каждой строки. Появлялось острое желание отставить книгу от себя на вытянутые руки и закричать, потому что СЛИШКОМ МНОГО ЭМОЦИЙ. Именно в "Муравьином лабиринте" появилась такая необходимость, предыдущие книги шли как-то спокойнее, размереннее. Здесь же каждая деталь вызывала желание высовываться из окна и, как в стихотворении Али Кудряшевой, "орать истошно, бесконечно, страшно, дико орать от счастья". Это и сублимирующий Долбушин, и очередной нырок Рины, и ненавязчивая реклама KFC ("ресторанчик быстрого питания, где продают острые куриные крылья"), и много еще слишком будоражащих моментов.

Конечно, не обошлось и без минусов, которые, впрочем, мало влияют на общую оценку (свои 5/5 книга честно заслужила). Первое, что бросается в глаза (мне как человеку, пол-лета вычитывающему чужие тексты, по крайней мере) - огромное количество ошибок. Это и отсутствующие тире, и банальные опечатки, и потерянные точки, и тавтологии, и испарившиеся буквы (ну кто пишет Тилля с одной л?). Глаз просто спотыкается о такого рода препятствия. Но это скорее проблема редактора и издательства в целом, чем конкретно книги.
Что еще проехалось по глазам, так это логические и не очень повторы. Когда та или иная мысль уже была высказана ранее (как у Д.Емца в целом, так и конкретно в серии "ШНыр" или даже в этой книге). Это вызывает некое недоумение и ощущение дежа-вю.
Еще в тупик поставили дополнения к "Кодексу ШНыра". Это, конечно, мысли Д.Емца, которые не раз уже звучали в том же "Мефодии Буслаеве". Но. Это настолько не похоже на "Кодекс ШНыра" как таковой, что сами собой поднимаются брови: это точно отсюда? Это не что-то шныровское, это что-то слишком емцовское.

Так или иначе, "Муравьиный лабиринт" оставил после себя то же самое ощущение чего-то слишком светлого и прекрасного, как самая первая книга серии. Есть в этой книге какая-то целостность, но вместе с тем приятное ощущение части_от_целого. Великолепно.

Плыть надо не столько быстро, сколько упорно. Если плывешь с перерывами, никуда не продвигаешься, потому что течение жизни всегда встречное.

После невероятной "Стрекозы..." я ждала следующую часть ШНыра, словно Хатико. Может, именно поэтому была немножко разочарована. В "Муравьином лабиринте" достаточно большую роль дали Макару, почти упустив из виду Долбушина и Родиона (но это скорее не автору претензия, а мое личное страдание). Но не могу не согласится, что Макар в этой части шикарен. За ним было интересно наблюдать, я даже заволновалась в определенные моменты.

После первой любви к человеку или делу всегда следует охлаждение. Если в этот момент всякий раз бросать и пятится назад, жизнь превратится в бег по замкнутому кругу.

Очень понравился ход с нырком на гиеле, не думаю, что наспойлерю больше, чем обложка книги. Я почти не дышала, пока Рина ныряла. Гавр - это отдельная история. Я безмерно люблю эту гиелу! Она даже в своей животной дурости прекрасна.

Эта часть, может, и не будет считаться моей самой любимой, но я получила немалое удовольствие прочитав ее.
8/10

Почему-то я думала всегда, что серия "Шныр" у Емеца ориентирована на более взрослую аудиторию - хоть большая часть героев довольно молоды, но им как-то тяжелее приходится, чем юным магам из "Тани Гроттер", а Школа Ныряльщиков с ее суровым распорядком дня и каждодневными смертельно опасными нырками - это совсем не Тибидохс, в котором есть забавные призраки, скатерти-самобранки и прочие магические устройства, облегчающие жизнь.

Быть Шныром - это постоянно испытывать себя на прочность, ставить чужое благо выше своего собственного, это я уже из предыдущих книг уяснила.

Но эта книжка производит странное впечатление.

С одной стороны, количество пафосных афористичных суждений автора о долге и самопожертвовании превысило всякие разумные нормы:

"Во всякое начинание нужно вложить сердечную боль. Любое движение вперед возможно только через боль. Все, что мы не поливаем болью, перешагиванием через себя, не приносит плодов."

Это из "Дополнения к Кодексу Шныра" цитатка, но и в тексте такого навалом.
Это нагнетание уже пугает - только боль, страдания и прочее по тексту. Что за мазохизм? Зачем вдалбливать в голову несчастного читателя это все так навязчиво, из тома в том, повторяя раз за разом?

А с другой стороны, героям везет не по-детски - они то случайно находят важные документы, то чудом ныряют на не приспособленной для этого гиеле, то внезапно все остаются живыми и даже серьезно не ранеными при нападении на Шныр...

Сюжет разочаровал. Это еще одна серия бесконечного сериала, не больше того. Не чувствуется законченности, событий как-то мало происходит. Так можно продолжать бесконечно.

А еще меня тут пугают авторские открытия в области художественной выразительности текста:

"И прямая логика в прохождении отсутствовала. Курила в туалете через трубку для сливания воды из аквариума."

Как-то мне от такого образа не по себе.

"Берсерки, любители желудочных развлечений, протеиновых коктейлей и глуповатых, хорошо сформированных клуш с надежно отформатированными телевидением мозгами, смотрели на ведьм со смесью брезгливости и суеверного страха."

Желудочные развлечения у меня ассоциируются не с употреблением хорошей пищи, а совсем наоборот - с каким-нибудь расстройством пищеварения...

А то вдруг внезапно какая-то под Гоголя стилизация поперла, ни к селу, ни к городу:

"Грузный Тилль, положив локти на стол, рвал зубами куриную ногу. Могучие челюсти с хрустом размалывали суставы. В том, как он насыщался, были обстоятельность и серьезность, точно и не ел он, а совершал ритуальное действо. Нечто нутряное, неповоротливое, утробно-мыслящее угадывалось во всей склоненной над тарелкой фигуре. За столом сидел не человек, не глава форта, а вершина пищевой цепочки, вобравшая в себя целую кучу живых и растительных организмов, в свой день и час сожравших друг друга. Из недр Тилля доносились низкие, рокочущие, переваривающие звуки. Это было утробное единение человека и его желудка – единение, в котором человек был слугой, а желудок – господином."

Отдельно порадовал языколомный неологизм "времепровожденчествовали"...

Итог:не имеющее самостоятельной ценности произведение вида "энный том из бесконечного цикла", читать можно только преданным поклонникам творчества автора.