– У нас сегодня новый человек, Константин. – Игорь смотрит на меня. – Мы очень рады, когда к нам кто-то приходит, и надеемся, что ему у нас понравится. Костя, скажешь пару слов о себе?

Вот тебе, бабушка, и Родион Романович…

– Привет всем! Да, меня зовут Костя, – «уверенно и позитивно» начинаю я. – Не знаю, что в таких случаях принято говорить, но начну с того, что меня пригласила сюда Даша, с ней я познакомился совсем недавно. Так что рекомендации у меня самые хорошие, правда?

Почти все улыбаются. Это хорошо, а то я боялся, что с юмором у них проблемы.

– А из какого ты прихода? – спрашивает кто-то из девчонок.

– Наверное, отсюда, из Взыскания? – не давая мне открыть рта, выдвигает предположение другая.

– Или из Преображенского?

– Нет, я вообще-то… – А, из Благовещения! – бурно хлопает накрашенными ресницами лидер девичьей стаи. – Знаешь, мы давно удивляемся, почему никто оттуда к нам не ходит! Я – Жанна!

Ну, из Благовещения так из Благовещения. Мне как-то без разницы…

– А я – Катя!

– Нет-нет, – перебивает ее Игорь. – Так Константин никого из нас не запомнит. Давайте познакомимся так, как мы это делали в походе.

– Ага! Давай! – радуются вокруг.

– Смотри, – это Игорь уже обращается ко мне, – сыграем в такую игру. Мы по кругу говорим друг другу комплименты. Говорить комплимент надо тому человеку, кто сидит перед тобой, причем на ту букву, с которой начинается его имя. Например, твое имя начинается на букву «К», и я говорю тебе: Костя креативный!

Я улыбаюсь и делаю замысловатый фейс, всем видом показывая, что я реально «креативный класс». Контингент улыбается.

– Теперь поехали дальше, по часовой стрелке. Повторю, надо говорить о человеке, который сидит перед тобой, так что Жанна сейчас говорит мне.

– Игорь… мм…импозантный!

– Отлично, спасибо! Я вижу, все вспомнили правила, и дело пойдет побыстрее. Матушка, прошу!

У нее погоняло такое, что ли? Вообще-то Катя (та самая обладательница завидной юбки в пол) явно не старше меня. Кому тут она матушка, с какого перепоя?

– Жанна – женственная!

– Да, я такая! – под общий смех подтверждает Жанна.

– Катя – красивая!

– Слава… Или Вячеслав? Слава – солидный, Вячеслав – великолепный!

– Наташа – нежная!

– Ой, благодарю, – заливается румянцем девушка, почему-то даже в плюс двадцать завернувшаяся в платок.

– Лиза – любознательная…

– Это что значит? Я сую нос не в свои дела? – вскидывается та.

– Нет-нет, мы здесь не будем ссориться!

– Ваня – великодушный!

– Люба – любвеобильная.

– Это что еще за «комплимент»! Придумай что-нибудь нормальное, ты! – замахивается та.

– А что здесь такого? Обильная любовью… Ну ладно: Люба…

– Лицемерная? – шепотом подсказывает Жанна, но здесь на нее, похоже, не принято обижаться.

– Нет! Люба – лучшая! Самая лучшая!

– Юля – юная…

– Влад – воинственный!

Тут я понимаю, что очередь дошла до меня.

– А как вас зовут? – спрашиваю я у светленькой девушки, которая предлагала мне один чайный пакетик на двоих.

– Стоп, – вмешивается Игорь. – Теперь то, ради чего мы затевали игру. Костя, тебе как новому участнику надо сказать комплименты всем по кругу. Это и есть самый лучший способ всех запомнить.

Вот это подстава! Вы думаете, я кого-то помню по именам?

Ну, максимум пару человек…

– Давай-давай, – подбадривают меня. И тут до меня доходит, что они ко мне относятся абсолютно нормально, даже дружелюбно, и стесняться просто глупо.

– Я попробую, только, чур, не обижаться, ладно? Если кого-то перепутаю… Игорь – искрометный!

– Прекрасно!

– Жанна – жертвенная!

– Ах! – театрально закатывает глаза та.

– Вот это комплимент, учитесь! Действительно, настоящая христианская добродетель, – говорит Игорь серьезным голосом, но глаза у него хохочут.

Дальше я худо-бедно, с подсказками, но прохожу весь круг, награждая новых знакомых комплиментами (иногда очень странными, если не сказать больше). Проблема возникает только с девушкой по имени Юля: у меня на языке вертится только слово «юродивая». Это, конечно, еще один «настоящий православный комплимент», но, боюсь, меня не поймут. В итоге я извлекаю из лексикона кривоватое слово «юморная» и с боем выпутываюсь из сложной ситуации.

Кстати, получается, что Игорь прав и игра реально полезная – к концу круга я прекрасно помню, как кого зовут.

– Отлично, – говорит Игорь и кладет на стол стопку одинаковых книг. – Теперь, когда мы познакомились, приступаем…

Я тоже получаю книгу, на ее обложке написано «Евангелие и Псалтирь».

– Сегодня у нас три зачала…

Три чего-чего?

– Вообще-то мы все столько раз читали и слышали Нагорную проповедь…

Ну, конечно, все-все. Особенно я, как же, как же. Главное – не спалиться.

– …так что даже воспринимаем эти слова как что-то наскучившее, заезженное. Поэтому давайте попробуем сегодня посмотреть свежим взглядом. Может быть, кто-то из нас сегодня разглядит то, мимо чего мы всегда проходили. Здесь… двадцать два стиха, поэтому читаем по два стиха каждый. Как всегда, по кругу. Я двенадцатый, поэтому не читаю.

– Какой хитрый! – улыбается кто-то из девчонок.

– Я пользуюсь служебным положением, – подмигивает Игорь. – Итак, Евангелие от Матфея, пятая глава, с двадцатого стиха.

Не хватало еще облажаться! Надо срочно найти, где они читают, потому что очередь скоро дойдет до меня.

– Жанна, давай начнем с тебя, по часовой стрелке.

– Нет-нет, я сегодня не в форме! – закатывает глаза та. – Давай, я где-нибудь в конце, а?

Скашиваю глаза вбок (совсем как в школе на контрольной), заглядываю в книгу к моей соседке, и вижу, что нужное место в самом начале. Ага, вот Евангелие от Матфея – с него книга и начинается. С пятой главой тоже проблем нет! А стихи-то здесь откуда?! Все сплошняком прозой написано…

– Хорошо, тогда с Катюши. Матушка, начинаем.

– «Ибо, говорю вам, – ровным голосом читает Катя, – если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное. Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду…»

– «А Я говорю вам, что всякий, – подхватывает мрачным басом Слава, – гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: “рака”, подлежит синедриону; а кто скажет: “безумный”, подлежит геенне огненной…»

Я лихорадочно соображаю, долго торможу, но потом – эврика! – врубаюсь, что цифры между словами – это и есть номера стихов. Ну все, теперь прорвемся!

И вовремя – уже читает любительница пакетиков, которая сидит рядом со мной:

– «…ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным».

Где же она это нашла-то? Еще дальше, что ли?

– «Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого».

Вот, вот это место! Я без паузы принимаю эстафету:

– «Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую!»

– Ой, уже я, да? – всплескивает руками Жанна.

Ей подсказывают нужное место, и она томным голосом завершает.

– «…и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; и кто принудит тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два».

– Все, здесь останавливаемся, – командует Игорь. Я поднимаю голову и вижу, что он читает не с книги, а с экрана ноута. – Теперь, как обычно, комментируем «свои» стихи.

Час от часу не легче… Читать меня родная школа худо-бедно научила, но сейчас ведь придется что-то мозгом выдумывать…

– В том отрывке, который достался мне, – уверенно начинает Катя, – говорится о том, что Христос дает своим ученикам новые заповеди, более строгие по сравнению с теми, которые давались в Ветхом Завете. Он требует от учеников, чтобы они были более праведными, чем фарисеи.

– А почему? – спрашивает Игорь.

– Наверное, потому, что до Христа не было вести про Царствие Небесное? А чтобы войти в него, недостаточно того, что требовалось в Ветхом Завете. Так?

– В общем, ты права, – кивает Игорь. – Что обещалось в Ветхом Завете тем, кто исполняет все его заповеди?

На секунду «секта» зависает.

– Ну, тогда я подскажу. Помните, в заповеди про почитание родителей…

– А, я сообразила, – реагирует Катя, – «…чтобы продлились дни твои на земле».

– Правильно! То есть долголетие. А еще?

– Еще, – медленно подбирает слова Слава, – когда Моисей общается с Богом в пустыне, он получает обещание, что его народ вселится в землю, где текут молоко и мед.

– Отлично! Еще можем вспомнить, например, Книгу Иова, где в награду даются стада овец и волов. Или, например, Бог благословляет праведников большим потомством. Но это все земные блага. А что обещает Христос?

– Царствие Небесное, – вразнобой отвечают сразу несколько голосов.

– Духа Святаго? – неуверенно спрашивает кто-то.

– И это тоже. Но это не значит, что Ветхий Завет плохой. Понимаете, его можно сравнить с рисунком, который был набросан как бы в общих чертах, контурами. А теперь рисунок становится более определенным, четким. Давайте дальше. Вот в тех стихах, которые чуть дальше, уже конкретнее сказано про то, что же изменяется в заповедях.

– В общем, смысл примерно такой, – говорит Слава. – Христос не просто не велит убивать, а говорит, что даже напрасный гнев на другого человека тоже грех.

– А гнев бывает не напрасный? – влезает Жанна.

– Бывает, – уверенно отвечает Слава. – Например, когда апостолы на кого-нибудь гневались… помните, на волхва в «Деяниях»?

Все кивают, и я энергичнее всех – разумеется, прямо-таки с сопливого детства помню, на какого там волхва гневались эти самые апостолы…

– Тут есть еще нюанс, – подхватывает Игорь. – Христос же не просто так сначала говорит про убийство, а потом про гнев. Это связанные вещи. Вот, слушайте, что сказано у Иоанна Златоуста…

Он читает с ноута:

– «Кто не предается гневу, тот, без сомнения, не решится на убийство; кто обуздывает гнев свой, тот, конечно, не даст воли рукам своим. Корень убийства есть гнев. Поэтому, кто исторгает корень, тот, без сомнения, будет отсекать и ветви, или – лучше – он не даст им и возникнуть».

– Круто! – выдыхает кто-то из девчонок.

– Это Святые Отцы, – улыбается Игорь, – круче некуда.

Я напрягаюсь, пытаясь повторить про себя то, что только что прочитано. Вроде все понятно, а общий смысл как-то ускользает.

Мысли уносятся в другую степь, и я живо представляю картину: например, на репе Стэн начинает психовать. Скажем, орет Роммелю, что когда-нибудь грохнет его, если тот не перестанет всех подряд учить жизни (в частности, играть на басу). А я сажусь на гитарный усилок, кладу ногу на ногу и так небрежно говорю: «Не истери, чувак. Знаешь, вот Иоанн Златоуст говорил, что тот, кто обуздывает гнев, не даст воли рукам своим. Потому что гнев есть корень убийства. Сечешь?»

И Стэн дико вымораживается, потому что крыть ему просто нечем.

– «А Я говорю вам, что всякий, – слышу я сквозь свои грезы, – кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем».

– Эта заповедь многим кажется одной из самых трудновыполнимых в Евангелии, – говорит Игорь.

Я нахожу в книге то место, которое сейчас прозвучало. Что такое «прелюбодействовать», я догадываюсь (хотя само слово какое-то стремное), что такое «вожделение» – тем более.

Еще раз перечитываю.

Трудновыполнимых? Да это еще мягко сказано!

Видимо, за своей мимикой я слежу из рук вон плохо, потому что Игорь смотрит на меня, мягко улыбается и говорит:

– Я вижу, Костя со мной согласен!

Ну все, теперь не отверчусь – по-любому придется что-то говорить.

– Я скажу честно, – подбираю слова изо всех сил, – мне пока еще очень далеко до того, чтобы… держать себя в руках. И чтобы не было этого, как его… вожделения. Ну, вообще-то все, о чем говорилось до этого, еще можно как-то контролировать: не гневаться, например. А если рядом с тобой красивая девушка, редко получается… – бормочу я, а на языке у меня все вертится подходящее выражение, и вдруг я его все-таки ловлю за хвост, – относиться к ней, как к сестре.

– Отлично подмечено! – неожиданно хвалит меня Игорь. – Действительно, если бы мы относились друг к другу как к сестрам и братьям, то большинство заповедей выполняли бы, даже не задумываясь.

– Да, классно! И на молодых людей тоже надо смотреть как на братьев, – добавляет кто-то из девчонок.

– Но хотя бы на мужа можно смотреть как на мужа? – изображая страшную панику, спрашивает Жанна.

– Конечно! Иначе твой муж перестанет тебя отпускать к нам на кружок, – ехидно отвечает Игорь. – Ладно, продолжаем.

Кажется, я протявкал вполне благополучно! Выходит, никаких особенных знаний тут и не надо. Я бы даже еще поораторствовал…

Раз уж у меня пауза, расслабленно листаю книгу дальше и почему-то цепляюсь взглядом за фразу: «Но Иисус сказал ему: иди за Мною и предоставь мертвым погребать своих мертвецов».

Где-то я что-то подобное слышал? Или меня уже глючит?

Вокруг что-то бурно обсуждают, но я уже слушаю не очень внимательно. Просыпается сразу куча мыслей, которые до этого дремали по разным извилинам в голове, и они меня затягивают – как в хоровод или в водоворот. До меня долетают только отдельные фразы из яростного обсуждения.

– …не нужно понимать буквально слова «отсеки правую руку», – смеется Игорь.

– …почему же нельзя ни одного волоса сделать белым или черным? – протяжно недоумевает Жанна. – Покрасилась – и готово…

– «…а что сверх этого, то от лукавого», – раздается голос моей соседки справа, и я догоняю, что вот-вот подойдет моя очередь комментировать. Что я там читал-то вообще?

– Да-да, теперь мой отрывок, – бодро отзываюсь я, а сам лихорадочно соображаю, про что же в этом самом отрывке говорилось. – Думаю, эти слова Христа настолько важны, что их стоит прочитать вслух еще раз!

Игорь уважительно кивает, и я с уверенным видом зачитываю по книге «свои» стихи – хорошо еще, помню, что они были в начале страницы.

Ага, сейчас что-нибудь наплетем.

– Вообще-то в русском языке есть масса крылатых выражений, – бодро начинаю я, – которые люди употребляют, а сами даже не задумываются, что они из Библии. Так ведь?

– Это точно!

– Люди совершенно не знакомы со Священным Писанием!

– Вот и я о том же! Можно от последнего гопника услышать слова «око за око», но он разве знает, откуда это пошло? Но неплохо было бы помнить, что эти слова принадлежат не кому-нибудь, а именно Христу, и взяты они из этой… эээ… Нагорной проповеди! Или вот еще – прямо здесь же знаменитые слова «подставь другую щеку»…

Я вдохновенно, не напрягаясь, трещу языком – не хуже, чем в десятом классе, когда делал километровые доклады про романы Тургенева, которые и в руках не держал. По очереди заглядываю в глаза сидящим вокруг и вижу, что прокатываю за своего, сто процентов. Прямо как в шпионском фильме…

Может, я настроился на местную волну?

И напоследок контрольный выстрел.

– Короче, так и есть: люди Библию не читают, – сокрушенно качаю я головой через тридцать минут после того, как сам в первый раз в жизни взял ее в руки. – Вот, например, один мой друган недавно говорит мне: твой Шевчук совсем из ума выжил! Послушай, что за шизу он поет в последнем альбоме: «Мертвые хоронят своих мертвецов»! А ему же в голову не приходит, что это тоже отсюда… Вот, Евангелие от Матфея, восьмая глава, двадцать второй стих! – ставлю я шикарную точку.

Ну не мог же я свою рок-н-ролльную тему не впихнуть!

– Неожиданный пример, – озадаченно говорит Игорь.

– Ну и как после такого доклада мне говорить? – кокетничает Жанна. – Я на его фоне буду просто дурочка дурочкой!

Дальше все идет как по маслу: разговоры продолжаются уже без всякого плана, как попало, я периодически вставляю свои пять копеек (кажется, все в кассу), и, наконец, Игорь говорит:

– Вообще-то уже полдесятого! Если вы не хотите, чтобы меня отчислили, молимся и закругляемся.

Все встают. Я уже совсем не напрягаюсь по этому поводу, да и петь «под фанеру» у меня получается еще лучше.

В прошлый раз – вы помните? Все приходит с опытом…

Минут через десять после прощания с «духовными людьми» я стою на остановке – только уже на другой стороне шоссе, в направлении Москвы. Интересно, в это время еще какие-т о маршрутки ходят?

Наконец причаливает рыдван с классическим таджиком за рулем, я падаю в него и пытаюсь подвести итоги дня.

Нет, Стэну я Иоанна… уже забыл, как его… цитировать пока что не буду. Во-первых, все уже из головы вылетело (вроде было что-то про гнев), а во-вторых, еще отправит меня в Кащенко. Опыт, конечно, сегодня был забавный, и ребята неплохие, но это так, разовый эпизод из жизни.

Ха, вы же не думаете, что я теперь каждую субботу буду к ним таскаться?