– Какие мы тут все важные… – с этими словами, я снял с себя рубашку и взял лежащий в ногах колун. Очень уж захотелось почувствовать физическое напряжение в теле, как-то обрюзг я от ничегонеделания в последнее время. На самый толстый чурбан я стал ставить поленья и раскалывать их. Поначалу получалось неуверенно, но после пары неудачных минут, дело пошло споро. Через час, все напиленные брёвна я наколол – теперь они лежали кучей вокруг большого чурбана, как поверженные бойцы. В руках и ногах я чувствовал приятную усталость.

– Привет, Серёжа! – из дому вышел Авелей, запахивая свою рясу и опоясываясь. – Смотрю, ты в хорошем расположении духа сегодня.

– Есть немного! – согласился я, надевая рубашку, хоть я и был разгорячён после бани и физической работы, но простыть не очень хотелось. – Андрей, а что вы батенька не в церкви сегодня? Отлыниваете от работы?

– Что ты! Просто сегодня день намечается богатый на события, и отец Василий меня отпустил. Серёжа, я же просил, называйте меня Авелеем перед братьями, Андрей остался там, в мирУ…

– Как всё у вас просто, батюшка… ну да ладно, когда та женщина придёт?

– После обеда её привезут, Серёжа, пойдем в трапезную, с сегодняшнего дня ты будешь с нами столоваться, и твоя дверь будет открыта всегда…

– Не боитесь, что убегу и напьюсь?

– Боимся, но если что – на дыбу тебя поднимем… делов то на копейку…

– Ха… – хохотнул я. Не без чувства юмора оказался Авелей-то, но всё же глянул с подозрением на него. Тот мне подмигнул и улыбнулся.

* * * *

– Здравствуйте… эээ, не знаю ваше звание… – женщина взяла меня за руку, пытаясь поцеловать.

– Что вы… – я вырвал в смущении руку, —зовите меня просто, Сергей! И ни в каком я не звании…

Мы находились в одной из комнат, вдоль стен которой, стояли деревянные скамьи. Два монаха с опущенными головами сидели у стены, рядом с дверью и перебирали чётки. Авелей стоял рядом с женщиной, положив руку на ее плечо в качестве поддержки. Я, как царь сидел в центре, на стуле. После моих слов, она с сомнением глянула на Авелея.

– Всё нормально, Инна Васильевна, это он! Сергей не священник, он просто хороший человек и возможно, поможет вам…

На морщинистом лице женщины отразилась надежда. Она упала предо мной на колени и заплакала навзрыд. Монахи, сидящие на скамье, дернулись было со своих мест, но Авелей жестом их остановил.

– Что вы… – я растерялся от такой бурной реакции и вскочил со стула, пытаясь помочь ей встать. – Что вы… не надо на колени…

– Сынок, ради Бога, помоги! Никого у меня нет, кроме сына. Христом Бога прошу! Помоги мне его найти! Отец Авелей сказал, что ты можешь это сделать.

– Только с колен, прошу вас, поднимитесь! – я взял её за пояс и потихоньку подвёл к скамье. – Садитесь! Я постараюсь вам помочь…

– Спасибо, сынок, спасибо…

– Вы принесли какую-нибудь вещь сына?

– Да! – дрожащими руками она торопливо стала вынимать из своей сумочки ручку, линейку и старую, мятую тетрадку. – Я не знала, что лучше принести, на всякий случай, несколько его вещей принесла.

– Хватило бы одной вещи. Ладно, дайте, что ли, тетрадь…

Глава 7

– …а что я могу сделать? Он совершенно не прислушивается ко снам или сердцу… – слава богу, я находился в ангеле, а значит, смерти не было. Сын Инны Васильевны в этот момент наливал в стакан водку. Рядом с ним сидел на потёртой лавке такой же «герой», отторгнутый обществом. На постелённой газетке стояла открытая банка с надписью: «Кильки в томате». Видя этот натюрморт, у меня возник маленький вопрос: «А почему я не вижу ангела другого человека, ведь по логике, он тоже должен был находиться где-то рядом, в висячем состоянии?» – А он есть, только в другом измерении, этих измерений миллионы и миллионы! Это чтоб мы, создания, не сталкивались друг с другом при исполнении своих обязанностей, хотя если захотим, можем и встретиться. Но там, на солнце, мы все видимые и общаемся с себя подобными. И я тебе больше скажу, у нас там своя жизнь…

Сущность поднялась над двумя «друзьями», примерно метров на пятьдесят и зависла в воздухе. Стая голубей пролетела сквозь наше эфемерное тело, лёгкое физическое покалывание мы ощутили, как будто немного электричеством протрясло. – Щекотно… это легкое чувство контакта мы чувствуем при соприкосновении с физическим, живым организмом, а вот они совершенно нас не осязают…

«Всё это интересно, но я тут по другому вопросу. Там мать его от горя умирает, а он тут водку хлещет…» – я пребывал в несколько заведённом состоянии, и если бы имел реальное тело и собственную силу, то подлетел бы к Анатолию и треснул бы по уху! – Я понимаю твоё негодование, Серёжа, но тут не так всё просто…

И опять, не прислушиваясь к моему мнению и желаниям, ангел полетел ввысь, в облака. В этот раз я испытал страх высоты, сущность заставляла меня смотреть вниз. Я вспомнил, почему-то старты космических кораблей и, иногда, их падения…

– Я тебя проинформирую вкратце, а ты уж сам решай и будь судьёй. Мой подопечный рос хорошим и добрым мальчиком, любящий своих родителей. Но, чем старше он становился, тем больше у него возникало вопросов. Папа работал на металлургическом заводе, по двенадцать часов – в день, потом в ночь. Мама, Инна Васильевна, была домохозяйкой, а значит – не работала. Всё чаще она возмущалась маленькой зарплатой мужа, в связи с чем, он устроился на подработку в такси, и по выходным раскатывал по городу… – Сущность уже летела в стратосфере, пробивая озоновый слой. Я восхищённо смотрел по сторонам, и если бы контролировал свою мимику, то в удивлении бы охал от всполохов световых лучей в открытом космосе. А ангел продолжал свой рассказ, но не речью, а вбиванием мысли в мой мозг, не обращая внимания на мои эмоции, – …и вот на таком фоне, начались сначала мимолётные, скрытные гулянки жены, пока муж работал, а потом и откровенные. Инна Васильевна отправляла сына на улицу, играть в «войнушку» в эти моменты. Муж, без рук, без ног, приходил домой и молчал, о многом подозревая, но почему-то боясь заговорить на эту тему… Даже когда онкология скрутила мужа, она продолжала крутить хвостом…

Рядом промелькнула сверкающая сталь, я узнал что-то рукотворное, хотел попросить сущность посмотреть на него и показать это мне, но ангел проигнорировал мои желания, продолжая бороздить эфир вселенной. Целью он избрал Солнце.

– …это всего лишь китайский спутник… ну так вот, и всё это происходило на глазах этого парнишки. Он любил и мать, и обожал отца. Это я говорю реально, несмотря на то, что он мой подопечный. И когда все же умер отец, Толик не выдержал этой потери… я-то – тоже прочувствовал все его переживания. Знаю, что бывают тяжелей ситуации, и люди выдерживают, и живут с этим, но вот он так отреагировал. Бросил институт и исчез без всяких объяснений. Всю вину в смерти отца переложив на мать, тем самым, мстя ей…

Но это же бред! Как можно так поступить с любимой матерью, какой бы она не была? А мне кажется, вы, ангелы, всегда ищите оправдания своим подопечным, чтобы они не творили! Интересно, чикатилловский ангел тоже оправдывал подопечного?

– Ну, это ты конечно махнул. Мы всячески пытаемся им внушить через сны, и направить в нужную сторону, но они редко прислушиваются к нам. Твой вон, тоже, наверное, пытается тебя направить в правильное русло, однако ты не очень-то его слушаешь…

И тут я увидел очередное чудо. Из пустоты, с хлопком, появилась другая сущность. Передо мной возникла светящаяся тень, как привидение – оно не имело очертаний и явно выраженных выпуклостей. Наверно, со стороны, сущность, в которой я находился, выглядела так же.

– Фу, напугал… – «сосуд», в котором я был, так же, как и я вздрогнул от неожиданности, но направление движения не поменял. Вторая сущность пристроилась параллельным курсом, мы летели к солнцу.

– Архаим, ты не прав! – прозвучала мысль соседнего ангела. Ага, они ещё и знакомы…

– Знакомься, Серёжа! Это твой ангел, собственной персоной пожаловал! – мелькнула мысль анатольевой сущности. Удивительно, но я почувствовал недовольство в тоне.

– Привет, Серёжа! Я не должен был визуально встречаться с тобой, но так вот получилось. Просто меня переполняет негодование! Я как раз работаю на сто процентов, и ты прислушиваешься к моему внушению, а вот он немного фальшивит! Нет, чтоб сейчас работать, а он оставил своего подопечного и ради лишней порции небесной манны полетел к солнцу…

Нам на встречу попался небольшой метеорит, мы, не замедляя скорости, пролетели сквозь него.

– Ага… то-то он у тебя пьёт как лошадь, такой Дар разбазаривает…

– Но твой-то тоже сейчас не водичку пьёт, а Серёжа вот борется с этим и надо заметить, не без моего внушения…

Я невольно присутствовал и пассивно участвовал в споре двух ангелов, и один, при этом, был моим собственным хранителем. Исторический момент, вряд ли кто наблюдал такое в нашем мире. Но, и как-то было обидно – неужели и небесные сущности подвержены нашим плохим, вздорным слабостям? Как-то не так мы, живые, представляли нашу жизнь на том свете. В отличие от «переживания смерти в чужом теле», время пребывания в сущности ангелов я мог контролировать. Поэтому я решил оставить спорщиков в полёте к солнцу. Пусть они уж выясняют отношения без моего участия. Да и вообще, как-то подустал я от всей этой небесной мистики. Пора было вернуться на землю, тем более я уже и выяснил всё в этом деле. И вообще, даже там, на небе, попахивает формализмом и канцелярией…

Глава 8

– Уфффф!!! – судорожно вдохнул я воздух, открывая глаза. Инна Васильевна и два монаха с испуганными лицами, смотрели на меня. Лишь Авелей спокойно сидел и ждал моего «возвращения», и после моего вдоха он протянул полотенце.

– С вами всё хорошо? – с беспокойством спросила Инна Васильевна.

– Да, всё нормально! – ответил я, вытирая вспотевшее лицо полотенцем.

– Ну что, Серёжа? Вы поможете?

Я печально посмотрел на женщину, на её мокрые глаза и морщинистое лицо. Она стояла вся такая потерянная, эти хрупкие плечи, укутанные шалью, и представить её «гулящей» – не мог. Да если даже и мог, как можно сейчас винить её в произошедших событиях? Я не знал что делать!

– Завтра всё вам скажу, а пока отправляйтесь домой!

– Серёженька, милый, скажи – он жив? – заплакала женщина, опять падая предо мной и обнимая мои колени.

– Я не знаю! – соврал я – Завтра… до завтра, ради бога, потерпите!

Подошли монахи и помогли ей подняться на ноги.

– Умоляю Серёжа, помоги!!!! – братья уважительно довели её до выхода, она, повернув голову в мою сторону, смотрела глазами, полными страдания. Мне очень было горько. – Я не переживу неизвестность!

Я, не выдержав, опустил взгляд в пол. Дверь громко захлопнулась, плечи мои дрогнули.

– Что, Серёжа? Сын её, раб божий, Анатолий… покинул наш мир? – спросил Авелей, после того как монахи и женщина удалились.

– Андрей, нам надо рвануть в другой город, сможешь меня увезти? – проигнорировал я вопрос священника, в голове возник план.

– Смотря в какой?

– В Магнитогорск. До вечера обернёмся, если что…

– Смогу!

– Ну, тогда собираемся, там всё и узнаешь! – я надеялся, что мой ангел-хранитель уже искушал солнечную манну, и вернулся к исполнению своих обязанностей. Двести пятьдесят километров пути по нашей русской дороге, без его сопровождения, были бы рискованной авантюрой…

* * * *

Над нами кружилось полчище чаек, издававшее неприятные звуки. Запах нас обволакивал, убийственный. Мы находились на самом верху городской свалки и представляли странный, не в тему, вид. Вокруг сновали мальчишки-цыганята, подбегающие к грузовым машинам, приехавшим разгрузить мусор, свезённый со всех уголков Магнитогорска. Пацанята дрались друг с другом, за право первыми осмотреть выгруженные кучи. Над продуктовыми навалами так же дрались чайки – естественный отбор, в чистом виде…

– Бедные дети! – вздохнул Авелей, с сочувствием глядя на эту «движуху». Я и Авелей были облачены в рясы. Никогда раньше мне не приходилось так одеваться, и теперь я испытывал лёгкую растерянность, но, надо сказать, было комфортно в этом одеянии. На нас с недоумением смотрели местные аборигены – не гармонировали мы с ними как-то.

– Дяденьки, дяденьки… – к нам подбежал самый смелый мальчуган с протянутой рукой, – …подайте денежки на хлеб!

– Сейчас сынок, подожди… – Авелей снял с плеча котомку, засунул туда руку и вытащил хлеб. – Бедненький, на, возьми, поешь!

Мальчишка удивлённо принял хлеб, посмотрел на Авелея и с презрением откинул хлебобулочное изделие в сторону, – дяденька, ты идиот!

После чего, быстро отбежал подальше и недвусмысленно, пальцем повертел у виска.

– Э-эх, Андрей… ну что? Всё ещё думаешь, что они тут бедненькие да голодные? – я улыбнулся, при виде расширенных от удивления глаз диакона.

– Они дети и ещё не осознают, что творят… – оправдываясь, пробормотал Авелей и перекрестился.

– У меня был период в жизни, когда я бомжевал. Вот мне иногда реально было холодно да голодно, а вот те, кто обитал на городских свалках, в любую эпоху жили прекрасно. Сюда попасть не очень-то просто обыкновенным бичам, иерархия, блин.

– Видишь сколько несправедливости в нашем грешном мире! – мы шли по протоптанным в мусоре, тропам. Иногда нам дорогу лениво перебегали жирные крысы. – Ну, долго нам ещё идти?

– Батюшка, а как же терпение? Шучу, ещё немного! – по своей памяти, я точно знал, где находится «берлога» этого засранца Анатолия. Когда ангел воспарялся в небо, я видел местность и читал его мысли.

Наконец мы подошли к цели. Из жестяных листов было собрано подобие палатки, у входа внутрь стояла та самая скамейка, на которой лежали – пустая банка кильки в томатном соусе и две пустые бутылки водки.

– Мы пришли… Толян! Выходи!

В палатке зашевелилась куча тряпья, и из этого вороха вылезла встрёпанная опухшая голова.

– Блять! Чё орёшь? Кто там? – голос был простуженным, но чувствовалось, что молодой.

– Толик, мы из Челябинска и пришли за тобой!

Глава 9

– Какого, блять, Челябинска? Кто там ещё такой? – нам навстречу вышел сам Анатолий, собственной персоной. Немного он заплетался после выпитого накануне, одежда провисла от грязи, и запах… даже окружающие ароматы не могли скрыть амбре, исходящее от Толика.

– Вот, Авелей! Знакомьтесь, Анатолий Беспалов! А это… – немного театрально, руками, я показал на священника, – …диакон Авелей. Меня зовут просто, Сергей!

– Чё вам надо? Вы попы что ли? – прищурился Толик, всматриваясь в нас по мере своего приближения. – Оооо, и точно попы! Ха, отпевать сюда пришли или крестить?

– Инна Васильевна ставит свечи за упокой и здравие этого… человека… а он тут прохлаждается на курорте… – я проигнорировал выпад Толика в наш адрес. Хотелось подойти к этому «красавцу» и в нос дать, пусть там его ангел-хранитель, любитель манны небесной, как там имя его… Архаим, немного понервничает. Но, я сдержал себя и продолжил: – …она себе место не находит, куда же девался родной сынишка? Где его бренное тело лежит и что с ним случилось? Муж умер, единственный сынок пропал, больше никого не осталось… а родная кровинушка в это время водку лакает, жизнью наслаждается, в местную богему, так сказать, вливается…

Краем глаза я следил за Анатолием. Он остановился. По мере моего монолога, по его лицу пробежала целая гамма чувств. Надо сказать, что лицо его было, хоть и обрамлено скудненькой бородкой, но, всё равно оставалось юношеским – ведь ему не было ещё и двадцати лет. Я был всего лишь на пару лет старше его, но чувствовал себя старше на много. Эффект от моих слов был почти достигнут, поэтому, для закрепления, я продолжил:

– Мы тут ищем этого мальчика, пытаемся помочь его матушке и вытащить её с того света, а ему плевать на неё, Авелей… И охота спросить у Бога, а нужно ли знание истины Инне Васильевне? Может нам надо ей сказать, что ваш сынок погиб? – Толик уже сидел на скамье и смотрел в пол, обхватив голову руками, – и смотри, Авелей, сейчас Анатолий скажет нам, что мы не поймём. Что мы ничего не знаем. Что мать сама виновата во всём, гуляла с чужими мужиками, загнала папу в могилу. А я скажу одно этому обиженному малышу – ОН ЗАСРАНЕЦ!!!

Толик уже не сдерживал себя, плечи его тряслись. Диакон хотел подойти к нему и успокоить, но я жестом остановил его.

– Я на собственном примере могу тебе рассказать, как своей обидой можно убить собственную мать. Я могу ещё рассказать, как потом ты будешь рвать на себе волосы от бессилия на могиле её. А что рассказывать – я могу показать могилу, могилу собственной матери! Короче, Анатолий, собирайся, мы едем обратно, в Челябинск, пока твоя матушка жива… дотемна нам надо добраться!

– Как вы узнали, что я здесь? – всхлипнул Толик, – никто не знал, где я, даже друзьям не говорил…

– От Его глаз не скрыться! – я ткнул пальцем в небо, Авелей при этом перекрестился и обречённо вздохнул, слушая мою ересь, но надо отдать ему должное, промолчал.

– Как там… она?

– Она??? – чувствовал, что понапрасну закипаю, но не мог себя сдерживать. – Мать! Она твоя родная матушка, единственная! Ты даже не можешь назвать её мамой…

– Могу! – неожиданно прокричал Анатолий, закрывая свои уши руками. – Мама! Как там моя мама?

– Плохо! – я так же громко прокричал, хотя, на самом деле я рад был, что так импульсивно отреагировал Толик. Значит, он постоянно думал о своем поступке. – Очень плохо, а как ты сам думаешь? Ужасно, когда мать переживает своё чадо и хоронит его, и ещё ужасней, когда она не знает, что с ним… Только Толик не надо вспоминать об отце и её гулянки…

– Уууу… – ну всё, Анатолий зарыдал навзрыд, допёк я этого «засранца». Могу себе повесить медальку на грудь – миссия выполнена.

– Всё мальчик, хватит! Всё будет хорошо… – теперь меня удивил Авелей. Он, не побрезговав запашков, не выдержал, и присел к Толику. И, приобняв его, стал успокаивать – тот ещё сильней заплакал. Даже не верилось – этот утешающий дядя, лет десять назад, хладнокровно застрелил женщину, бабушку и четырёх невинных детишек… такая вот фантасмагорическая трансформация человека, блин.

Ох, не люблю я эти сопли «санта-барбаровские», поэтому я повернулся и пошёл на выход из этой городской клоаки, выкрикнув этой парочке, чтоб долго не сидели.

Всю дорогу обратно, в Челябинск, Анатолий сидел с левой стороны заднего сиденья и смотрел в окошко, периодически вытирая своим грязным рукавом, глаза. Перед ним, на водительском месте сидел Андрей и хладнокровно пилотировал нашей «шестёркой», не реагируя на провон… как бы помягче сказать, пропахнувший салон автомобиля. Три часа мы наслаждались дымом магнитогорских кострищ, исходящим толиковским испарением переработки алкогольной продукции и немного к общему запаху, примешивались рыбно-томатные нотки. Стёкла не было возможности открыть из-за прохладной, осенней погоды, а выкуренные мной сигареты, не заглушали эти запахи. Удивительно, а сам Толик не курил… ну прям пример для меня, один раз он даже попросил поменьше курить, видите ли, надо проявлять уважение к другим, некурящим людям… Ааа, каково?

Глава 10

Потом монахи этого мальчишку помыли в бане, обули, одели, накормили, и спать уложили. А я почему-то злился и на монахов, и на Авелея, и особенно на этого Анатолия с его ангелом, будь он неладен. Этот прохиндей с крылышками, которых на самом деле-то и нет, не без моей помощи, умудрился вытащить со дна этого мальчишку. Получается, он выполнил свою работу по отношению к своему подопечному и заодно спас Инну Васильевну.

– Молодец, Серёжа! – ко мне в келью зашёл отец Авелей и присел на скамью. Я лежал и смотрел в потолок – побелка местами пожелтела, а в углу даже чернела зарождающая плесень. – Ты сегодня был очень убедителен, у тебя есть талант не только сверхъестественный, но и мирской – сила убеждения!

– Аааа… – я лишь пренебрежительно махнул рукой, – делов то на копейку… просто несправедливо как-то… неправильно, что ли.

– Откуда нам знать, что правильно, а что нет? Пути Господни неисповедимы. Аааа, я понял, почему ты такой злой! – печально улыбнулся Андрей.

– Почему злой? И совсем я не злой…

– Не обманывай меня. Это из-за твоей матушки, я же помню твою историю. Только сразу не сопоставил…

– Ну, уж…

– Ты завидуешь Анатолию, он спасёт завтра свою маму, а ты в своё время – не успел…

– Но ведь серьёзно! Я-то не убегал, как этот засранец… я не сотворил такую гадость, как он по отношению к любимому человеку! – меня понесло, слишком уж засел сегодняшний день в сердце. – Моя мать знала, где я, она в любой момент могла повидаться со мной! Почему же такая несправедливость?