Цитаты из книги «Татарская пустыня. Загадка старого леса (сборник)»

Доски скрипели, охали, ныли – так тяжко им еще в жизни не приходилось, – но, несмотря на все эти муки, крепко держались друг за друга.

По безлюдным долинам часто бродят пагубные мысли, недобрые желания, и откуда они берутся – неизвестно. Их рождает одиночество, а потом они проникают в сердце: для того чтобы в человеке поселилась такая зараза, достаточно лишь долго смотреть на лес в дни, когда дует северный ветер, или наблюдать за кучевыми облаками, или просто пройти по одной из тех заросших, петляющих между деревьями тропок, что бегут на северо-запад.

это был уже вопрос часов, недель или месяцев, но ведь и недели, и месяцы – ничто, когда они отделяют тебя от смерти. Выходит, вся жизнь его обернулась этакой насмешкой: из-за нелепой гордыни, из-за желания выиграть спор он потерял все.

Ему почудилось, что бег времени словно по волшебству приостановился. Сначала был водоворот, затягивавший его в последнее время все глубже, а потом вдруг все исчезло, плоский мир застыл в неподвижности и стрелки часов побежали неизвестно в каком направлении. Дорога для него кончилась; сейчас он видел себя на пустынном берегу серого, однообразного моря, а вокруг не было ни дома, ни дерева, ни человека, и так – с незапамятных времен. Он чувствовал, что с дальних границ на него надвигается, постепенно нарастая и сгущаясь, тень; возможно

Дрого тешит себя надеждами, что когда-нибудь возьмет реванш, он думает, что впереди у него еще уйма времени, в общем, он отказывается от мелочной борьбы за место под солнцем. Ничего, думает он, еще придет день, когда жизнь щедро заплатит ему по всем счетам. А между тем соперники, яростно тесня друг друга, чтобы вырваться вперед, на бегу обходят Дрого и, даже не оглянувшись, оставляют его позади. Дрого недоуменно смотрит им вслед, и его охватывают непривычные сомнения: а вдруг он действительно ошибся? Вдруг он и впрямь обыкновенный человек и ни на что, кроме вполне заурядной судьбы, рассчитывать не должен?

Значит, нельзя требовать от жизни всего? Ты так считаешь, Симеони? Сейчас Дрого тебе покажет.

Один в целом свете, больной, выброшенный за ненадобностью из Крепости, как балласт, он, обойденный всеми, неуверенный и слабый, возмечтал, что не все еще потеряно, что именно сейчас ему представился небывалый случай вступить в последнюю битву, которая сможет оправдать всю его жизнь.

Наконец-то он офицер, и не надо больше корпеть над книгами и вздрагивать от голоса сержанта, но время ушло. Жизнь, казавшаяся ему такой ненавистной, навсегда канула в прошлое, а ведь она складывалась из месяцев и лет, которых уже не воротишь. Конечно, теперь он офицер, у него заведутся деньги, и красивые женщины, возможно, будут обращать на него внимание, а все-таки – чувствовал Джованни Дрого – лучшие годы, годы ранней юности, уже не вернешь.

– Все это только слова, – сказал ветер, – моя песенка и вправду спета. Кстати, сегодня непростая ночь, запомни ее: после ты перестанешь быть ребенком. Не знаю, говорил ли тебе это кто-нибудь. Большинство ребят даже не подозревают, что детство заканчивается в одну ночь и что такая ночь вообще существует. Но приходит время взрослеть, они переступают порог детства, один шаг – и они уже в другом мире, дверь захлопнулась, всё. Обычно это случается во сне. И может быть, теперь настал твой черед. Завтра ты проснешься и почувствуешь небывалый прилив сил, и начнется совсем новая жизнь. Взросление, правда, всегда сопряжено с потерями: ты разучишься понимать язык деревьев, птиц, рек, ветра. И даже если я останусь, не умру, ты все равно уже не разберешь ни слова из того, что я говорю. Будешь, конечно, слышать мой голос, но слова сольются в монотонный, ничего не значащий шелест, и ты, наверное, рассмеешься, если тебе скажут, будто можно понимать язык ветра. Поэтому, думаю, лучше нам расстаться сейчас, для этого как раз наступил подходящий момент.

Полковник, почему ты все-таки утаил от меня правду? Зачем притворялся? Давай начистоту: да, я сломился, выдохся и гожусь лишь на то, чтобы гонять бумажных змеев; но и ты постарел, ты тоже здорово сдал, тебе не хватает человеческого тепла, а ты всегда стыдился это признать. Стыдился, полковник? Стыдился, что ты – человек? Что ты такой же, как все остальные?