Глава 5. Клэр

У меня дрожат руки. Пальцы не слушаются, и в описании подборки с трастовыми фондами выходит какая-то нечитаемая бессмыслица, словно я не печатаю, а бьюсь о клавиатуру лицом. И все из-за проклятого Торнтона!

Не верится, что в запале я едва не послала его к чертям. А может, и стоило – так хоть бы душу отвела. Сначала всучил мне сложнейшего клиента, с которым никто не в состоянии общаться после ухода Бронсона, а потом еще и не дал обсудить задачу с Тайлером!

Кем вы себя возомнили, Мистер-Лучшая-Экспертиза? Неужели в университетах теперь преподают обязательный курс высокомерия?

Кстати, надо посмотреть, какой у него диплом. Все равно я не закончу это коммерческое предложение. В нынешнем состоянии мне позволительно разве что поколотить грушу в тренажерном зале. Где я не была уже года полтора, если не больше.

Открыв вкладку отдела на корпоративном сайте, натыкаюсь взглядом на ненавистное лицо с точеным подбородком, и едва не сворачиваю окно. В прошлый раз я не ушла дальше фотографии из-за страха подпитать разочарование от упущенной возможности. Я боялась получить подтверждение, что действительно недостаточно хороша по сравнению с Торнтоном.

Сегодня этого не случится. И каким бы ни был список его достижений, я не стану принижать свои.

С тихим вздохом, я щелкаю кнопкой мышки.

«Томас Уильям Торнтон.

Образование: Сент-Эндрюсс, Великобритания, бакалавр экономики».

Британский университет? Так вот откуда у него эти замашки аристократа.

Иронично поджимаю губы, пока глаза не опускаются на строчку ниже.

«Стэнфорд, США, магистерская степень по финансам».

Снова ехидно кривлюсь.

Один из лучших университетов мира. Конечно, амбиции не появляются на пустом месте. Странно, что в Лигу Плюща не сунулся. С дипломом Гарварда был бы повод задирать нос еще выше.

«Стаж работы: 9 лет.

Занимаемые позиции:

Менеджер по продажам, Бостон, Массачусетс.

Заместитель руководителя отдела брокеров, Нью-Йорк, Нью-Йорк.

Руководитель отдела брокеров, Нью-Йорк, Нью-Йорк».

Да, да, кто бы сомневался. Сплошной карьерный рост и никаких… Стоп. А вот это уже любопытно.

«Руководитель подразделения операций физических лиц по ценным бумагам, Нью-Йорк, Нью-Йорк.

Руководитель отдела продаж физическим лицам, Чикаго, Иллинойс».

Раздражение сменяется заинтригованностью. Я еще раз прокручиваю список, сверяясь, все ли прочитала верно, но ошибки нет.

До перевода Торнтон занимал более высокую позицию!

Что же произошло в центральном офисе, раз он согласился на понижение и переезд в другой штат?

Вряд ли скандал. В «Голдман Саксе» дорожат репутацией, и не позволили бы бросить на нее малейшую тень.

Может, в Нью-Йорке Торнтон не проявил себя как лидер?

«Достижения:

Привлечение двух миллиардов долларов в компанию за последние два года; отсутствие незакрытых сделок; положительная обратная связь от клиентов».

Господи, он вообще человек? Стопроцентная закрываемость!

«Трижды получал награду от компании за заслуги и вклад в продажи».

Дело не в недостатках. Торнтон явно оправдал предыдущее назначение.

Выходит, решение о переводе принималось по собственному желанию.

Оторвавшись от вкладки, я с недоумением слежу за его перемещениями по опенспейсу. В той же вальяжной манере он прохаживается вдоль столов и вслушивается в диалоги.

Так и хочется отпустить колкость о воображаемой короне, но мысленное злорадство больше не приносит удовлетворения. Я могу думать только странной нелогичности – любой из коллег с радостью бы ухватился за предложение работать в центральном офисе и руководить целым подразделением, но никак не наоборот! Торнтон же сломал стереотип. Но во имя чего?

Задумавшись, я рассматриваю его пристальнее обычного. Руки в карманах, взгляд сосредоточен, на невозмутимом лице нет ни тени улыбки. Не похоже, что ему нравится доставшийся отдел.

Да, Мистер-Лучший-Сотрудник-Года, здесь не Нью-Йорк.

И, учитывая резюме, он наверняка это знал. Но все равно решился на перемены! Довольно смелое решение, пусть и безрассудное.

Стоп. Я его только что… похвалила? Этого еще не хватало.

Нахмурившись, я опускаю глаза к монитору. Пора заняться делом, иначе мысли заведут меня не туда.

* * *

Еще немного, и от упрямой сосредоточенности по лбу начнут стекать струйки пота. Я не приветствовала идею отдать мне Харпера, но получив задачу, как никогда стремлюсь ее решить – вызов подхлестывает. Я не привыкла отступать. И дело уже не в стремлении показать Торнтону, на что я способна. Я хочу закрыть эту сделку.

Жаль, что неделя работы не приносит понимания, как подступиться. Вот и сегодня я третий час занимаюсь подбором банковских и инвестиционных инструментов, которые потенциально подойдут под двести миллионов размещения Джонатана Харпера. Если тот согласится.

Основная сложность в том, что клиент, во-первых, слишком консервативен, даже не пытается выйти и за гособлигации типа «А»; а во-вторых, он уже давно и успешно обслуживается в «Бэнк оф Америка», «Морган Стэнли» и «Ситибанк». Таких трудно перетащить к себе. Удивительно, что он вообще открыл у нас счет для пары некрупных оффшорных операций. Так и хочется позвонить и съязвить: как комиссию за перевод платить меньше, так к нам, а как влить шестьсот миллионов в облигации федерального займа, так это к менеджеру «Моргана».

Притихшая досада разгорается вновь. Умею себя накрутить, ничего не скажешь. Сроки поджимают, нервозность усиливается, а отсутствие подвижек даже в элементарной разработке портфеля вгоняет в уныние.

Как я буду отчитываться перед Торнтоном с такими скудными наработками? Одна лишь мысль о том, что придется взаимодействовать со своим невыносимым руководителем из-за Харпера, медленно убивает меня, как невидимый яд, распыленный в воздухе.

Тяжело вздохнув, пролистываю список акций, предлагаемых нашими аналитиками для вложения на средний срок, когда в нижней панели загорается кнопка корпоративного чата. Ох, Латиша, сейчас не до тебя и обеда… Сначала я должна закончить…

Желудок предательски урчит, когда я все-таки отвлекаюсь и открываю сообщение:

«Чэндлер, зайди ко мне. Обсудим Харпера».

Интересно, в арсенале Мистера-Идеальное-Резюме когда-нибудь появится слово «пожалуйста»? Или каждое утро, когда он смотрит в зеркало, представляет себя Богом?

Моментально рассердившись, как это теперь бывает постоянно с появления Торнтона в нашем офисе, я поправляю рубашку и беру с собой необходимые документы. Через две дюжины шагов гул опенспейса остается за спиной, и после демонстративного стука – пусть и не по этикету – я оказываюсь в кабинете, который так и не стал моим.

– Вы… – сначала хочется выцедить «вызывали?», но я осекаю себя. Вызывают шлюх, так что: – Вы приказали подойти, сэр.

Стеклянная дверь по инерции захлопывается, и Торнтон, сидящий за столом, поворачивается на звук. Медленно отложив серебристую ручку, откидывается на спинку кресла и складывает длинные пальцы в замок.

– Попросил.

– У нас разные представления о том, как выглядит просьба, сэр, – нагло вылетает у меня прежде, чем успеваю обдумать реплику.

– Надеюсь, Харперу ты звонила с таким же резвым настроем? – мрачно усмехается Торнтон, пока его голубые глаза обещают мне ад.

– Нет, сэр, с обычным, – почувствовав, что краснею, я пристыженно опускаю взгляд.

Да, нарвалась. Но если он ждет, что я как Сунг Ли стану заглядывать в рот и с трепетом ловить каждое слово, у меня для него плохие новости.

– Ладно, сядь, – почти сразу отмахивается Торнтон и, придвинувшись к экрану, начинает щелкать мышкой. – И рассказывай. В деталях.

Ловлю себя на мысли, как меняется его голос: от уничижительно-дробящего, втаптывающего оппонента в пол, до обволакивающе-сосредоточенного. Почему-то теряюсь и не знаю, с чего начать. Мысли путаются.

– Он согласился на встречу, хоть и не сразу. Но, увы, через неделю… – заправляю прядь волос за ухо.

Взгляд Торнтона молниеносно цепляется за мой жест, но затем плавно возвращается обратно к монитору.

– Дальше, – мягко добавляет он.

Снова эти нотки. Он собирается меня загипнотизировать?

– Я проанализировала инсайдерскую информацию, которую смогла о нем получить и пытаюсь составить подходящий портфель…

– Почему «пытаешься», а не составляешь?

Ох уж эта нью-йоркская манера торопиться и перебивать.

– Трудности с продуктовой линейкой?

И делать идиотские выводы, не дослушав.

– Я работаю в компании вот уже четыре года, сэр. Два из которых в активных продажах. И уж в чем-чем, но в продуктовой линейке у меня никогда не было проблем.

Гордо вскинутая голова остается без внимания – Торнтон продолжает что-то созерцать на экране. Наверное, с таким вальяжным видом можно только раскладывать пасьянс.

– И? – он вскидывает тонкую бровь. – В чем тогда дело?

– Мы уже обсуждали, что это очень непростой клиент, – еле сдерживаясь, чтобы не закатить глаза, снова принимаюсь объяснять я. – К нему тяжело пробиться, он тщательно подбирает себе банки и менеджеров и крайне редко соглашается на что-то новое.

Торнтон, наконец, отстраняется от компьютера. С неторопливо-раздражающей элегантностью встает и застегивает пуговицы на пиджаке. Явно дорогущем пиджаке.