Глава 3. Клэр

– Ты уверена, что это правильно? – манерно тянет Сибилл ван Дин.

Ей явно скучно. Как скучно богатым вдовам в отсутствии новых перспективных кандидатов в мужья. А когда нечем себя занять, лучшее средство снять тоску – это, разумеется, шоппинг. Кто-то скупает бриллианты, кто-то меха и золото, а Сибилл предпочитает ценные бумаги.

– Клэр, дорогая, мне бы не хотелось бы принимать спонтанных решений.

Я уже успела изучить ее манеру вести диалог. Сначала вдоволь поныть, потом изобразить сомнение и, наконец, снизойти до согласия на очередную сделку.

– У вас великолепное чутье, – подыгрываю я, еще сильнее прижав наушник, чтобы не отвлекаться на гул в опенспейсе. – И я прекрасно понимаю вашу озабоченность, однако на данный момент ситуация такова, что актив лучше докупить.

Ощущение чужого присутствия сзади пугающим холодком щекочет каждый позвонок, но я не могу позволить себе обернуться. Кто бы ни пялился мне в спину, главная задача – дожать ван Дин.

– Повторюсь, Сибилл, я бы не рекомендовала продавать акции по такой цене.

– И все же я не уверена…

Обычно с ней хватает и десяти минут, но сегодня эта великосветская зануда слишком упряма и вот уже четверть часа расспрашивает обо всем подряд, не акцентируя внимания на чем-то конкретном, и размышляет вслух то о продаже, то о покупке. Перебивать бесполезно, пока она не выговорится – сделки не будет.

Я терпеливо жду удобного момента, периодически поддакивая. И по-прежнему чувствую пристальный взгляд, из-за которого невозможно толком сосредоточиться. Как будто между лопаток мне вкручивают шуруп. Спинка офисного кресла ерзает, словно кто-то намеренно раскачивает ее – и это тоже чертовски отвлекает.

– Быть может, мы… – рефлекторно передернув плечами, я пытаюсь вернуть беседу в нужное русло, но Сибилл перебивает меня глупой отговоркой о записи в салон. – Эм… Да, конечно. Конечно, я перезвоню вам.

Провал. Ван Дин нажимает отбой, и на пару секунд я застываю с неестественно выгнутой спиной. А потом обреченно снимаю ставшую бесполезной гарнитуру.

Надо выпить кофе. Я была бы в тонусе, не останься половина содержимого стаканчика под ногами у Торнтона. Принять меня за секретаря, вот же недалекий сноб! Зазнавшийся, надменный и…

– Что она сказала? – раздается сзади чуть хрипловатый, но четкий – и такой знакомый – голос.

Твою мать. Вот теперь это полный провал. Торнтон слышал мой разговор.

Повернувшись вполоборота – как бы ни хотелось, проявлять неуважение к пусть и навязанному руководителю не стоит – я стараюсь сохранить невозмутимое выражение лица.

– Что ей неудобно говорить, – тщательно выверенным голосом выдаю я. – Через пару часов я перезвоню и предложу слить акции.

Торнтон слегка наклоняет голову, все так же возвышаясь надо мной, отчего чувствую себя неуютно… и жалко. Интересно, это такая нью-йоркская тактика втаптывания чужого самолюбия в грязь?

В его прозрачно-голубых глазах мелькает разочарование. Судя по всему – разочарование во мне.

– И что вы думаете насчет этого возражения, мисс Чэндлер?

Боковым зрением замечаю, как многие оторвались от работы и наблюдают за нами, большинство с недоумением, а кто-то с осуждением. Сунг Ли и вовсе с восторгом – вот уж кому в радость публичное порицание. Целый год она пытается перебить мои показатели, но усилия тщетны.

В досаде досчитав до пяти, все тем же ровным тоном продолжаю:

– Не думаю, что это возражение.

Торнтон иронично приподнимает бровь.

Ничего, пусть кривится. Уж я-то в отличие от него знаю клиента.

– В любом случае я перезвоню. Ей действительно было неудобно…

– Неудобно – это когда премия за продажи выдается не в тот день, когда ты собрался купить новый «Мустанг», а на день позже, мисс Чэндлер, – нагло обрывает меня он, пригвоздив взглядом, как булавка бабочку. – Или же сумку «Шанель», не знаю, что вам ближе.

Он всерьез считает, что женщину могут интересовать лишь покупки? Я еле сдерживаю возмущенный возглас.

– Только вот на эту самую премию можете не рассчитывать, если станете и впредь жалеть клиентов, – не унимается Торнтон. И медленно вложив ладони в карманы идеально выглаженных серых брюк в тончайшую полоску – вот же пижон! – самоуверенно и колко резюмирует: – Мне сказали, что вы одна из лучших сейлзов в отделе. Так, почему одна из лучших понятия не имеет, как отработать такое ложное возражение как «перезвоните мне»?

Будь у меня кофе, я бы выплеснула его снова. Только в этот раз Торнтону на голову.

* * *

За оставшиеся два с половиной часа Торнтон умудряется обойти весь опенспейс и прослушать разговоры каждого сейлза. Вальяжно, словно прогуливается по пляжу, подходит к столам и, не вынимая руки из карманов, с непроницаемым лицом анализирует.

Примечательно, что похвалы удостаиваются лишь трое, и Сунг Ли в их числе. Со стороны кажется, что она чуть ли не кончает, когда Торнтон снисходит до короткого одобрительного кивка. Я же с беззвучным стоном закатываю глаза. Теперь при каждом удобном случае она будет напоминать, как ее выделили из толпы.

Надеетесь на тайский массаж, Мистер-Я-Научу-Вас-Работать? Что ж, тогда вы сделали верный выбор. Сунг Ли еще и в задницу поцелует ради возможности называться лучшей.

От досады я раздражаю сама себя. Ну почему он подошел так не вовремя? После неудачного выступления с Ван Дин я закрыла две висящие сделки, перекрыв месячный план продаж всего за два звонка. Победа уже не важна. Все равно оценивать меня будут, опираясь на провал. Не бежать же докладывать Торнтону: «Большой босс, я справилась».

Обычно шестизначные цифры поднимают настроение, но только не сегодня. Остаток дня безнадежно испорчен. Присутствие Торнтона тяготит, и я не перестаю хмуриться, даже когда он скрывается в директорском кабинете. И что интересно, выходит оттуда почти сразу, с максимально кислым выражением лица. Неужели вселенская справедливость существует? И Колман все-таки его осадил?

– Ты в курсе, что уже почти шесть? – Латиша материализуется у моего стола как по щелчку пальцев. – Надеюсь, ты не забыла, что мы собирались в бар?

– Тиш, умоляю, не сегодня, – начинаю отнекиваться я.

Вот как ей объяснить, что сейчас не самое лучшее время для посиделок?

– Не будь сучкой, Чэндлер. Ты мне обещала! – Латиша привычно включает режим «девушки из гетто».

Ее излюбленная стратегия, когда нет других аргументов. Мне остается лишь оправдываться.

– Клянусь тебе, Тиш, я не…

– Боюсь, мисс Чэндлер не сможет составить вам компанию, – вкрадчивый голос Торнтона за спиной заставляет меня запнуться.

Что за идиотская манера подкрадываться? Да еще и решать за меня, с кем и где я проведу вечер? Пусть я не хотела идти в бар, сам факт, что Торнтон вмешивается, возмущает до жгучего румянца.

– У нас запланировано мероприятие, – неохотно поясняет он. – Тимбилдинг.¹³

Скучающему виду меня не обмануть. Заметно, что происходящее не нравится Торнтону. Как и то, что он вынужден выполнить поручение – в том, что именно Колман заставил пойти на сближение, нет сомнений. Директор поощряет сплоченность коллектива и командный дух. Торнтон же никогда бы не додумался собрать подчиненных и, судя по манере с презрением ставить на место, предпочитает метод палки без морковки.¹⁴

– Как странно, сэр, – догадка не дает удержать злорадную ухмылку. – Буквально полчаса назад я бронировала переговорную и не заметила в системе никаких мероприятий на вечер.

Торнтон посылает убийственный взгляд, но меня это нисколько не задевает. Сейчас в зоне дискомфорта именно он, ведь это его вынудили неформально пообщаться с нами.

Я все еще улыбаюсь, когда Торнтон отбивает тоном, не терпящим возражений:

– Через полтора часа жду всех в баре «Сакура».

Это же караоке! Серьезно? Он думает, мы будем… петь?

– И раз уж вы, мисс Чэндлер, так обстоятельно подходите к расписанию, ответственность за сбор коллег – тоже на вас.

Естественно – кто бы сомневался – Торнтон не оставляет мой саркастичный выпад без ответа. Вот только осадить не получится, я все еще в эйфории.

Получите, Мистер-Я-И-Мой-Авторитет безупречны. Чикаго – Нью-Йорк, счет 1:1.

Пока я ликую, Торнтон смотрит на Латишу и ощутимо спокойнее добавляет:

– Если ваш руководитель не против, вы тоже можете пойти, мисс…

– Ноа, – расцветает подруга, демонстрируя белоснежные зубы.

Хочется ткнуть ее локтем в бок за неуместное кокетство. Нашла, кому улыбаться.

– С удовольствием присоединюсь, – проигнорировав мои сведенные брови, Латиша поправляет кудрявый локон на виске.

И она туда же. Я еле сдерживаюсь, чтобы не съязвить вслух. Подруга, хоть ты не растекайся от него по паркету как Сунг Ли.

Едва Торнтон отходит в сторону, Латиша напускается на меня:

– Ну и чем он тебе не нравится?

Я демонстративно отворачиваюсь к монитору, чтобы сбросить в офисный чат сообщение о навязанном тимбилдинге.

– Классный мужик, – не отстает она. – Лучше займись им на досуге, пока не нашелся кто-то более прыткий. И начни прямо сегодня, благо есть возможность.

Я обреченно прикрываю глаза ладонью. И что все находят в этом напыщенном зануде? Как по мне, хуже бара и разговоров о Торнтоне может быть только бар в обществе Торнтона.

* * *

Толком не начавшись, импровизированная вечеринка в караоке грозит перерасти в шоу «Холостяк». Освежая макияж в дамской комнате «Сакуры», я слышу как минимум от троих коллег о намерении не упустить возможность познакомиться с новым боссом поближе.

– Какие у него глаза… Я тону в них с момента, как он зашел в опенспейс.

– А голос! Невероятно сексуальный…

Четвертой в унисон с ними подпевает Латиша.

– Ты только посмотри на его задницу, Чэндлер. Скрывать такую штанами – сущий грех. Не будь он волком с Уолл-Стрит, вполне мог бы стать хищником из «Браззерс».¹⁵

– Гениально, – хмыкаю я, убирая в сумочку матирующие салфетки. – Предложишь ему переквалифицироваться?

Блестящий план. Торнтон станет звездой порно, а я займу его место. Жаль только, центральный офис «Голдман Сакса» не одобрит идею.

Мысль вызывает глумливую улыбку, которую Латиша ошибочно засчитывает как очко в пользу своих доводов.

– Я же говорила, – с хитрым прищуром она взбивает мне волосы. – Тебя все-таки пробрало. Только представь: ты, он и стол в переговорной…

– Хватит, – я выставляю перед собой обе ладони, словно это поможет сдержать напор. – Он не в моем вкусе. И я не представляю… – Лгу. На миг представляю Торнтона обнаженным и… тут же меняю тему. – … почему мы столько говорим о нем.

Если не кривить душой, его телосложение мне нравится. Не перекачан и не излишне худощав – идеальный баланс – но внешнего вида недостаточно для привлекательности. Важен характер, мировоззрение, манеры. И тут Торнтон проигрывает по всем пунктам.

– Это все твой вынужденный секс-детокс, – не унимается Латиша. – Так давно не было мужика, что ты перестала адекватно их оценивать.

Кто бы говорил. Как раз я это делаю адекватно, зато остальные словно с цепи сорвались.

– Пожелайте мне удачи, – подкрасив губы, Сунг Ли поправляет бюстгальтер с пуш-апом и спешно устремляется прочь.

А ведь с утра на ней был другой. Неужели специально забежала по дороге в магазин нижнего белья? Вот это рвение! Сочувствую Торнтону, если она все-таки до него доберется.

– Ладно, идем петь, – театрально вздыхает Латиша.

По ее хитрому прищуру я понимаю, что она не сдалась, и еще возьмется за меня.

– Прости, нет настроения. Можно я просто послушаю тебя?

Я не кривлю душой, поёт она отменно. С диапазоном в три октавы Латиша почти догоняет Рианну,¹⁶ и каждая песня бьет в сердце и душу, и нередко доводит до слез.

– Подкат засчитан, – с самодовольной улыбкой Латиша перехватывает мою руку и тащит за собой в зал. – Тогда будешь на подтанцовке.