Цитаты из книги «О режиссуре фильма»

Цель диалога – не сообщать информацию о «персонаже». Единственное, для чего люди говорят, – получить желаемое. В фильме или на улице люди, описывающие вам себя, – лгут. И вот разница: в плохом фильме он говорит: «Здорово, Джек, вечером я приду к тебе, потому что мне нужны деньги, которые ты у меня занял». В хорошем фильме он говорит: «Где ты пропадал вчера, черт возьми?»

Актеры будут задавать вам много вопросов. «О чем я здесь думаю?» «Каковы мои мотивы?» «Откуда я пришел?» Ответ на все эти вопросы:

Актер не может скрыть свою цель, не может и драматург, и режиссер не может. Если цель человека в самом деле – и не надо тут скромничать, жизнь сама поставит вас на место, – это дойдет до публики. Как? Волшебным образом, не знаю, как. Но дойдет. Скрыть этого нельзя. Вдобавок к тому, что вы узнаете или не узнаете благодаря желанию её понять, само это желание себя проявит.

в чем и состоит природа драматического искусства – рассказать историю. Это – всё, для чего оно годится. Люди веками пытались использовать драму, чтобы изменить жизнь людей, повлиять, дать ей характеристику, выразить себя. Это не получается. Было бы славно, если бы драма для этого годилась – но не годится. Единственное, для чего годна драматическая форма, – рассказать историю.

Зрители могут поддерживать тривиальность современного искусства, но любить его не могут. Попробуйте подумать о разнице между тем, как люди говорят о любом участнике перформанса и тем, как они говорят о Кэри Гранте. А вам, милые энтузиасты, утверждающие, что цель современного искусства не в том, чтобы нравиться, я отвечаю: «Повзрослейте».

Подумайте о монтажном листе и цели – С: Что это та книга, которую мы уже видели.М: И что вы скажете реквизитору?С: Сделайте ее узнаваемой. Это самое важное в отношении блокнота.

Какая играет музыка? Какое время дня или ночи? Как выглядят костюмы и декорации? В какой-то момент вы упомянули, что кто-то читает журнал. Вы сказали: «журнал» – какой журнал? Я не преувеличиваю задачу: кто-то должен это решить – и этот кто-то называется режиссером. Реквизитор спросит: «Как должен выглядеть блокнот?» – и что вы, режиссер, на это скажете?

Начнем с кадра со столом, на котором ничего нет, и на него ложится блокнот. М: Следующий кадр?С: Реакция преподавателя. Либо одобрение, либо неодобрение.М: Нет. Весь этот кусок – об изложении дела. Реакция преподавателя нам здесь не нужна.С: Если в первом кадре показать блокнот, а во втором преподаватель посмотрит на него, не будет ли сопоставление этих двух кадров изложением дела преподавателю?М: Может быть, в первом кадре пустой стол, и на него кладется блокнот, а во втором кадре преподаватель за столом посмотрит на него, а потом поднимет голову – и переход на студента. По-моему, нам нужен здесь студент – ведь это он излагает дело.С: А не можем ли мы узнать блокнот, фигурировавший во второй сцене? Мы знаем, это тот же студент, которого мы видели готовившимся, поэтому нам уже не нужен кадр с ним. М: Блокнота достаточно для опознания студента?

Помните, что модель драмы – похабный анекдот. Анекдот начинается так: «Коммивояжер остановился перед дверью фермера». Он не начинается вот с чего: «Кто бы мог подумать, что две в корне отличные деятельности – сельское хозяйство и торговля – нерасторжимо

Исходя из чего мы можем решить, что лучше для нашего сюжета? С: Исходя из того, почему он просит о пересмотре?М: Нет. Нам не важно почему. Он просит о макгаффине. Потому что ему это нужно.С: Но мы ничего об этом не знаем. М: Я не думаю, что нам надо знать.