Не важно, по какой они живут и действуют религии или идеологии, важно другое, для них ничего и никогда не значила ни своя жизнь, ни тем более чужая. Великие цели. Костры до небес. Заходящиеся в криках боли еретики и неверные. Убивайте всех, а Господь или Всевышний разберется, кто грешник, а кто агнец. И я им «свой»?! Что-то терзают меня сомнения. Большие такие сомнения!

Альбинос сплюнул зло в сторону, обвел вновь нас всех невидящим и ненавидящим взглядом, а затем отошел к БТРу, оперся о броню спиной, выудил сигареты. Сломал, доставая первую, вторую… На помощь пришла Кнопка. Забрала пачку, щелчком выбила одну, вставила тому в дрожащие губы, сама же чиркнула зажигалкой, огонь которой тот поймал с трудом.

– Плохой день сегодня, и вести плохие, – сказал, явно обращаясь ко мне, но смотря в сторону Дрека.

– А что вы ищите? – ожидая, что тот ничего не скажет или ввернет «все грехи от знаний». Но нет, я ошибся.

– Кубик, черный кубик, из того же материала, как Знак у тебя или у меня. Сторона два сантиметра, цепочка и обрамление из платины. Не видел такой?

Я отрицательно покачал головой.

– Нет, не доводилось, – повторил уже вслух, решив задать вопрос. – А почему вы их просто с квазом не захватили? Раз думали, что у них ваша вещь. С вашими-то силами…

Неожиданно спокойствие слетело с лица сектанта, даже на миг оно перекосилось. Тоже злобой. Они что тут, озверин пачками глушат?

– Молодой человек, – претензионно начал тот, но взял себя в руки и продолжил вполне дружелюбно, если можно так сказать про тех, у кого с головой беда. – Ты хоть понимаешь, что такое был Гранит? Не знаешь?! И твой бывший командир – змея. Хладнокровная, все просчитывающая кобра, выжидающая время для стремительного и смертельного броска. И охотился он на нас. Вот тебе далеко не полный перечень его умений: один из величайших стелсеров, под невидимостью даже лучшие сенсы не могли его найти; смертельное касание; быстрострел; снайпер; уязвимые точки; сильный клок-стопер; слабый сенс; нечувствительность к перезагрузкам; направленная эмпатия и абсолютная неуязвимость…

– Он бы нас всех здесь, как каток пивную банку, в асфальт закатал! – рубанул Дум-Дум, прислушивающийся к разговору.

– Ему кваз, который как боец – олень-оленем. – Я говорил медленно, смотря в глаза Дреку. – Башку с одного выстрела снес. И реакция на слова Гранита от знахаря была ожидаема. Странная все просчитывающая змея… Как так? Неужели тот не мог просчитать, что…

– Он все просчитал! – оборвал меня сектант, подумал, на лице промелькнуло выражение некого душевного терзания, типично гамлетовский вопрос: «Быть или не быть?», открывать что-то мне или нет. – Тебя посвящу в некоторые детали, ты наш, и небольшая толика информации не повредит. Время есть, мы ждем, когда вернется еще одна наша группа, а ты, когда уйдут с дороги к Сердцу Дьявола зараженные. С собой мы тебя не возьмем. Рано.

Да чтобы так всегда было! И никогда не стало в «самый раз»!

Я достал сигареты, закурил, демонстрируя, что весь во внимании.

– Так вот, Гранит не опасался Кварца и его нападения, да и других ударов в спину. У него была абсолютная неуязвимость, которая могла активироваться как по желанию, так и тогда, когда ему угрожала смертельная опасность. Подозреваю, с таким Умением можно выжить в эпицентре ядерного взрыва. Хотя время действия ограниченно – около пяти-десяти минут в сутки. Это мы говорим именно про Гранита. Но тут нюанс, на количество активаций никаких лимитов нет, а отразить пулю, к примеру, доли секунды.

– Так как тогда… – начал задавать вопрос я, тот же властно вскинул руку, призывая к молчанию.

– Имей терпение, Люгер, и тогда не придется зря сотрясать воздух Стикса. На этот вопрос я отвечу.

Промолчал, мне важна информация, а не что-то иное, но это пока, всегда можно поменять приоритеты. Да и сам чувствую, на взводе. Все-таки не каждый день убиваешь и узнаешь про людей, с кем хлеб делил, кому на восемьдесят процентов доверял, такие подробности. Сектант только улыбнулся, будто мысли мои прочел, но продолжил таким же ровным менторским тоном.

– Любой, абсолютно любой Дар от Улья имеет свои ограничения. Это его ахиллесова пята. И абсолютная неуязвимость Гранита не выходила за общие рамки. Дар переставал работать, если кластер уходил на перезагрузку. И выключался он за восемнадцать минут до этого момента. Кластер, который ты покинул, стандартный. Он недавно обновлялся и никак, повторяю, никак и никаким образом не должен был уйти на нее вновь. Поэтому твой бывший командир и не опасался удара в спину, хотя он и не знал про эту свою слабость. Но… Как ты сам видел, перезагрузка произошла раньше запланированного. Гораздо раньше, и случилась ровно тогда, когда ей следовало случиться, – улыбнулся, но натянуто.

– Вы знаете время всех перезагрузок? – спросил я не потому, что так думал, пока еще не доставало данных, каким образом все произошло, а для самого вопроса, которого жаждал этот непонятный проповедник.

Хай душу потешит, больше скажет.

– Нет, и Черным их знать не нужно. И еще, мои ответы будут первым твоим уроком. Тем более я вижу, что ты сроднился со Знаком, так мы называем амулеты с черным квадратом. Кроме того, что он тебя защищает от слабых ментальных воздействий извне, и чем дольше он с тобой, тем лучше, а еще при помощи его ты можешь перезагрузить любой стандартный кластер, когда тебе этого захочется. Процедура достаточно простая. Находишь метку, которую без Знака не увидишь, – черный квадрат, их в стандартных очень и очень много, чем ближе к Пеклу, тем больше, они постоянно меняют свое местоположение, но периодичность – раз в четыре-пять часов. Так вот, находишь, кладешь на квадрат руку, может, и прижимаешься, то есть контактируешь любой обнаженной частью тела, и дальше ты поймешь, что делать.

– Вуаля, Перезагрузка велком! Всем плохим хана, новые ништяки, – опять вмешался Дум-Дум.

Мой мозг работал в этом же направлении, нарисовал, да в красках, возможности использования. Да с такими перспективами… На сказку похоже. Что-то здесь нечисто.

– Неплохо! И в чем подвох? – спросил я.

– Умный, и это радует, – улыбнулся Дрек довольно. – У всего в Улье есть обратная сторона. И это нужно помнить всегда, везде и всюду. Подвох заключается в том, что цена незапланированной перезагрузки – жизнь. И не чья-то, а именно твоя. Добровольно отданная, положенная на алтарь Стикса.

– Я правильно понял, чтобы достать Гранита, кто-то из вас ее отдал?

– Да. Но даже его смерть для нас – отличный результат. Даст Улей, Метазнак мы найдем, это его дар, а не найдем, значит, так тому и быть. Он дал, он же и взял.

– Отчего вы боялись Гранита? Зачем он вас преследовал?

– Знание – сила. Слышал про такое? Вот и здесь оно самое. Досталась ему одна наша вещь случайно, он начал копать в этом направлении. И да, несмотря на наши знания, мы ему не противники. А наши две боевые группы Гранит уничтожил. У нас тут у всех Дары очень специфические и больше на взаимодействие с Ульем рассчитанные, а не воевать с рейдерами, внешниками или мурами. Да и не интересуют они нас по большому счету. У нас свои цели и миссии. Но тебе пока рано про это все знать. Тот был угрозой.

– Ясно. Слушай, еще вопрос. Знак теплеет – это что значит? Об опасности предупреждает?

– Нет, что кто-то из своих рядом – идущих путем Стикса.

– Когда меня крестили, амулет нагрелся, но я явно чувствовал опасность. И ощущение, что по самому краю прошел, так просто не возникает. Думаю, едва не пристрелил тогда меня Третьяк, для чего и зачем, уже не узнаю, – да, чувство сродни сумасшествию, и оказалось, Знак совсем не об опасности предупреждал.

– Скорее это твоя интуиция. Ты прав, прошел по краю. Вот только опасность тебе грозила не со стороны Третьяка, по крайней мере тогда, а… Пожалуй, тут не обойтись без предыстории. Провидца мы встретили, пусть и свежего, в Семьдесят Седьмом по острожным картам, за Гранитом когда следили. И он Кнопке напророчил, мол, будете вы идти по следу недавно крещенного, как окрестят его второй раз, самого дорогого тебя лишит. Вот, как увидели и поняли, что Третьяк затеял, она хотела тебя во время крестин прикончить. Угрозу купировать. Снайперша из нее та еще, но там и ста метров не было. Все момент выбирала, как лучше. Я успел вовремя и не позволил. Провидцы всегда говорят то, что видят, и никогда не обманывают, и ты действительно убил самое дорогое – Шушу.

– Какую еще Шушу, млин? – не выдержал я. Достали этой шушей!

– Его не забудешь. Это лев‐кваз.

– Кваз-лев. Шу-ша? – Я по слогам произнес каждое слово.

– Да, это был ее питомец.

– Выходит, это вы нам там организовали встречу?

– Мы. Нам нужен был Гранит. Надеялись на Шушу, а также других зараженных. Хотя я был против, нет, – выставил вперед ладонь, – о гуманизме даже не думай или о том, что хочу хорошим показаться. Руководил мной голый прагматизм, мне тоже Провидец сказал, что ты нам в самом главном нашем деле поможешь, и ты помог – подозреваю, только из-за тебя удалось убить нашего врага. А шансов выжить при атаке Шуши было мало, кроме Гранита, конечно.

Я ничего не сказал, даже хмыкнуть не получилось. Помогли! Натравили стаю зараженных, нагнали высшей элиты, сказали «фас» льву… Тьфу ты, Шуше. Шушеньке! Шушлайке… Мать его так!

Злоба просыпалась лютая. Прикрыл глаза, затянулся горьким дымом, досчитал до десяти. Немного отпустило.

– И каково ваше предназначение?

– Тебе про это рано знать. Просто не готов.

– А когда буду?

– Это никто не скажет. – Помолчал, добавил: – Вот зачем ты Знак взял? Не знаешь? А я тебе скажу, потому что так надо было.

Отличный ответ. Почему? Так надо!

– Ты говоришь, что Гранит очень крутой, но отчего он Третьяка просто не убил, раз ненавидел, или меня…

– Про Третьяка – откуда мы знаем? – вмешался неожиданно альбинос, Дрек чуть отошел. – Захотел именно так все обставить. А ты… сам по себе, да на хрен ты ему не сдался! С тобой он разговаривал, время тянул, нас выманивал. С квазом там у них тоже все непросто было, он с ним-то и пошел, его в связи с нами подозревал. И просто ждал, когда начнем действовать. Обозначимся. Пойми, понимаю, непросто… Но для тех, кто здесь больше полугода – ты, пусть и свежак, но ты просто мясо. Нет, не так, ты обычное топливо, биомасса Улья. Даже не муравей, муравей заслужил право на жизнь здесь. Ты – пока нет. И вот представь, что у них творится в головах, да у каждого из нас, когда каждый, каждый чертов день ты видишь смерть, ты с ней живешь. Ее отголоски везде – объеденные костяки, зараженные, а ведь это раньше тоже были люди, хорошие или плохие, но люди… И всегда помни, что каждую чертову минуту, каждую чертову секунду, здесь сжирают человечество. Жрут здоровых и сильных мужиков, жрут слабых и малахольных, толстых и худых, жрут женщин, красивых и страшных, фотомоделей и доярок. И детей, подростков и младенцев. Всех… просто жрут!

Замолчал, подумал, потом улыбнулся, а скорее, скривил тонкие губы. Сбавил тон, продолжил почти шепотом.

– И ты, даже проходя в двух шагах, никому ничем не можешь помочь, и не потому, что ты такая сука, а потому, что не можешь! Понимаешь ты?! Свежак?! – Он почти выкрикнул мне в лицо, брызгая слюной. Я чуть отодвинулся. Тот вздохнул глубоко, беря под контроль эмоции. – Все здесь предопределено. Фатум. И даже твоя жизнь зависит только от Удачи, которой награждает тебя Улей. Толстяк, страдающий от одышки, с минусовым зрением и плохим слухом здесь может спокойно пройти там, где отряд спецназа сгинет. Удача, слепая удача помогает выживать, а не твои кондиции, данные, ум, еще что-то. Имеют значение только планы на тебя Стикса. Точка. Это… А ты знаешь, какая самая распространенная смерть среди опытных рейдеров?

Последний вопрос был риторический, повисла гнетущая тишина, я потянулся за сигаретами вновь.

– Самая простая. Пуля. В башку! – ответил тот на свой же вопрос, кивнул утвердительно, неожиданно неуловимым движением выхватил пистолет и, ничуть не задумываясь, приставил его к виску и выжал спуск. Выстрел. Брызнула кровь и мозги на броню. Пуля мерзко взвизгнула, обдирая краску с борта БТРа. Альбинос же завалился на бок. Засучил ногами.

Дрек на пару секунд прикрыл глаза.

Кнопка бросилась к телу, что-то говорила, причитала. Слезы бежали по щекам.

А меня от такого цирка в холод бросило. Воистину, верна поговорка: «Бей своих,