Собеседование

Утром встал рано, побрился, погладил брюки, рубашку. Завтракать не стал, не хотелось – может волновался перед собеседованием, хотя, в целом, чувствовал себя отлично. Отлично! Золотые запонки, широкая улыбка – специально потренировал её перед выходом у зеркала, несколько раз себе улыбнулся – то ли киноактёр, то ли акула – всё готово, пора!

Лето, тепло, но не жарко, как в иной год бывает у нас в Москве. Еду с кондиционером, в прохладном комфорте по садовому кольцу на электробусе. На часах: 11:00. По мне так лучшее время суток – с 10:30 до полудня. Город проснулся, отряхнулся от пробок, распихал офисную братию управленцев-букашек по её стеклянным муравейникам. Я тоже один из них, временно лишённый места в ячейке офисного гнезда. Бывает. К сожалению (не моему), долго на одном месте не задерживаюсь. Можно было бы сказать в своё оправдание, что не по моей вине я меняю места и начальников, но, буду честным, здесь ситуация как раз обратная. Конечно, по моей вине я кочую из муравейника в муравейник. Но я, всё-таки, не виноват, как, собственно, я, виновата природа. Ладно, не будем о грустном.

Итак, почти бесшумно лечу на собеседование. Вчера так мило поболтал с девушкой из службы персонала, а сегодня я готов к серьёзному разговору. Ну, как к «серьёзному», так, пока до генерального не дошло – вот с ним придётся напрячься, выдать всё, что могу. Только генеральный принимает решения, а с остальными приходится болтать – в большинстве случаев, ни о чём. Да и оценивают на разных уровнях собеседования, как правило, не твои навыки, а смотрят на твой предыдущий опыт – так проще, хлопот меньше. По профилю специализации я подхожу компании, куда еду, по сроку работы на последнем месте – тоже. Отлично, я почти уверен, что меня возьмут. Конечно, могут попросить какой-нибудь тест дебильный – ну, это уж, извините, не родись уёбком, как говорится, а будь красавчиком по жизни: будь готов! Всегда готов!

А вот и моя остановка. Из-за деревьев, торчавших из асфальтовых ловушек, выглядывает здание серого гранита эпохи культа личности. Да, это вам не стандартный корпоративный кубик, спаянный из стекла и бетона, классика – монументальный памятник нашему великому прошлому. Честно, я в таких местах никогда не трудился, аж под ложечкой засосало.

Пропуск на меня заказали. Миную турникеты и на лифте поднимаюсь на девятый этаж. Ну, знаете, всё в дереве, ковры (внутри лифт тоже обит деревом и коврик имеется). Так, из дверей лифта направо по коридору и вот я пришёл. Пока меня встречала всего лишь дверь – стиль двери… даже не знаю, как правильно сказать, впечатление от чего-то бронзового, массивного с львиными лапами, ну, то есть, самих лап-то как раз и не было, как и бронзы, а вместо них ощущение поддерживали рельефные завитушки и неведомы зверушки – нет, правда, я таких животных не знаю, помесь единорога с грифоном и ещё какие-то фигурки людей с огромными головами, выкрашенные в тёмное золото.

Домофон ничем примечательным не отличался, торчал инородной деталью серебристого прямоугольника сбоку от всего этого великолепия. Я нажал на белую родинку кнопки домофона, и меня сразу же впустили в офис. Дальше поздоровался с девушкой офис-менеджером, и она провела меня переговорную, больше похожую на комнату в старом турецком доме: мягкие диваны, опять ковры с психоделическими узорами, пара низеньких деревянных столиков. Меня уже ждали. Когда предложили присаживаться, я выбрал место ближе к окну. Напротив меня сидела девушка, я её узнал по голосу, – это Вера, я с ней вчера по телефону общался, – а справа сидела женщина в очках, наверное, начальница Веры, представилась Марией.

– Олег, для начала расскажите о вашем опыте на последнем месте работы, попросила Мария, – а потом мы расскажем о вакансии, и вы сможете задать свои вопросы. Хорошо?

Конечно, я уже рассказывал про свой опыт вчера, но я общался с Верой, а эта, в очках, хотела услышать о моём опыте из первых уст. И я выдал – отполированные фразы о моих достижениях у меня от зубов отлетали. Чему-чему, а бахвальству, а по-нашему, на языке мира продаж – саморекламе, я научился.

– Так. А как вы решали конфликтные ситуации на работе? – продолжила допрос Вера.

– С кем? – уточнил я.

– Со своими подчинёнными, с коллегами из других отделов.

– Конфликт – это нормально, обычный результат взаимодействия людей. Сам я стараюсь конфликты на пустом месте не создавать, но и не бегу от них, ведь такие ситуации помогают решать проблемы. Зачастую, чтобы выйти из тупика, разрешить болезненные противоречия, нужно идти на осознанный конфликт.

– Примеры? – подала голос Мария. В общем, она ничего, сексуальная. И очки её не портят, а пикантности придают.

– Примеры? Мне в отдел требовался координатор – должность, несомненно, нужная, но для многих руководителей компаний совершенно не очевидная, ведь, по их мнению, его функции могут вполне успешно выполнять другие сотрудники. А с другой стороны, кому понравится, если тебя начнут нагружать дополнительными функциями, на которые нужно тратить время, а от этого страдает основная работа. В обязанности координатора входит работа в 1С? Так ведь это может делать и бухгалтер. Принимать заказы на электронной площадке? С этим и менеджер справится. Ну и так далее.

В результате – недовольство, демотивация, падение темпов роста. И когда вал всего этого достиг небес, я инициировал общее собрание, на которое пригласил и высшее руководство компании. Во вступительном слове я объявил, что нагрузка, в связи с открытием новых направлений увеличится кратно. Я сознательно шёл на прямой конфликт, говорил, что это нужно для компании, а большинство сотрудников сейчас загружены работой не в полной мере, иногда наполовину. Конечно, мои слова вызвали взрыв – взаимные упрёки, истерика – и когда градус противостояния достиг температуры плавления стали, а наш генеральный директор покраснел, извиняюсь, как рак, бухгалтер, на которую должна была лечь львиная доля дополнительной нагрузки, сказала, – «Вот, если они так заняты, тогда пускай отдел продаж и возьмёт к себе в штат человека, который и будет всё это делать, а у меня своих дел хватает», – я ответил, – «А что, это выход. Надо подумать над вашим предложением». Остальным сотрудникам идея тоже пришлась по душе. В конце концов, генеральный директор утвердил новую должность – координатор, – и я взял необходимого человека в отдел.

– Хорошо, – похвалила меня Мария, но тут же добавила: – Похоже, правда, больше не на управление конфликтом, а на манипуляцию… А как вы наказывали своих подчинённых?

 Ох, и не люблю я этого слова – наказывать. Не в моём характере наказывать. Я управленец, а не экзекутор.

– Старался обходиться без наказаний, – сказал я.

– А как же вы тогда людьми управляли? – удивилась Мария. Вот привязалась, может, она тайная бдсм-госпожа? Ха ха. – Не будете наказывать, вас слушать не будут. Авторитет надо поддерживать

– Любое наказание ведёт к реакции. Возможно, лучше предупредить, чем получить сотрудника, затаившего на руководителя обиду.

– И всё-таки, Олег, вот вам бланки нашей специальной анкеты для руководителей, напишите, какие виды наказаний вы использовали при работе с подчинёнными.

 Вера передала мне несколько листов бумаги. Ясно, что для них это почему-то очень важно. Наказания. Может, в их конторе это фетиш такой? Если честно, то все люди только и делают, что наказывают друг друга. Особенно умиляет, когда в коммерческой фирме, вместо продаж, только тем и занимаются, что наказывают: руководители – подчинённых; подчинённые – начальство. Сделал ты, допустим, что-нибудь не то, ну, сказал что-то обидное для начальника, или не угодил, и тебя тут же начинают наказывать, но не за это, конечно, а находят причину – непрофессионализм, как правило, недостаток компетенций. Короче, будешь спорить, найдут до чего докопаться. Причём эта дорога с двусторонним движением. Например, ты наказал своего сотрудника за то, что он профукал заказ, а он, в отместку, потом сольёт контакты контрагентов конкурентам. Начальник же, конечно, ничего не поймёт – отчего его сотрудник так поступил, даже если узнает, но обязательно накажет – показательно уволит по статье – и, в большинстве случаев, получит суд, который компания проиграет и будет вынуждена заплатить компенсацию. Круговорот наказаний в природе.

Я взял ручку, склонил голову над бланком… но нет, не мог себя перебороть. Отложив ручку в сторону, сказал:

– Не обессудьте, не мастер я наказывать. Не люблю, да и не хочу.

– Но это же делает вас уязвимым, – удивилась Мария.

– Вероятно, даже наверняка. Не буду спорить. Если вам нужен специалист именно такого рода – умеющий и любящий наказывать, добивающийся ими результата, – то это, увы, не про меня.

 После моих откровений женщины притихли. Мария очнулась первой: протянула руку к листу анкеты и дёрнула. Оказывается там, снизу, на бланке была наклеена полоска белого стикера, под которой скрывался новый вопрос. Когда обнажились чёрные буковки, Мария попросила:

– Тогда ответьте на этот вопрос, пожалуйста.

 Первый раз с таким сталкиваюсь на интервью, какое-то странное поведение демонстрировали менеджеры по персоналу. С великим любопытством прочитал вопрос: «Отметьте слайды, которые, по вашему мнению, наиболее полно отражают смысл слова «Успех», и внесите их номера в таблицу, затем сделайте всё то же самое для слов «Неудача», «Провал».

– А где отмечать? – спросил я.

Вера выдала мне фолиант непонятного каталога с закладкой на нужной странице…

Вера никогда утром не завтракала, только пила кофе, выпивала большую чашку, иногда – две. Пробовала молотый, но как-то не зашло, вернулась к обычному растворимому латте и две ложки (хорошие такие ложки, с верхом) коричневого сахара на чашку. Без дозы подслащённого кофеина тяжело было просыпаться. Но этим утром к кофе она захотела булочку с маслом. И, как ни странно, съела булочку с аппетитом, запив сладким кофе. Квартиру она снимала и вообще обеспечивала себя полностью сама. Независимая современная женщина, одинокая, но не теряющая надежды. Последний роман длился три месяца, и она сама его прикончила. Надоели ежедневные скандалы, круто заваренные на параноидальной ненависти и комплексе неполноценности. И перспектив никаких. Но что её удивило, так это то, что Сергей – её последний любовник, – несмотря на кипяток своего темперамента, воспринял её слова о расставании как-то флегматично, ни о чём не стал расспрашивать, не возражал, а после их последней встречи ни разу не позвонил. Не то чтобы ей этого хотелось, но… Познакомились, потрахались пару десятков раз, накрутили нервы и разбежались. Как-то обидно, слегка – не понятно отчего, правда.

У Веры сегодня предстояло три собеседования, а главное интервью – утром, с кандидатом на должность директора по продажам – важная, можно сказать, ключевая должность для компании, но новая – должность, выстраданная лично генеральным директором, который откровенно замучился контролировать департамент продаж, возиться с патологическими плутами-менеджерами, подтирать им носы, нянчиться, а зачастую, и работать за них. Отбор кандидатов шёл трудно, второй месяц она отсматривала кандидатов и ничего подходящего не находила. Не малую роль в качестве кандидатов играла сумма оклада – нищенская для такой должности, надо признать. А всё потому, что гендир хотел и рыбки съесть, и чтобы не больно было. На 110 т. руб. шли отнюдь не гении, а всё больше неудачники от продаж или откровенные дегенераты по жизни. Но сегодня! Да, сегодня к ним должен был прийти кандидат с необходимым опытом, слегка за сорок – что было для компании плюсом, потому как нужны были солидные люди, а не свистуны, – 2 высших образования, на первый взгляд, адекватный – ну, тесты покажут, насколько, и что стоят его дипломы. Вера искренне желала ему, а значит и себе, успеха – так трудно найти вменяемых людей на любые должности, а на руководящие тем более. Не хотелось ей продолжать поиски дальше, общаться с разными…

Бодренькая после кофе Вера весело пропрыгала по офису до 11-00 и в прекрасном расположении духа пошла на интервью с кандидатом. Всё шло нормально, даже хорошо – кандидат держался достойно, уверенно – до определённого момента – до вопроса о наказаниях. Мария (коллега Веры, а не руководитель, как думал Олег, даже ниже её, потому как пришла неделю назад в компании и сейчас фактически стажировку проходила), сориентировалась, умничка, подсунула тест кандидату, который мог послужить выходом из ситуации, когда претендент на должность закрывался. И тут начались чудеса – не сразу, а в процессе теста. Кандидат стал делать пометки на бланке, с минуту работал, а потом задеревенел, словно его паралич укусил, отнял мутный взор от анкеты и сказал:

– Тут всего одна страница.

– В смысле? – не поняла Вера.

– В том смысле, что тут как-то маловато страниц и всего три слайда.

– Да нет, там шестьдесят вопросов-слайдов, – уверенно ответила невнимательному кандидату Мария.

– Сами посмотрите, – предложил кандидат.

 Вера взяла каталог в руки. Так, на первой странице, правильно, три слайда. Перевернула страницу и… Что-то промелькнуло и опять те же три слайда. Так же не бывает! Вера несколько раз проверила – перевернула эту страницу повторно, а за ней ещё несколько. Тот же результат – мельтешение и опять три первых слайда. Она эти слайды отлично видит, возможно, слишком чётко и резко: на первом, бюст мужика в костюме, видно часть груди, плечи, голову – он, безумно вытаращив глаза, хохотал; на втором, женщина в возрасте выгуливает в парке утюг; на третьем, пачки денег лежат рядом с рулеткой казино. Всё. Вера просто не находит происходящему объяснений, у неё состояние ментального нокдауна. Да ещё Мария сидит как истукан, никак не реагирует на происходящее. Она что, не понимает, что происходит что ли? Ан нет, Мария подаёт всё-таки голос:

– Вера, а ты на телефон страницы сфотографируй, – и так это она убеждённо говорит, что Вера, не задумываясь о бредовости совета, берёт мобильник и наводит камеру на каталог, которым снова завладел Олег.

 Олег сидел с задумчивым видом, нахмурив брови, и со всех сторон рассматривал каталог, но чувствовалось в его поведении некая неестественность, намеренный наигрыш. Вера смотрела на него и ждала, что он сейчас отбросит каталог и рассмеётся безумным смехом, а потом начнёт тыкать в неё пальцем, и глотая слова, утирая слёзы, орать: «Попалась! Попалась! Аха ха ха!». Она так разволновалась, что пальцы задрожали, она посмотрела на свою руку, державшую мобильник, и вздрогнула – увидела на экране телефона такое, что сразу забыла о каталоге. Пальцы кандидата, его пальцы, лежавшие на обложке каталога, выглядели ужасающе неестественно: уродливо длинные, обзаведшиеся двумя дополнительными суставами каждый, разбухшие от чёрной крови или гнили, увенчанные серыми матовыми звериными когтями – зазубренными пирамидками. Вера навела объектив камеры на самого владельца этих рук – на кандидата. Она, конечно, со страхом ожидала чего-то, но не такого окончательно абсурдного, просто невозможного. На неё с экрана её телефона пялились – не смотрели, а нагло, злобно именно пялились, – горящие, надутые жёлтым, нездоровым светом буркалы с сажевыми точками зрачков, лишённые век, нависающие над впалыми щеками, рискующими в любой момент отправиться в свободный полёт прямо в лицо Вере. Омерзительно. Само же лицо имело нездоровый серый оттенок в тон к цвету когтей, и было худым настолько, что все кости черепа выпирали так сильно, что рисковали порвать кожу. Рот, лишённый губ, безмолвно, как у рыбы, ни на секунду не находясь в покое, открывался, показывая на редкость крепкие зубы хищного ящера. Оживший труп опасного мутанта – вот самое близкое определение того существа, которое пришло к ним на собеседование.

Вера глянула поверх экрана и опять её обожгло, но теперь обожгло холодом. Кандидат на должность директора по продажам был на месте, был человеком, а не монстром, который внимательно, вопросительно смотрел на неё, ожидая, когда она начнёт фотографировать. Может он понимал, а может это Вера ничего не понимала. Она запуталась. Но кандидат оставался в человеческом обличие ровно до того момента, пока Вера снова не взглянула на экран.

– Ну что же ты не снимаешь? – сквозь шум бурлящей в ушах крови услышала Вера вопрос, заданный Марией.

В интонациях вопроса Вера различила издёвку. Тогда она посмотрела и на Марию сквозь камеру телефона. На неё уставилось такое же уродливое чудище, но только в женской одежде и с длинными волосами – сестра Франкенштейна…

Я держал в руках каталог и не понимал, что происходит с Верой. Сначала она зачем-то затрясла своим мобильником перед моим носом, словно поп кадилом, а потом застыла на несколько секунд в позе потревоженного рака-отшельника. А когда её отпустило, она посмотрела на Марию, и её прямо-таки заколотило. Вера, как дом, угодивший под удар землетрясения, заходила ходуном, вскрикнула, как чайка, попавшая под гусеницу бульдозера, и кинула в меня телефоном. На этом моё интервью и завершилось.