Цитаты из книги «Думай, как Эйнштейн»

По рождению я еврей, по паспорту швейцарец, а по сути своей – человек и только человек, без всякой привязки к какому-либо государству или национальности».

Я – глубоко религиозный безбожник. Можно сказать, что это своего рода новая религия».

То, что сделали для человечества Будда, Моисей и Иисус, значит для меня неизмеримо больше всех достижений исследовательского и творческого ума».

все происходящее в космосе предопределено законами природы и концентрированным выбросом энергии, который однажды уже случился. А значит, для человека не остается никакой свободы воздействовать на события собственной волей и само понятие моральной ответственности лишается всякого смысла. В 1932 году он выступил с речью в Обществе Спинозы, где заявил: «Мысли, чувства и действия человеческих существ не свободны, а столь же связаны принципом причинности, как и звезды в своем движении».

Что отделяет меня от большинства так называемых атеистов, так это чувство глубочайшего смирения перед непостижимыми тайнами вселенской гармонии».

и верой в то, что эти тайны в конечном итоге могут быть разгаданы.

Осознание того факта, что существует нечто, во что мы не можем проникнуть, ощущение того, что нашему уму доступны только примитивные формы познания глубочайших корней и лучезарной красоты сущего – это и есть истинная религиозность; в этом, и только в этом смысле, я являюсь глубоко религиозным человеком.

Чем дальше продвигается духовная эволюция человечества, тем более очевидным мне представляется, что путь к истинной религиозности пролегает не через страх жизни, страх смерти или слепую веру, а через стремление к рациональному знанию.

Всё… определяется силами, контролировать которые мы не способны. Все предопределено как для насекомого, так и для звезды. Люди, овощи или космическая пыль – все мы исполняем танец под непостижимую мелодию, которую наигрывает нам издали невидимый музыкант.

Для него бог, вознаграждающий за заслуги и карающий за грехи, немыслим по той простой причине, что поступки людей определяются внешней и внутренней необходимостью, вследствие чего перед богом люди могут отвечать за свои деяния не более, чем неодушевленный предмет за то движение, в которое он оказывается вовлеченным.