Отзывы на книгу «В самой глубине»

Я внезапно поняла, что ты наделала, сотворив собственный язык и обучив меня ему. Мы стали чужаками в этом мире.

На самом деле, чужаками в мире сделал их не собственный язык, язык лишь надстройка, в то время, как базис - образ жизни. А маргинальность не способствует социализации. То есть, жить на лодке, время от времени нанимаясь для выполнения поденной неквалифицированной работы - значит выпасть из сферы внимания государства: не платить налогов, не иметь медицинской страховки, лишить ребенка возможности посещать образовательное учреждение.

Откровенно говоря, работа Гретель в качестве лексикографа, имея в виду ее детство, весьма сомнительна. Ну или девушка немыслимый самородок, при должном внимании к развитию талантов обещавший стать гением. Примем как данность. Отправной точкой к тому, чтобы читать Дейзи Джонсон для меня стало не членство ее дебютного романа в шорте Букера, а переводчик.

Так тоже бывает. Когда круг твоего чтения обширен и разнообразен, с определенного времени начинаешь обращать внимание не только на авторов, но и на переводчиков иностранной литературы, редакторов, издательства. Перемещаясь из категории читателей в лигу книжных экспертов. Не ради дивидендов, тут их не полагается, для радости. Дмитрий Шепелев покорил меня первой прочитанной в его переводе книгой, "Подменышем" Джой Уильямс и новых его работ стараюсь не упускать из поля зрения.

Таким образом, "Сестер" Дейзи Джонсон, которые на самом деле вторая книга, прочла из-за переводчика, писательница заинтересовала тоже, потому и обратилась к ее звездному дебюту. И вот какая странность, "В самой глубине" по всему должна бы быть плохой книгой, но отчего-то получилась стоящей.

Когда автор со школярским тщанием вгоняет историю в прокрустово ложе мифа об Эдипе, совмещенном с феминистской повесткой, для остроты и пикантности приперчив "Моби Диком" - ждать хорошего, вроде бы, не приходится. И тем более удивительно, что все-таки хорошо. Тот редчайший случай, когда "сделанная" книга обретает живое дыхание, а читать по-настоящему интересно.

Ну потому что героини живые, обаятельные особым гранжевым маргинальным очарованием. Потому что подлинная жизнь, вопреки авторской воле, вознамерившейся отдолбить эдипов миф от забора до обеда, входит в историю, одушевляя ее особой витальностью. Словно бы против авторской воли, встраиваясь в историю капитана Ахава и Белого кита, изначально пущенную здесь по бордюру.

Сильная харизматичная глубоко порочная мать, обожаемая детьми. Слабого губит, сильного сминает и калечит. Наплевав на материнство, ставит превыше всего маниакальную одержимость чудовищем, скрытым в самой глубине. Даже потеря части тела не заставляет отказаться от цели, ставшей сверхценностью и смыслом жизни.

И как-то так получается, что в финале, вместо того, чтобы осудить безумную старуху, ты, читатель, испытываешь в отношении нее благоговейный трепет. Так тоже бывает, по всему должно было бы стать макулатурой, но осеняет Муза крылом - и оказывается литературой.

Довольно своеобразная книга: как будто чье-то искореженное и измученное несложившимся бытием сознание пытается выговориться, сказать о себе что-то очень важное, хотя и не знает, что именно нужно говорить, чтобы хоть кто-то понял. У него это даже получается, но мир, возникающий сквозь слова, которые оно пытается подобрать, пугает даже больше, чем если бы оно молчало. В этой книге, блуждая по лабиринтам самого себя, все бесконечно и болезненно ищут кого-то, с кем связывают разрешение собственных внутренних загадок и противоречий. Несмотря на все их усилия, все трудно распутывается, образуя редкие смысловые просветы и снова погружаясь в темные заводи бессознательного. Собственно, разрешатся эти загадки или нет, по сути, даже для самих персонажей особого значения не имеет, все их действия - это просто мучительный сдвиг мотива на цель, как часто бывает в подобных книгах, но автор заставляет читателя мучительно следовать этими странными спиралями осознанности, разбираясь со всеми ветками, тупиками, воспоминаниями и словами.

Вопреки мнению автора о своем сочинении, книга вышла не «охренительная», а довольно-таки тошнотворная, смешивающая до трудноперевариваемого коктейля разнообразные людские опасения и тревоги: перевернутая эдипальность соседствует здесь с ранними детскими страхами, невротическая боязнь смерти и Ничто воплощается в переживания потери матери, бесконечные грязь и вода возвращают к ранним травмам, феминистические выкрутасы смыкаются с подавленной сексуальностью, если не асексуальностью вообще. Читать, пожалуй, даже любопытно, но трогает едва ли. Если пытаться ловить собственные ощущения при чтении, то это не ужас, не боль и не сопереживание героям, а слегка нездоровое холодновато-аналитическое любопытство, брезгливая жалость, стыд, как если бы ты застал кого-то в его приватном пространстве.

По форме одна и та же сюжетная канва воплощается в фрагментах воспоминаний и переживаний разных персонажей: Гретель, Марго-Маркус, Сара, Чарли, родители Марго, Фиона говорят о себе, бэкграундом выступает Бонак. Все не в себе. Все стремятся к целям, которых не видят. Все совершают поступки, последствия которых не в состоянии вынести. Все равнодушны друг к другу и отличаются незрелостью и нерефлексивностью чувств, что лишает их необходимой человечности.

Читать и связывать между собой разрозненные эпизоды книги довольно трудно. Сначала все персонажи возникают в ткани понимания порознь, потом, очень медленно, конструируются связи между ними, чуть позже, вспышками, проявляется вся болезненная история, которую, надеешься, автор к концу как-то «вылечит». Конечно, это ложные надежды, и сюжет, как всплыл из глубины первых страниц, так снова в нее и уходит, не оставляя по себе даже кругов на воде. Сплетенные между собой истории нескольких патологий, даже сведенные воедино, не образуют целого, как бы подтверждая, что все здоровые люди счастливы одинаково, а все больные – несчастливы по-своему.

Оригинально? – Да. Многопланово? – Да. Интересно? – Сомнительно. Заставляет задуматься? – Нет. С моей точки зрения, довольно бессмысленно олитературивать болезнь: понять ее это не помогает, внутреннее беспокойство усиливает, а сочувствия не пробуждает.

Слова. Очень много слов. Представьте, сколько слов мы произносим в день? А в неделю? А в год?
Если задуматься об этом, то может накрыть такой волной понимания оного, что можно мысленно утонуть в предложениях.

Данный роман сюрреалистичный. Он восхитительный и мерзкий одновременно. Он пугающий. Он завлекает тебя в свою историю, в эту глубоководную реку, в которой плавает Бонак, страх, и заставляет тебя покрыться мурашками с головы до пят.

Их было двое. Их всегда было двое. Мать и дочь. Сара и Гретель. А потом осталась только Гретель, одна единственная в этом огромнейшем мире. Когда она выросла, она продолжала искать свою мать, эту женщину, которая поражала её и вдохновляла, женщину, которая создала для них свой собственный, никому непонятный, язык. Морги, приюты, больницы, больницы, приюты, морги. Каждый раз по кругу и каждый раз бесполезно. Она покинула Гретель, когда той было 13 лет. Со временем память сглаживает углы, стирает некоторые фрагменты, а порой наоборот,внезапно показывает твоему мозгу то, что ты силилась забыть.

Их было двое, но потом появился Маркус.

Какой-то удивительно-наполненный и драматичный роман о человеческих судьбах, о тайнах, скрытых за семью замками, о старости, о страхах, об оглушительном одиночестве. Повествование льётся рекой, не давая тебе времени отдышаться. Оно заполняет собой все пустоты, заставляя переворачивать и переворачивать страницы, быстрее, одну за одной. Хочется заполниться этим текстом до краев.

Но потом наступает финал, завершение этого долго пути, как для читателя, так и для главной героини.

Я всё ещё жду, когда ты вернешься.

Или не дают, но очень хотят. И как вообще сия премиальная проза оказалась у меня в хотелках? Если мне не изменяет память - о ней упоминали Юзефович и Завозова в свете античных и мифологических сюжетов. Да и просто обложка и аннотация интригующие. Она обещают "историю Эдипа" female edition (вроде такая тоже есть - но это вообще не то). Кто не поймет этого - в конце есть прямая цитата. Восхищаюсь людьми, которые прям видят отсылки, аллюзии - Эдипа, библейские. Для меня Эдип был не настолько очевиден, скорее я видела "Телемах ищет папу" female edition. Если серьезно - что вообще здесь творится?! Что, за что, почему? Я думала, меня будет напрягать местоимение "ты" и путанный и странный поток сознания. Это оказалось не самым страшным. Какие-то девочки, притворяющиеся мальчиками, женщины, бывшие мужчинами... Все смешалось - люди, кони. Автор сплетает несколько планов, основные из которых - "река", история из прошлого матери, и "охота" - история дочери. Если она лексикограф - можно ожидать, что будет что-то, связанное со словами. Что-то эта возможность как-то совсем растрачена. Были моменты, которые зацепили взгляд - например, когда время перестает быть линейным, и происходят события, которые хотели отложить - разбивается пойманная чашка. Но это настолько мимолетно. Или огромное мифическое чудовище. А они его... И чего это было - тяжесть прошлого, груз грехов? Мне даже не хочется в это углубляться. Инцест матери и дочери... Вот постельная сцена была просто противной - какой-то внезапной, ненужной, повозились - и давай рефлексировать. Абсолютно меня не устроил язык. Он какой-то грубый, шершавый, выхолощенный - просто описания. "Она заварила кофе, налила кофе, села пить кофе". Хроники и воспоминания. Совершенно восхитительна целая страница матерных слов. Персонаж лежит и матерится просто так - да потому что может.
Да... Допускаю, что сей шедевр попал ко мне в очень неудачное время после двух книг, одна из которых хвастается ярким насыщенным сюжетом, а вторая - сочным языком и самобытными героями. Но в других обстоятельствах я бы даже читать ее не стала. Упорно не могу развидеть "инцест" Дебора Леви - Горячее молоко и Ёко Тавада - Подозрительные пассажиры твоих ночных поездов . Что меня порадовало - как автор позитивно настроена к своему творению, как нахваливает его. Всем бы такой уровень уверенности.

Все, что мы помним, мы пропускаем через себя, переиначивая, ничто не остается таким, каким оно было в действительности. Это меня удручает, лишает покоя.

Чтобы не тянуть с причинами такой низкой оценки и не разводить море-океан, перейду сразу к тем сторонам этой книги, которые меня разочаровали:

1. Нелинейное повествование
Да, часто нелинейное повествование оживляет историю, но чаще всего оно выигрышнее смотрится, когда это используется эпизодично, н-р, флэшбеки для более полного знакомства с героями. На постоянке оно утомляет, по крайней мере в этой книге это работает именно так.

2. Скачкообразное повествование
В какой-то мере это продолжение первого пункта, но здесь речь о том, что подводок к перемещениям по временной линии здесь просто-напросто нет. Да, в одной главе (если это вообще можно назвать главой) события будут только в одном времени, но в целом какой-то логики в перемещениях я не отметила, не заметила.

3. Странное отношение к обозначению повествователей
Речь не про Маркуса (с ним будет "весело" где-то в середине книги, и там будут ответы в сюжете), а про то, что из-за третьего лица (он, она) и игнорирования автором имён в большинстве случаев, было не слишком легко понять, про кого вообще идёт речь. И к этому ещё добавили нелинейность, чтобы точно не усложнить всё.

4. Неприятные герои
Вроде как читатель все-таки должен сочувствовать им, понимать их и все в таком духе, но я так и не поняла, где этот режим я не включила, потому что объяснить иначе некоторое отвращение к героям я не могу.

Да и в целом формат раскрытия героев был... специфичным?.. Основной объем был дан теми проклятущими скачками, герои ничего о себе не рассказывают, максимум раскрываются в действиях, но это тоже создаёт вопросы из-за того, что все действия привязаны самим автором к прошлому героев.

5. Слабая интрига и рояли
В целом идея была действительно неплоха, но исполнение скорее разочаровало. Мифические отсылки были бесполезны, потому что были введены слишком поздно, поэтому самый яркий поворот во всем романе оказался роялем практически на пустом месте.

В общем, сплошное разочарование. Точно не рекомендую