Глава 2

– Еще мне снится всё тот же сон. Я и несколько версий меня существуют в одно время, но в разных местах и не где-то в непонятном неосязаемом мире, а как будто ускользающие за углом тени, и мне приходится цепляться за них, чтобы они были реальными. Тяжело объяснить… Я, настоящий, нахожу Джен и Рассела Бэдчера в нашем доме. Он держит Фрэнсис на руках и поет ей японскую песню.

– Тебе кажется, что она японская или ты знаешь слова?

– Это «Shiawase naro te o tatako», на нашем – Если ты счастливый, хлопни раз. Рассел раскачивает Фрэн в такт песни, Джен стоит рядом и неестественно улыбается, я бы сказал зловеще. Он продолжает ее раскачивать до тех пор, пока она не превращается в маленькую тартану, которая уплывает вслед за торговыми галеонами испанского флота. Второй я пытается дозвониться до меня настоящего из телефонной будки. На нем лохмотья, губы все в шрамах от забытых во сне бычков, из кармана торчит шкалик какого-то пойла. Он орет на меня в трубку, но я ничего не слышу. Из его глаз текут слезы и в какой-то момент он прошибает телефонный аппарат рукой, образовывая в нем зияющую дыру и достает из нее маленькую лодку. Ту самую, в которую превратилась Фрэн.Бережливо укутав судно в своем пальто, второй я пошатываясь уходит.

– Что ты чувствуешь при этом?

– Полное умиротворение. Я доверяю этому… мне. Третий я не совсем человек. Он находится в лаборатории гигантской корпорации наподобие Фармакомп¹³. Этот я – робот, подключенный проводами к большому экрану, по которому идет детская образовательная передача «Химия для малышей». Ее ведет другой Рассел, альтернативный, с красным поролоновым носом и в аляпистой разноцветной рубашке. Переливая жидкости из пробирки в пробирку, он показывает опыты, типа какого-то вспенивания жидкостей и других реакций, как от ментоса с колой. Вдруг пена в одной из емкостей выпрыгивает наружу, заполняя собой все пространство студии. Из этой пены образуется море, в котором опять плывет тартана с маленькой коляской на борту… Последний я – будущий супергерой в теле большого таракана с человечьей головой¹⁴. Его уже не заботят ни Фрэн, ни Рассел. Он курит, сидя в пошарпанном кресле и шевелит языком. Как только он моргает – я просыпаюсь.

– Угу, – хмыкнула миссис Зейн. – Мы с тобой выяснили, кажется, месяца два назад, что ты точно не ревнуешь Джен к Расселу. Тем не менее, этот сон повторяется и повторяется, за исключением деталей… Может все-таки остались какие-то маленькие мыслишки о вашем…

– Нет, я совершенно не ревнивый. Если ей вздумается с кем-то прогуляться, выпить – у нас даже не стоит вопроса «можно или нельзя». Я в её телефон-то заглядывал только один раз, года два назад, и то, чтобы посмотреть когда оплачивать интернет. Просто мы были молодыми… И что если бы… Она и Расс…

Марк покрутил пальцем против часовой стрелки, намекая на прошлое. Миссис Зейн добро усмехнулась.

– Ты уже прошел это, вернее вы. Что когда-то могло произойти, уже произошло, а что будет дальше тебе не подскажет ни супергерой-таракан, ни оракул, ни какой-нибудь, извини меня, раввин…

– Я понимаю, но мысли сами лезут в голову…

– Конечно. Нам свойственно рассуждать. Главное всегда помнить и останавливать себя тем, что мысли не являются реальностью. Даже самая страшная или грустная мысль, которая может выбить тебя из зоны комфорта, не воплотится только от того, что ты о ней подумал, а вот научиться не реагировать на нее – полностью твоя задача.

Миссис Зейн закрыла компьютер и полезла в маленькую тумбочку рядом со столом – в ней хранились бумаги для рецептов. Она достала один бланк.

– Мы работаем с тобой над тем, чтобы перестать винить себя в любой ситуации. Сколько прошло? Пять недель примерно? Как думаешь, скажем, по шкале от 1 до 10, где 1 – я ненавижу себя и все, что я делаю, превращается в песочный замок, и 10 – я все сделал правильно и точно так, как подсказал мне разум… Где ты сейчас находишься? Напомню, в прошлый раз это было 4.

– В районе 5-ти. Чувствую прогресс, но он идет крайне медленно.

– Чем обусловлено?

– Злость на себя больше не поглощает меня, назойливые мелочи перестали казаться важными, но все это очень влияет на мою работу. В суете постоянных дедлайнов и переговоров, я теряю суть того, чем я реально должен заниматься. Мой кабинет превратился в колл-центр, где я пытаюсь найти общий язык с авторами. И авторы эти не простые люди, которые хотят опубликовать свою книгу, познакомить читателей с ней, дать пару автограф-сессий и уехать получать роялти… В большинстве своем это напыщенные чуваки, считающие, что им уже должны за то, что они открыли свой дешевый ноутбук два ядра/два гига и начирикали там две страницы бессвязной тошнотной тягомотины… А самое смешное, что именно у такого Шема писца¹⁵ есть все шансы побить рекорды продаж.

– Все обстоит ровно также и в нашей работе. Я лично знаю много талантливых, умелых и начитанных ребят, которые принимают в своих кабинетах жаждущих обрести себя по всему миру, содержат офисы, которым может позавидовать Facebook, их рекомендуют многие научные сообщества, их статьи печатают значимые журналы… А потенциальные клиенты просто покупают в книжном новинку от Синсеро¹⁶, прочитывают первые десять страниц и считают, что жизнь наладилась…

Миссис Зейн поджала губы и уставилась на Марка. Теплым, но слегка отчужденным взглядом. Марк вытер вспотевшую ладонь о подлокотник, но поскольку кресло было кожаное, он просто растер микрокапли пота по всей руке. Рядом на журнальном столике среди кучи визиток психолога и забавного железного календаря в форме человечка, который сам переворачивался каждый день, стоял пузырек с кремом для рук. Решив, что это лучший способ избавиться от влажных рук, Бикер нажал на пузырь сверху и выдавил два комочка крема белого цвета. Он пах пихтой и кедром.

–… Но я не говорю о том, что твоя ситуация в корне неправильна. Может быть твой босс хочет, чтобы ты перешел на новую должность?

– А он хочет! Мы разговаривали об этом в прошлом месяце: – «Бикер, ты хочешь обрабатывать писульки до старости, когда у Чипа уже будет свой мерс? Агенты могут получать втрое больше твоего оклада, сынок.»

– Манипуляция, конечно, не искусная… А тебе нужно больше денег?

– Мне нет, а вот Джен не отказалась бы.

– Она зарабатывает больше, если я правильно помню.

– На порядок, но это не имеет значения. У нее талант, она может продать ручку продавцу ручек.

– Надеюсь, что этот вопрос решится… В конце концов, ты не поменяешь сферу своей деятельности, а просто шагнешь на ступеньку вверх…

– Нужно прикинуть…

Не дождавшись ответа Марка, миссис Зейн посмотрела в телефон, смахнула сообщения от своей дочери и посмотрела на часы.

– У нас осталось десять минут. Давай-ка сделаем небольшой тест по рисунку. Тебе нужно нарисовать себя и какого-нибудь монстра. Представь, что у тебя намечается сражение с ним. Не забудь про оружие – ты же должен его как-то одолеть?

– Монстр – это мои страхи?

– Монстр – это монстр, – отрезала миссис Зейн.

Марк взял со стола пачку карандашей Prisma, листок бумаги и принялся рисовать.

В кабинете психолога было очень просторно и светло. В окна било вечернее солнце, еще не уходившее за горизонт, но постепенно падающее за него. На стенах в кабинете висели маски татануа. Почти все из них были копиями, и только две обрамленные были настоящими. Их миссис Зейн подарил один из клиентов, привезший их из самой Новой Ирландии. Краски на этих двух экземплярах были иссохшиеся, дерево, из которого они были выструганы, сильно потрескалось, а джутовые веревочки, цеплявшиеся за гвозди, поистрепались как в игровом аппарате, где нужно разрезать нитку и получить желаемый приз. Впрочем, аутентичности им добавлял также цвет обоев – Pantone 729 C, и вертикальный щелевой барабан, стоявший в углу. Палка от него не пережила переезд с прошлого места – ее потерял грузчик. Миссис Зейн была одета в строгую двойку синеватого цвета, две верхних пуговицы белой рубашки были расстегнуты, обнажая слегка постаревшую кожу на шее. Ноги ее были облачены в туфли с очень высоким каблуком-шпилькой – не меньше 11 сантиметров. Черные волосы были уложены в стиле Китти Коллинз¹⁷. Марк дорисовал и положил на стол свой рисунок. Миссис Зейн еще минуту пялилась в телефон, потом отложила его и принялась анализировать художество Бикера.

– Угу… Ага…

Марк терпеливо ждал, когда психолог наконец заговорит.

– Монстр справа, да? – улыбнулась миссис Зейн.

– Справедливое уточнение.

– Множество глаз несомненно говорит о том, что ты боишься чужой оценки и на каждое свое решение ждешь определенную реакцию у окружающих, и не всегда хорошую. Подсознательно ты уже считаешь, что проиграл, даже не вступив в игру. У монстра 4 руки, значит, что опасность наступает со всех сторон, и ты чувствуешь себя окруженным, без всякой возможности выбраться или избежать страха. Это подкрепляет их желтый цвет – цвет боязни и повышенной тревоги. Теперь о твоем оружии… Меч в левой руке зеленого цвета, да? Почему?

– Это травяной меч¹⁸.

– Он из какой-то необычной травы?

– Нет, просто сорняк.

– А в правой руке булава с шипами? Острые предметы всегда символизируют возможность о них уколоться. Ты еще боишься быть в комфорте с самим собой, и думаешь, что твои слова, действия, эмоции могут принести боль не только тебе, но и окружающим.

Миссис Зейн глубоко вздохнула и опять уставилась своим фирменным взглядом на Марка.

– Радует, что для человечка ты выбрал фиолетовый цвет. Это цвет перемен, гармонии… И скоро они нагрянут… Наша цель буквально в двух шагах, осталось только их сделать.

Она выдержала паузу.

– На сегодня, пожалуй, всё. Жду тебя во вторник на следующей неделе. Время подходит? Перенести не хочешь?

– Нет, все отлично. Буду ровно в 6. Спасибо, миссис Зейн.

Марк встал и уже было собирался уйти, но вспомнил про рецепт.

– Забыл совсем. Рецептик на снотворное, пожалуйста.

– Да, я же достала бланк, – сказала психолог и изобразила, будто бьет себя по лбу. Она достала дорогую перьевую ручку из сумки и быстро накалякала название действующего вещества и фамилию Марка.

– Он будет действовать полгода, правила немного поменялись.

– Мне хватит.

Он взял рецепт, надел куртку, снял блок с телефона и вошел в приложение банка. Парой кликов отправил нужную сумму на счет миссис Зейн.

– До свидания.

– Хорошего вечера.

Открыв дверь, Бикер повернулся к психологу еще раз и кивнул головой.

– А когда все поселенцы были спасены, мне дали овса¹⁹, – продекламировал он, как начинающий диктор, потряс рецептом у себя перед носом и ушел.

Когда дверь захлопнулась, миссис Зейн положила руки за голову и выдохнула. Она вытянула ноги под столом, ловким движением сняла стесняющие туфли и принялась разминать пальцы ног. Послышался хруст. Психолог посмотрела на улицу через окно – птицы улетали вдаль за перекресток, неся веточки в свои гнезда, листья медленно падали и наоборот, ненадолго подлетали, направляемые ветром. В ежедневнике, открытом на компьютере, несколько записей поменяли цвет на красный. Оставалось два клиента.

– Это свидание?

– И да, и нет… Конечно, свидание. Давно ты каталась на лодке?

– Последний раз на встрече лучших агентов штата, но это был паром.

– Лодка, конечно, поменьше, но сервис будет лучше, Джен.

– Она с веслами?

– Тебе не нужно будет грести!, – разозленно сказал он.

– Мне прийти с Попаем?

– Лучше с Блуто²⁰, ему хотя бы шпинат не нужен. Только пара сигар.

– Честно, не помню кто это… Дени забрала Фрэн?

– Они прогуляются, заберут чехол для телефона и пойдут домой. Я дал ей денег, чтобы она что-нибудь заказала. Голодной не останется.

– Хорошо. Значит в 5?

– К 5-ти. Я скину адрес, возьмешь такси, если лень будет идти.

– Ладно, увидимся.

– Увидимся, – сказал Марк и нажал на красную кнопку на своем мобильном. .

До 5-ти еще был целый час. По телевизору не было ничего интересного, поэтому Бикер залип в телефоне. В рекомендованных видео на ютубе всплыли: фермер-старичок, сочиняющий сатирические стихи о власти; подборки смешных видео с выдрами; прохождение Spider-man: Miles Morales одноруким инвалидом. Вернее, вторая рука-то у него была, но функциональность ее создавала вопросы – пальцев было только два, и те деформированные; мэш-апы различных детских видео, где обезьяны меняли цвет и падали с кровати под занудную песню, у которой каждый раз менялась одна строчка. У старичка он узнал, что у бывшего госсекретаря (это женщина, но имя ее называть нельзя) была такая страсть на оладьи с фаршем из детей, что каждое утро ее личный холоп суданского происхождения показывал ей каталог и из предложенного, она выбирала детей выращенных Тикритцем²¹. Выдры тоже подняли Марку настроение – особенно парочка близнецов из страны восходящего солнца. Они очень мило подбирали детальки от деревянных пазлов, катали камешки и точно знали, какое лакомство им даст хозяйка на обед, потому что у них был особый график – два рыбных дня, три мясных, и два овощных. Марку попался ролик с овощным днем, это было понятно даже по настроению животных. К миске они подходили неохотно, предпочитая резвиться друг с другом. Инвалид тоже приятно удивил его – приключения черного человека-паука Марк запускал, правда, в полубреду, и попрыгав по зимнему Нью-Йорку так и не понял, как сбивать щит у рядовых противников. Он невнимательно отнесся к всплывающим подсказкам, а уже потом села играть Джен, и прогресс хоть и сместился буквально на несколько минут вперед, запала уже не было, а смотреть прохождение не хотелось… А инвалид же ловко расправлялся с пачками врагов, вскрывая их оборону подбрасываниями, связывая их в один комок и нанося аое-урон по этой плотной массе. Только немного выбивали из седла эти два пальца… Ведь стример нарочито делал акцент на них, выставив камеру так, что они почти скрывали лицо. Отростки бешено стучали по кнопкам геймпада с нечеловеческой скоростью, пытаясь компенсировать отсутствие трех других «бойцов». Марк не смог бы так и с пятнадцатью. Детские видео он переключил почти сразу, потому что сюжет был ему известен – каждый куплет одна обезьяна из стаи падала на пол и врач констатировал, что больше кувыркаться на кровати ей не светит. Оставались еще баскетбольные новости. Перед началом сезона перестановки были почти в каждой команде, а звезды прыгали тут и там: «Лейкерс» заполучили третьего оллстара, «Бруклин» наконец-то поставил всех из лазарета на ноги и три лидера были готовы начать сезон, а «Голден Стэйт», по идее, получили самый легкий календарь среди всех клубов НБА – коэффициенты на их победу в регулярке заметно снизились, хотя состав остался тот же. Да, зимой также должен был вернуться Клэй Томпсон, мистер 60 за 3, пропустивший целых два года из-за разрыва всего, чего только можно было, а вот сможет ли он помочь, или будет только обузой для команды²² покажет только время… А время показало – пока Марк уплетал контент Воджнаровски²³ за обе щеки, на часах было без десяти минут 5 вечера. Бикер опаздывал. Он скинул тапки, засадив их под диван, достал серое неглаженное пальто и вскочил в свои зимние ботинки. Бабблз хрюкнул во сне, услышав закрытую дверь и перевернулся на другой бок.

Марк мчался на машине в центр города в район РигтФолл. Прямо посередине него был довольно большой, но неглубокий пруд, окруженный деревьями. По нему каждый день плавали лодки и катамараны, перевозившие горожан и заезжих иностранцев. Любителей поорудовать веслами/ногами становилось все меньше – температура стремилась к нулю, а каждую зиму пруд закрывали для очистки. Но никто никогда не видел, чтобы его действительно очищали. Обычно специалисты жилищных услуг натягивали здоровенный тент по всему периметру воды и в общем-то всё. Ни людей, ни работников там никогда не было, кроме служащих на самой лодочной станции. На их ношу в зиму выпадала ответственность за уборку мусора из урн, слежка за курящими посетителями, естественно строгий выговор этих самых курильщиков, и главное, конечно, оповещение (обязательно неприятным голосом) всех посетителей и просто случайно проходящих людей о том, что лодки будут доступны для проката только до наступления темноты.

 Дул неприятный ветер. Он раздавал пощечины направо и налево, даже тем, кто пытался прятаться за большими воротниками, нахлестывая не только по лицу, но и распространяя багрянец на шею. А вот листья падать не торопились. Нет, какое-то количество их лежало на земле, но их тут же сметали в небольшие кучки рабочие, после чего они же звонили куда-то по телефону, активно жестикулировали и через пять минут приезжал грузовик с насосом, который всасывал листья в контейнер, а бригада уборщиков была только и рада выйти лишний раз на улицу, покурить со своими корешами, обсудить темное пиво, недавно появившееся в соседнем кабаке рядом с автобусной остановкой, с которой вся дружная братия ехала домой после смены.

Джен стояла прямо у кабинки, где сидел продавец билетов. Очередь на удивление была приличная – человек пять или шесть, да и лодок оставалось маловато. Пожилая пара уже получила свои заветные билеты, и старички медленно топали к началу маршрута. Мужчина в костюме и с большим саквояжем был следующий. Метрах в пятнадцати от очереди стоял подросток со щитом рекламы на груди и спине. Надпись на груди гласила: «Весь пруд по цене половины!». На спине же красовалась сахарная вата синего цвета из светодиодной ленты, и ценник в два четвертака. Палочка у ваты была перегоревшей. Юноша страдальческим голосом объявлял, что прокат лодок закроется через час. Его прилизанные, немного грязные волосы не мог сдвинуть ветер – так сильно они были уложены косметическим воском.

Марк припарковался справа от входа на станцию, провел кредиткой по паркомату. Тот загорелся и показал два часа на табло.

– Должно хватить.

Бикер перешел улицу через переход и поспешил к Джен. Ее лицо было недовольным, ведь он опять опоздал. Для него это было обыденностью. Он умудрялся опаздывать на любые мероприятия: например, на свадьбу с Джен он приехал на час позже, чем было запланировано, надеясь, что все пойдет не по плану и будут какие-то неувязки. Но их не было, а настоящей, почти двухметровой неувязке пришлось извиняться перед гостями; когда Фрэнсис еще была внутри Джен, а раскрытие было около 9 сантиметров, врач посоветовал почти-папаше приезжать поскорее, если он, конечно, хочет поучаствовать в перерезании пуповины… Мало того, что он опоздал из-за просмотра хайлайтов Федерера по случаю его юбилея, Бикер в довесок еще и купил белые лилии, от которых у Джен всегда была жуткая головная боль… А уж как она злится, когда что-то происходит не по ее замыслу, вы уже знаете. Марк же злится по другому. Ему всегда кажется, что во всех бедах виноват только он. Добавьте сюда беспричинное самокопание, весьма низкую самооценку и уверенность в том, что родители разошлись из-за него, и мы получим точную копию Тревора Резника²⁴. Только толще килограмм на пятьдесят. Но люди непостоянны, даже такие как Бикер. Поэтому к перечисленным психологическим проблемам добавился противовес – небольшое, но стойкое хладнокровие. Эту черту он перенял у Джен в начале отношений, когда она не закипала как чайник со свистулькой от каждого брошенного слова. Многие бы назвали это качество скорее похуизмом, но здесь была тонкая грань – действительно важные вещи Марк просто по натуре не мог обделить вниманием, а на мелочи часто закрывал глаза. Толстокожесть эта все равно не отменяла постоянную, корявую и угнетающую саморефлексию, но эффект был велик. Всегда.

– Прости! Я…

– Будто что-то новое случилось.

Марк виновато улыбнулся и взял ее за руку. Она не сопротивлялась.