Мы вернулись с Людой за стол, выпили, и теперь позвали на беседу Серёжу. Сережа был вообще интересным персонажем. Я смотрела на него и понимала, что он пустит в свой дом любого, кто попросит помощи. Он посмотрел на меня очень внимательно и в первый момент я подумала, что сейчас он начнет объяснять, почему не может исполнить мою просьбу. А он рассмотрел меня, как будто видел в первый раз и спросил: " А ты вкусно готовишь?". Я была ошарашена. И ответила:"Завтра попробуешь". А он сказал:"Только на обед готовь всегда три блюда, салат, суп, и второе. Ой, забыл, ещё компот или кисель". Мне было смешно. Да что угодно приготовлю, только дайте мне угол на месяц. На этом договор был заключен. Детали договорились обсудить завтра.

Я была счастлива. Они ушли к столу, а я пошла курить в огород. Там стояли два старых кресла и журнальный столик. Я уселась на кресло, сделала затяжку, и закрыла глаза. Всё срослось, можно расслабится на месяц. И тут почувствовала, что мне на плечи легли чьи-то руки.

– Не хочешь познакомится поближе?

– Не знаю. Я тебя не вижу. Нет у меня глаз на затылке.

Он сделал два шага и встал передо мной. Хорош. Высокий, широкоплечий, поджарый. Уверен в своей неотразимости. А почему я то? Других не нашлось? Или ещё не понял, что у меня часть тела отсутствует?

Он смотрел на меня, я на него. И я точно понимала, что не имею ничего против этого мужика. Только где знакомится поближе? У Люды с Серёгой одна комната, хоть и большая. Я задумалась.

А посиделки за столом продолжались. Мы все были близкого возраста поэтому нам было не скучно. Тем более, что мы себя подогревали портвейном. Но вдруг я увидела, что Люда подаёт мне знаки на выход. Я взяла сигаретки и вышла за ней. А она почему-то отправилась не в огород, а за ворота. Причем отошла от этих ворот ещё за два дома, и встала в кустах, чтобы нас не было видно. Я удивилась.

– Люда, а по какому поводу партизаним то? У нас что тут военный совет в Филях?

– Тише говори, я не глухая. Не хочу, чтобы Серёга слышал

– Твой Серёга?

– Галя, у меня от моего Сереги секретов нет. Я про Синицына

– А что не так с Синициным? Он меня в открытую призывал дружить.

– Вот и я про это. Подружи с ним, а? Он же видный мужик?

– А ты то что за него просишь? Он пацан что ли?

– Не, он далеко не пацан, и конечно он сам свои проблемы решает, и любовные в том числе. Наверное.

– Почему наверное?

– Потому что я этого не видела.

– Люда, давай без загадок. Зачем меня сюда призвала?

– Не отказывай ему, а?

– Ну Люда, чем дальше, тем смешнее и непонятнее. В чем дело то? Он поделочный какой-то? Или что-то с ним не так?

– Да все с ним так. Просто может у тебя что-то не так стало.

–Нет, у меня все, как всегда. Высоких и красивых мужиков я люблю

– В общем, он здесь флигель снимает, рядом, вон на углу. Это я тебе заранее сообщаю. Потому что скорее всего, если он решиться, он позовет тебя туда, так что не бойся. Он не женат, сама паспорт видела. Служил срочную в Афгане, но бзиков не замечала. Женщин рядом с ним никогда не видела, хотя живёт здесь больше года. Ну вроде все.

– Вот, смотри подруга, пристал значит ко мне твой Синицын. И внешне он мне нравится, и как пристает нравится и кровать у него для этого есть, и я уже согласилась, и ты думаешь, что я перед тем, как прыгнуть к нему в койку, побежала бы к тебе выяснять кто он такой? Замуж я за него не собираюсь, а одноразово выспаться очень симпатичная кандидатура. Лишь бы не разочаровал на простынях.

– Мне тоже интересно. Потом расскажешь.

– Ты что, звала меня за тем, чтобы сказать, что тебе интересно.

Но Людка уже кинула бычок, и пошла к дому. Я пошла за ней.

За столом все было по-старому. Но теперь мне был просто интересен этот Синицын. Что за птица такая, что мне его заочно представили? Я стала за ним осторожно наблюдать. И первое, что я увидела, он тоже наблюдал за мной. Это хорошо. Значит уже все про меня понял. Да и Люда уже, наверное, ему все рассказала. Так же как мне о нем. Ой, да Люда! Сводня! Но претензий к подружке у меня не было. Она же из лучших побуждений. А я рассмотрела не только внешность предполагаемого полового партнёра, но и все, что можно было рассмотреть в той ситуации. Одет хорошо, не из магазина. Надо было спросить у Люды, где и кем он работает. Стриг его тоже хороший мастер, волосинка к волосинке. Волосы слегка вьются, поэтому выглядит его шевелюра шикарно.

Лицо открытое. Губы яркие. Глаза большие. Выбрит идеально. Как будто не утром брился, а перед застольем. Руки чистые, обожаю! Ногти подстрижены, без траурной каемки, это вообще огромный плюс к карме. На виске шрам. Глубокий. Интересно, бытовой, или с его афганской войны? Часы. Командирские. Пятьдесят рублей в магазине "Военторг", без блата не добудешь. Грудь волосатая, две пуговицы сверху растегнуты, поэтому видно. И майки нет! Ненавижу майки! Сразу обнуляется мужчина в моих глазах. Ну в общем и целом портрет мне нравится. Но это только портрет. При желании можно нарисовать любой. Знать бы что внутри. Какие мысли в этой голове бродят, какие планы на будущее. Было бы интересней.

Я потихоньку рассматривала его, он рассматривал меня. По внешности он сильно выигрывал. Именно сегодня. Я даже не накрасилась. Да даже если бы накрасилась, видуха у меня не очень. Потому что последние месяцы какие-то тяжёлые были. Скулы у меня торчат, под глазами черные круги. С волосами все хорошо и с фигурой. Талия узкая, потому что не жру ничего, грудь хорошая, как всегда. В общем, если на что-то и можно сегодня обратить внимание, это на женские прелести. Но зато хромаю за семерых. Поэтому стараюсь сильно часто не перемещаться. Но как это не скрывай, все равно заметно. Так что и этот Синицын заметил тоже. Вот интересно, какой косяк есть у него, если подошёл ко мне? У Димы нога, а у этого что? Узнаю часа через два. Или позже?

А Синицын подошёл ко мне и позвал покурить. Мы разговаривали о том, о сем, на разные темы, и конечно мне было с ним интересно, он был и начитан и образован. Это было понятно по речи, и по рассуждениям. Ну теперь то мне было очень интересно, а что же дальше будет. Но Синицын никуда не торопился. Или держал интригу? Меня просто рвало от любопытства. Мальчик боялся или были какие-то другие причины? Но я в тот момент придумывала, как ему отомстить за медлительность. Потому что мне было не понятно, зачем он тянет время. В тот момент я ещё не знала, что он просто собирал для приглашения меня в гости моральные силы, и для этого была причина.

Отомстила за медлительность не я, а сам господь Бог. То ли я утомилась, то ли портвейн был снотворным, но я что-то устала. А когда я чувствую, что устала, я ищу, где отдохнуть. И я потихоньку пошла и легла с краю на Людкину широченную кровать. Я очень хотела спать, поэтому совесть меня не мучила, я подумала:"Если сильно буду мешать, разбудит". Я сняла кроссовки, натянула на себя пледик, всегда люблю спать хоть чем-то прикрытая, и провалилась в глубокий, почти беззаботный сон. От вечеринки меня отгораживали двери, но в то время мне не мешал не шум, ни свет. Мне было все равно, что за стенкой играет магнитофон и раздается звон посуды. Я спала, и мне было так хорошо и спокойно, впервые за много дней. Это потому, что я находилась в месте, о котором не знал Витя.

Проснулась я от того, что кто-то целовал меня во внутреннюю поверхность ладони. Я открыла глаза. Ставни открыты, значит люди неожиданно упали спать, сил на ставни не хватило. Кромешная тьма, только тени деревьев темнее этой тьмы. Значит уже больше двух часов ночи, даже фонарей не видно, и меньше шести. Я резко села на кровати, ещё не до конца понимая почему я проснулась. Привыкла к темноте. Слева, под одеялом спали Серёга с Людой, и что самое интересное, я им не мешала. Справа у кровати, на полу, на корточках, сидел Синицын. В темноте я видела только белки его глаз, и ощущала, как его теплые губы прикасаются к моей ладони. Хорошо прикасаются, многообещающе. И в принципе, я не против. Но я же хотела ему отомстить?

– Ты зачем меня разбудил?

– Пошли ко мне?

– С какого перепугу я должна покидать хорошее место?

– У меня лучше, тебе понравится. И ещё плюс. Завтра утром тебя никто будить не будет.

– А может мне надо, чтобы меня разбудили? Мне завтра сюда надо перевезти детей и вещи.

– Не переживай, я тебе помогу.

– С чего бы это? Ты меня не знаешь, я тебя тоже. Я сама справлюсь.

– Галь, пошли а? Я к тебе не прикоснусь, если ты не захочешь. Просто скрасишь мое одиночество. Кроссовки помочь одеть?

– Кроссовки только я могу одеть, и то не с первого раза, так что обойдусь без твоей помощи.

– Так ты согласна? Идём ко мне?

– Идём к тебе. Ты же все равно не отстанешь. Только предупреждаю, я хочу спать

– Я же сказал тебе, что без твоего согласия я тебя тревожить не буду

– Самое главное, чтобы ты не забыл о своем обещании.

– Не переживай, я за свои слова отвечаю, уже давно.

–Сейчас проверим

– Ну тогда вставай, только ребят не разбуди, им завтра на работу. Давай руку, помогу

– Я сама справлюсь

Я села на постели, протянула руку к кроссовкам, но тут Сережа ловким движением руки перехватил мою обувь, и как-то волшебно быстро одел кроссовок на деревянную ногу. А это требовало мастерства. Даже я так не умела, хотя делала это каждый день. Второй кроссовок я одела сама, он подал мне руку и в кромешной темноте, и мы вышли на улицу. А здесь мне было вдвойне сложно. Мало того, что ничего не было видно, так ещё и дорога до флигеля, где жил мой проводник, была кривая и мокрая. Я боялась ступить не туда, я боялась поскользнуться, поэтому держалась за Синицына изо всей дури. А он держал меня. Держал, как мог и как ему было выгодно. Потому что я чувствовала его руки именно в тех местах, которые на них реагировали. Ну не нечаянно же он это делал?

Наконец то передо мной открыли двери и зажгли свет. Помещение было не очень большое. А может оно так выглядело потому, что пустого места в нем не было!? В левом углу стояла большая кровать, реально большая. Зачем такая одному? В дальнем правом углу стоял шкаф. Наполовину стеклянный, наполовину глухой. Потом стол. То ли письменный, то ли обеденный, на котором стоял телевизор. Рядом со мной с одной стороны стояла этажерка, с другой стороны была загородка с узенькой дверью. Я дернула за дверь из любопытства. Ух ты! Это был санузел. Ни фига себе! Захотел пописать и на улицу не надо бежать. Вместо унитаза стоял стул с дыркой, вместо душа к стене была прибита лейка. В те времена я в частных домах вообще такого не видела. И самое удивительное, что в этом санузле не было совершенно никакого запаха. Респект, Сережа.

Мебель была самодельная деревянная, но очень приличная по тем временам. Делал ее однозначно мастер. Все красиво. Слегка обработана морилкой, и сверху покрыта лаком. Я оценила это потому, что мой сосед по подъезду был бутафором в театре, и я часто видела, как он делал декорации и всякую другую театральную дребедень. На окошках висели занавесочки, на столе скатерть, кровать аккуратно застелена. Он правда живёт один? Или тут бабка суетится, которая сдает ему этот флигель?

– На кровать сядешь, или стул подать?

– Стул. Кровать низкая, кроссовки снимать не удобно.

– Я тебе помогу. Садись на кровать.

Снимал он кроссовки дольше, чем одевал. Умышленно? Или все-таки трудно было? А я смотрела на него и думала о том, что никогда там, где живёт Витя не будет так хорошо и уютно. Да и мстить я ему уже не хотела. А он все-таки освободил меня от кроссовок.

– Помочь раздеться?

– Да сама справлюсь. Просто отвернись.

Он дал мне второе одеяло, расстелил постель, и встал лицом к двери. Он раздевался одновременно со мной. Но я то шустренько освободилась от одежды натянула на себя одеяло и наблюдала за ним. Интересно, где дефект?

Я, забившись в дальний угол кровати, и накрывшись одеялом наблюдала за тем, как раздевается мой будущий любовник. И надо отметить то, что смотреть на него было приятно. Сзади он был красив, как бог. Высокий, с широкими плечами, этого было вполне достаточно для меня. Тем более сию минуту я должна была лечь спать. Ведь именно так мы и договорились. А я сидела и рассматривала красивое мужское тело, и спать мне уже не хотелось. Но я размышляла. Если сзади нет никакого изъяна, значит он спереди. Неужели пиписьки нет? Тогда какой смысл звать меня в гости? А он позвал. Значит дело не в этом. Хотя какой смысл гадать, все равно увижу, рано или поздно. Так что осталось только подождать, совсем чуть- чуть.

Свет погас, и Сергей, как и обещал, лег рядом под другое одеяло. Я расслабилась, вытянулась и подумала о том, что можно было бы все-таки обняться перед сном. Ну ладно. Сложилось так, как сложилось. Я закрыла глаза. И тут меня поцеловали. Быстрым, но совсем не братским поцелуем.

– Вообще то ты обещал

– Я выполняю обещания. Я так пожелал тебе спокойной ночи

– Что-то я не поняла, давай ещё раз

– Чего ещё раз?

– Спокойной ночи пожелай

– И вот твое желание выспаться уже не важно

– Пусть будет так

– Запомни, это твое желание

– Мое, мое, начинай уже

Поцелуй уже был настоящим, предупредительным, и мужское горячее тело переместилось ко мне под одеяло. Как же давно я не прикасалась к напряжённому мужскому телу, натянутому как струна в ожидании знака. Но этого юношу я вообще не знала, поэтому и не знала, как себя вести. А Сережа тоже тормозил, он не бросился в атаку, он, наверное, давал время мне к себе привыкнуть. А может сам привыкал к тому, что с одной стороны я все-таки обрубок. Не знаю. Губы наши делали свое дело, а вот руки ничего лишнего не делали, хотя уже надо было. Ведь поцелуйчик то медленно и уверенно доводил нас до трясучки, а мы просто застыли, обняв друг друга. Меня это совсем не устраивало. Я же уже настроилась.

Чуть позже я поняла, что партнёр мой тормозит, потому что боится. То ли меня, то ли того, что у него ничего не получится, и решила немного простимулировать его. Я думала, что сейчас стяну с него последнюю деталь одежды, и ему станет всё понятно. Но я не успела это сделать. Ему все стало все понятно, как только он понял, что я его раздеваю. И в этот момент он решился. А я почувствовала, как красиво могут мужские руки трогать женское тело. А если к этим ловким рукам добавить ещё и горячие нежные губы, можно вполне обойтись и этим. Потому что в тот момент мне казалось, что тело мое горит огнями. О, помните, как Сенчукова поет:"Под твоими руками под твоими губами, плавится сердце, тело все горит огнями!".

Я забыла о том, что я его не знаю, что вижу его первый раз в жизни, я просто расслабилась, скинула одеяло, и позволила ему делать со мной все что он хочет. Хотя мне вполне достаточно было его рук и губ. Я старалась повернуться так, чтобы этим рукам и губам удалось дотянуться до всех мест. А с учётом того, что я почти забыла, как хорошо и сладко бывает в мужских руках, я прямо погрузилась в это волшебство прикосновений. Трогай меня, целуй, делай, что хочешь, потому что я оказывается совершенно забыла о том, что я женщина! Слава богу, что сегодня со мной случился этот Синицын. Потому что мне уже пора было отдаться прямо первому встречному. Потому что тело мое истосковалась по рукам, по губам, по теплу и по проникновению.

И в этот момент случилось это проникновение. Хотя я как-то пропустила приближение этого момента, потому что наслаждалась руками и губами, и меня это вполне устраивало. А тут оказывается ещё и десерт припасен. Все женское счастье в один момент накрыло меня лавиной. Я обняла Синицына, прижалась к нему всем телом, и старалась открыться ему навстречу настолько, насколько это было возможно. Потому что мне хотелось в тот момент выразить ему искреннюю благодарность за те ощущения, которые он мне подарил. А он не отказывался, он тоже старался взять то, что ему давали, и силы у него на это были. Поэтому сплетение тел длилось именно столько, на сколько нас хватило. И водопад восторга мы растянули настолько насколько могли.

А потом, неожиданно даже для самой себя, я рассмеялась! Просто потому, что мне было хорошо. Но Серёже все это было совершенно непонятно

– Гал, что случилось, что-то не так? Тебе плохо?

– Сережа, разве люди смеются, когда им плохо?

– А от чего они смеются?

– От того, что им хорошо!

– Значит тебе хорошо?

– Мне замечательно. Мне все понравилось, я знаю, зачем ходить к тебе в гости!

– Ну ты и дура!

– Это плохо?

– Мне нравится!

Мы обнялись и заснули.

Проснулась я рано. Вернее, всех раньше. За окном светлело. А меня, как простую любопытную женщину мучил один вопрос. Что не так с Синициным? Ведь должен же быть у него дефект! С мужиками в нашей стране всегда напряжёнка. По возрасту он близок мне. Почему до сих пор никто не охомутал? Не даётся, как Дима, или где-то все есть, и жена и дети? Зачем ему тогда я? Девок то вокруг достаточно. Почему решил поделить койку со мной? Не верю, что просто так, потому что очень давно в статусе обрубка. Сергей лежал на спине, раскинув руки. Если бы было светлее, можно было, наверное, что-нибудь разглядеть. Но даже его силуэт сливался с простыней. Единственное, что я поняла, что он совсем ничем не прикрыт, надо дождаться света.

Я лежала, и старалась дышать потише. Через полчаса все увижу. Поэтому пусть поспит полчаса, а потом можно будет просыпаться. Ждём. И видимо я очень сильно хотела. Ставни вчера никто не закрыл, а может их и не было, и свет медленно заполз в окно. Я ждала. Когда осознала, что света достаточно, я перестала дышать, и вот так, не дыша, приподнялась на локте. Но этого оказалось мало. Я поняла, где косяк, но рассмотреть его с такого ракурса не могла. Поэтому я напряглась, собрала силы и села. Вот теперь все было видно! Галя, ты молодец! Заранее все знаешь. Ну и что в итоге? Как ты думала, так оно и есть. Зато никаких разочарований. Только совершенно не понятно, что это за повреждение. Потому что много на что это похоже. И опять же не так страшно, как у Димы.

А повреждение было на животе. И конечно не очень красивое. Я на это могла смотреть, потому что у меня на это походил остаток ноги. Рубцы, пупурышки, красная кожа, и все это почти на весь живот. Живопись находилась между двумя тазовыми костями в ширину, и в высоту она занимала место от лобка до пупка. Что это такое? На что походит? Но даже я, много чего видевшая, могу сказать, что повреждение не очень симпатичное. Но слава богу наружное. Потому что, если бы разворотило живот на такой площади, обладатель этого живота умер бы на месте. А этот жив и хорошо себя чувствует. Только сильно стесняется этой красоты. Если бы он не спал, давно бы натянул на свой интересный живот одеяло.

А что это может быть? Такое ощущение, что в этом месте тупыми и кривыми ножницами вырезали испорченный чем тот кусок кожи, и постарались пересадить из другого места. Хотя можно ли пересадить сюда кожу. На чем она приживаться то будет? А может это ожог? И на ожог похоже. И волос на лобке нет. Тоже обожжено и не растут? Не знаю, я не врач. Но зато теперь знаю, почему в его постели оказалась я. Хотя изуродованные мужики не правы. У нас в стране столько сострадательных здоровых женщин, что подберут и обогреют любого, даже без головы. Это нам, покалеченным девушкам плохо, приходится жить с теми, у кого голова не в порядке. Потому что в России испокон веков " муж жену любит здоровую", и никак иначе.

И тут я поняла, что Сережа приходит в себя. Поэтому потихонечку опустилась на подушку и приняла позу "спящая женщина", чтобы не было лишних вопросов. Первое, что сделал сосед по койке, натянул на себя одеяло. Правильно, и вполне ожидаемо. Потом он повернулся ко мне, видимо для того, чтобы проверить, сплю я иди не сплю. Так как понять ничего не смог, спросил:"Ты во сколько вставать будешь?". Но я изо всех сил изображала спящую. У меня был опыт с уродливой Диминой ногой, и я знала, как мужчина может реагировать на свое уродство. Поэтому пусть думает, что я ничего не видела, ему, наверное, так легче. А проснувшийся встал, обернулся в простыню и пошел на улицу. Удивительно. Зачем?