Цитаты из книг автора «Чак Паланик»

Я говорю, что меня уже это достало. Нет у меня никакого запаса любви. Мне на всех наплевать. Я – бесчувственный чурбан. И никто меня не заставит что-то почувствовать.

– В вас – безграничный запас любви. Старая женщина улыбается и говорит: – У вас большое и щедрое сердце.

– Конечно, он бы одобрил, – говорит Пейдж. Она дергает нитку, и кусочек какой-то слизи с зубов летит прямо в меня. – Разве Бог не пожертвовал собственным сыном во имя спасения людей? Вот она, снова – невидимая черта между наукой и садизмом. Между преступлением и жертвой. Между убийством своего собственного ребенка и тем, что Авраам едва не сотворил с Исааком в Библии.

Мускатный орех, арахисовая шелуха – все не то. Укроп, листья гортензии, сок салата-латука – не то.

кто-нибудь от меня зависел, – говорю я. – В конце концов, пора уже становиться взрослым

По прошествии какого-то времени ты понимаешь, что легче просто признать, что ты – сексист и скотина, нетерпимый, бесчувственный, бессердечный кретин.

Я имею в виду, что меня уже достает, что я вечно не прав, лишь потому, что родился парнем. Я имею в виду, сколько раз человек должен услышать от всех и каждого, что он – деспотичный и предубежденный враг, прежде чем он решит сдаться и вправду станет для всех врагом. Я имею в виду, что мужскими шовинистами не рождаются, ими становятся, вернее, женщины сами делают нас шовинистами. Сами.

Всю свою жизнь я был для мамы не столько сыном, сколько ее заложником. Объектом для ее социальных и политических экспериментов. Ее личной лабораторной крысой. Теперь же она – целиком моя, и я не дам ей сбежать: умереть или выздороветь. Я просто хочу, чтобы рядом был кто-то, кого можно спасать. Чтобы рядом был кто-то, кому я нужен. Кто не может без меня жить. Я хочу быть героем, но не однократным героем. Даже если это означает, что она навсегда останется калекой, я хочу стать для нее постоянным спасителем.

Ее голос в динамике говорит: – Бунт для меня – это был способ спрятаться. Критика и осуждение создавали иллюзию сопричастности.

Мое поколение… мы только смеялись над всем и вся и, как могли, развлекались… но мы не сумели сделать мир лучше, – говорит она. – Мы только судили то, что создали другие. У нас не было времени создавать что-то самим.