Глава третья
Злодеяния

Речунг спросил:

– Учитель, ты говорил нам, что сначала совершал злые поступки. Пожалуйста, расскажи, как это произошло.

– Я накопил дурную карму, когда наслал на людей проклятие и вызвал бурю.

– Учитель, какие обстоятельства подтолкнули тебя к колдовству?

И Миларепа продолжил:

– Это случилось, когда я обучался в деревне Скала, Похожая на Череп. Однажды мы с наставником спустились в низину, и он провел там свадебное торжество. Пиво на празднике лилось рекой; мой учитель много выпил и захмелел. Поэтому он отправил меня вперед c подарками, которые поднесли ему благодарные селяне. Я тоже был пьян. Я шагал по деревне, вслед мне неслось праздничное пение, и мне тоже захотелось петь. У меня был хороший голос, и я запел, и пел всю дорогу, пока шел обратно. Путь пролегал мимо дома, где жила моя мать. В это время она была в кухне и готовила цампу – и вдруг услыхала меня.

«Что это? – пробормотала она. – Похоже на голос моего сына. Но как он смеет петь, когда у нас такое горе?»

Не веря своим ушам, мама выглянула наружу. Увидев меня, она, словно пораженная громом, выронила из рук щипцы и веничек. Оставив ячмень на огне, она взяла в одну руку палку, а в другую – пригоршню золы. Сбегая по широким ступеням и перепрыгивая узкие, она тотчас оказалась на улице. Она бросила мне в лицо пепел, ударила по голове палкой и заголосила:

– Отец, Мила Знамя Мудрости! Это ли сын, которого ты породил? Он тебя не стоит! Только взгляни на нашу несчастливую долю!

С этими словами она потеряла сознание.

Из дому выбежала сестра.

– Брат, что же ты делаешь? Что с матерью? – запричитала она.

Ее рыдания привели меня в чувство. В тот день я пролил немало слез. Мы растирали матери ладони и звали ее по имени. Спустя мгновение она пришла в себя и смогла подняться. И тогда, глядя на меня глазами, полными слез, она промолвила:

– Подобает ли нам петь, когда мы самые несчастные люди на свете? Когда я, твоя старая мать, думаю об этом, меня охватывает отчаяние, и я лишь плачу.

Тут мы во весь голос разрыдались все втроем.

Потом я сказал ей:

– Матушка, не печалься. Я сделаю все, что ты пожелаешь.

– Я хочу видеть тебя, облаченного в мужское платье, верхом на лошади, – сказала мне мать. – Хочу, чтобы твои стремена ломали шеи наших ненавистных врагов. Но это невозможно. Впрочем, ты мог бы навредить им при помощи коварства. Я хочу, чтобы ты в совершенстве овладел магией и разрушительными заклинаниями. Сначала уничтожишь дядю и тетю, а потом – тех селян и соседей, кто жестоко с нами обходился. Хочу, чтобы ты наслал проклятие на них и их потомков вплоть до девятого колена. Посмотрим, удастся ли тебе это сделать.

Я ответил:

– Матушка, я постараюсь. Приготовь запасы пищи и подарок для ламы.

Так как мне предстояло учиться магии, мать продала половину поля, называемого Маленький Шерстяной Коврик. На вырученные деньги она купила глыбу бирюзы «Великая Искристая Звезда», белую лошадь любимой в этих краях породы по имени Сэнге Сабме, что значит Неукротимый Лев, два свертка краски и два тюка необработанного сахара. Все это вскоре пригодилось. Так мы готовились к моему отъезду.

Несколько дней я провел в Гангтанге, в трактире под названием Люндруб, что значит Спонтанность, желая найти попутчиков. Там мне встретились пятеро приветливых юношей, которые сказали, что пришли из селения Дол, что в Нгари, и направляются в земли У и Цанг, чтобы обучаться религии и магии. Я попросился с ними, так как сам собирался осваивать магию. Парни согласились. Я пригласил их в материнский дом в Гунгтханге, и они два дня гостили у нас.

Мать втайне от меня сказала им:

– У моего сына нет силы воли. Поэтому вы, как друзья, должны убедить его в необходимости глубокого изучения магии. В свой черед я щедро отплачу вам за услугу.

Водрузив на лошадь два мешка краски, а бирюзу оставив при себе, я отправился в путь. Некоторое время мать провожала нас.

Пока мои спутники осушали прощальную чашу пива, она дала им множество советов. Ей было трудно разлучиться со мной, ее единственным сыном. Она крепко сжала мою руку, и мы отошли в сторону. Ее лицо заливали слезы, а речь прерывали всхлипы. Она проговорила:

– Прежде всего помни о нашем горе и возвращайся лишь тогда, когда знаки твоего колдовства проявятся в нашей деревне. Твои мотивы для овладения магией не такие, как у твоих попутчиков. Всеми любимые, эти парни хотят стать волшебниками ради удовольствия. Нам же колдовство нужно из-за несчастья. Поэтому пускай твоя воля будет непоколебима. Если ты вернешься в деревню, так ничего и не достигнув, твоя старая мать покончит с собой у тебя на глазах.

Я заверил ее в своей любви и пообещал, что все будет так, как она желает. Наконец мы попрощались. Нежно любившая меня мама смотрела нам вслед, пока не скрылась из виду. То и дело оглядываясь назад, я пролил реки слез. На мгновение в порыве чувств я даже задумался, не вернуться ли к матушке: я опасался, что больше никогда ее не увижу.

Несколько дней спустя по долине поползли слухи, что сын Белой Драгоценности ушел обучаться магии.

Вскоре мы прибыли в Ягде, что в долине Цангронг. Там я продал своего коня и краски очень богатому человеку и выручил немного золота, которое все время держал при себе.

Мы пересекли реку Цангпо и повернули к У. В местечке под названием Тхёнлуг Ракха мы повстречали монахов. Я спросил, знают ли они какого-нибудь ученого из земли У, искусного в магии и заклинаниях и умеющего вызывать ураганы. Один из монахов ответил:

– В Кхьёрпо, что в Ярлунге, живет лама из Ньяга по имени Юнгтён Тхрогьял, что значит Повелитель Грозных. Он искусен в заклинаниях, а его ужасные проклятия имеют огромную силу.

Монах оказался учеником этого чародея. Так мы отправились в Кхьёрпо, что в Ярлунге. Когда мы с поклонами вошли к ламе Юнгтёну, мои спутники преподнесли ему лишь незначительные дары, я же отдал все золото и бирюзу.

– Кроме всего этого, – произнес я, – подношу тебе тело, речь и ум. Мои соседи по деревне не могут спокойно видеть счастье других. Прояви же сочувствие и посвяти меня в самые мощные заклинания, чтобы я мог наслать проклятие на односельчан. А пока я буду обучаться, пожалуйста, снабжай меня едой и одеждой.

Лама улыбнулся и ответил:

– Мне нужно обдумать твои слова.

Прошло около года. Чародей не стал учить нас подлинным тайнам магии. Он передал лишь несколько формул, вызывающих грохот земли и небес, а также поверхностные знания о разнообразных заклинаниях и полезных ритуалах. Однажды мои соученики собрались возвращаться домой. Каждому из нас лама подарил прекрасно сшитое одеяние из прочной ткани, изготовленной в земле У. Однако я был недоволен – эти практики казались недостаточно мощными, чтобы уничтожить всю деревню. Я вспомнил, что мать обещала покончить с собой, если я появлюсь без явных признаков владения разрушительными силами, и решил остаться.

Увидев, что я не готовлюсь к отъезду, товарищи спросили:

– Добрая Весть, почему ты не собираешься?

– Я еще не полностью искусен в магии, – ответил я.

– Эти заклинания в высшей степени волшебны, – сказали друзья. – Просто нужно проявить усердие, чтобы овладеть ими в совершенстве. Учитель сам говорит, что не сможет дать нам больше. Вне всяких сомнений, он передал все, что мог. Вряд ли он покажет тебе что-то еще!

Поблагодарив учителя и попрощавшись с ним, друзья уехали. Я облачился в платье, подаренное ламой, и полдня сопровождал их в пути. Под вечер мы пожелали друг другу доброго здоровья, и юноши отправились на родину.

Возвращаясь к Повелителю Грозных, я набрал полный подол помета лошади, осла, коровы и собаки. Выкопав яму на плодородном поле ламы, я зарыл все это там.

Сам чародей стоял на веранде своего дома и наблюдал за мной. Окружавшим его монахам он сказал:

– Из множества людей, посещавших меня, не было и никогда не будет столь любящего, как тот парень, что идет сейчас сюда. Своим возвращением он доказал это. Год назад, показавшись здесь впервые, он упомянул о том, что люди в его деревне не могут спокойно смотреть на чужое счастье. Мила пришел учиться колдовству и поднес мне в дар тело, речь и ум. Какое упорство! Если его слова правдивы, будет жаль не поделиться с ним тайнами черной магии.

Кто-то из свиты пересказал мне слова ламы. «Наконец-то все решилось! – подумал я радостно. – Я овладею подлинными секретами чародейства!»

Когда я явился к учителю, тот осведомился:

– Добрая Весть, почему ты не отправился домой?

Я вернул одежду, полученную от него в подарок, склонился к его ногам и произнес:

– Драгоценный Лама, нас трое – мать, сестра и я сам. Мои дядя, тетя и несколько соседей из деревни стали нашими врагами. Они довели нас до нищеты, и у меня не было сил, чтобы защитить себя и родных. И тогда мать отправила меня учиться магии. Если я вернусь домой ни с чем, она покончит с собой прямо у меня на глазах. Я остался, чтобы уберечь ее от гибели. И поэтому я прошу у тебя истинных поучений.

Сказав это, я зарыдал. Лама ответил:

– Каким образом жители деревни причинили вам вред?

Всхлипывая, я рассказал, как умер мой отец Мила Знамя Мудрости и как после его смерти дядя и тетя обрекли нас на крайнюю нужду. Из глаз чародея тоже одна за другой потекли слезы. Он вздохнул:

– До чего же печальная история! Магии, которую я практикую, будет достаточно, однако нам не следует торопиться. На западе, в трех округах Нгари, за те же самые заклинания мне предлагали россыпи золота и бирюзы; на востоке, в трех горных районах Кхама, давали бесчисленные мешки чая и шелка; в Центральном Тибете, в четырех долинах У и Цанга, сулили сотни и тысячи тюков шерстяной ткани; а на юге, в Джаюле, Дагпо и Конгпо, обещали стада лошадей, яков и овец. Но лишь ты один преподнес свое тело, речь и ум. Я проверю, правду ли ты поведал мне.

В то время у ламы жил один монах, который был быстрее лошади и выносливее слона. Повелитель Грозных отправил его в нашу деревню, наказав разузнать про мою семью. Вскоре тот вернулся и доложил:

– Драгоценный учитель, Добрая Весть сказал правду. Он очень нуждается в колдовских приемах.

Лама обратился ко мне:

– Если бы я научил тебя магии сразу, то, боюсь, своим упрямством ты заставил бы меня об этом пожалеть. Но теперь, зная, что ты искренен, я отправлю тебя к другому мастеру для получения дальнейших указаний. Я владею заклинаниями демона, которого называют Багроволиким Раху; его окрик «ХУНГ» насылает смерть, а «ПХАТ» лишает чувств. А в долине Нуб Кхулунг, что в Цангронге, живет Лама Йонтен Гьямцо, Океан Качеств; он великий колдун и врачеватель. Я передал ему свое тайное заклинание, а он в благодарность научил меня вызывать бурю одним движением мизинца. С тех пор мы стали друзьями и союзниками. Теперь тех, кто приходит ко мне постигать волшебство, я отправляю к нему. Он же посылает ко мне всех, кто приходит к нему учиться вызывать бурю. Ступай к нему вместе с моим сыном.

Его старшего сына звали Дарма Вангчуг, что значит Властелин в Расцвете Сил. Чародей снабдил нас запасами провизии, дал еще свертки шелка и шерсти из земли У, несколько небольших подарков и письмо. Прибыв в Нуб Кхулунг, мы встретились с молодым ламой и преподнесли ему немного шерсти и ткань, а также подарки и письмо от Повелителя Грозных. Я подробно рассказал Йонтену Гьямцо свою историю и настойчиво попросил обучить меня колдовству. Он ответил:

– Мой друг действительно предан мне, и я ему доверяю. Я научу тебя всему, что знаю сам. Для этого тебе понадобится медитационный домик; построй его на переднем склоне вон той горы. Там ты преодолеешь границы человеческих возможностей.

Мы соорудили трехъярусное убежище под скалой и окружили его многочисленными ограждениями из каменных блоков, величиной с яка. Мы не оставили ни одного уязвимого места. Никто не смог бы заметить вход в это жилище и проникнуть в него. После этого лама передал нам магические заклинания. Целую неделю мы их осваивали. После этого пришел Океан Качеств и сказал:

– Раньше семи дней было достаточно, и сейчас этого тоже должно хватить.

– Мое колдовство должно действовать на расстоянии, – ответил я. – Разреши мне упражняться еще неделю.

– Хорошо, – кивнул лама. – Продолжай.

Так я и сделал. Вечером 14-го дня Океан Качеств снова появился на пороге со словами:

– Сегодня вокруг мандалы проявятся признаки успеха нашей магии.

Тем же вечером преданные божества-охранители принесли то, о чем мы просили, – головы и кровоточащие сердца 35 человек.

– Вы многократно призывали нас две недели подряд. Так возьмите же то, чего хотели! – сказали они и сложили головы вокруг мандалы.

На следующее утро лама вернулся и сообщил:

– Большинство твоих врагов уничтожено, но двое выжили. Убить их или пощадить?

Вне себя от радости, я воскликнул:

– Умоляю тебя, оставь их в живых – пускай знают о моей мести!

Выжившими оказались мои дядя и тетя.

В благодарность преданным охранителям мы сделали подношение и затем покинули тот уединенный дом. Его до сих пор еще можно увидеть в Кхулунге.

Меня разбирало любопытство: не терпелось узнать, какой эффект произвели наши заклинания в моей родной деревне Кья Нгаца.

Оказалось, что в тот день люди праздновали свадьбу старшего сына моего дяди. Первыми на торжество прибыли другие его сыновья с невестками, а также один сосед, ненавидевший нас. Всего в доме было 35 человек. Другие гости, которые относились к нам доброжелательно, находились еще в пути. Вот о чем они говорили, приближаясь к дому дяди:

– Когда домом правит самозваный хозяин, настоящего изгоняют, как собаку. Судьба этих несчастных лишний раз это доказывает. Если колдовство Доброй Вести еще не настигло их, значит, сила божеств-охранителей вскоре проявится сама собой.