Цитаты из книги «Мальчик, которого растили как собаку»

Хотя все мы до определенной степени «рисуемся» перед другими людьми, эта маска легко соскальзывает с тех, кто испытал пренебрежительное отношение в раннем детстве. На когнитивном уровне мать и дочь – очень хорошие люди. Они научились пользоваться нравственными нормами и имеют мощную систему убеждений для борьбы со своими страхами и желаниями. Но в их личном и социальном общении незримо присутствует тень психической травмы, пережитой в детстве. Подобно людям, которые учат иностранный язык в зрелом возрасте, Виргиния и Лаура никогда не научатся говорить на языке любви без акцента.

У детей с диагнозом «задержка в развитии» часто обнаруживают пониженный уровень гормона роста[30]. У Лауры было точно так же, что и объясняет ее неспособность набирать вес. Без физической стимуляции, необходимой для выработки этого гормона, организм девочки относился к еде, как к отходам. Без любви дети в буквальном смысле перестают расти. Лаура не страдала анорексией. Подобно тощему «недомерку» в выводке щенков, она просто не получала физических доказательств своей «желанности» и стимулов для роста.

Не каждое повторение приводит к укреплению связи; люди не являются взаимозаменяемыми. Начиная с раннего детства ценой любви становятся муки утраты. Привязанность между ребенком и его первыми опекунами не является чем-то тривиальным – любовь, которую он испытывает к ним, ничуть не менее глубока, чем самая прочная романтическая связь. Шаблон воспоминаний об этой первоначальной привязанности позволяет ребенку иметь здоровые интимные отношения в зрелом возрасте.

Наверняка все мы видели, как ребенок, оцарапавший коленку, смотрит на свою маму: если она не волнуется, он не плачет, но при виде ее беспокойства – заливается слезами. Это самый наглядный пример сложного взаимодействия между ребенком и опекуном, который учит эмоциональному самоконтролю. Разумеется, некоторые дети генетически могут быть более или менее чувствительны к стрессовым факторам и стимуляции, но такие слабости или преимущества усиливаются или притупляются в контексте первых взаимоотношений. Для большинства из нас, включая взрослых, обычное присутствие знакомых людей, звук любимого голоса или вид приближающейся знакомой фигуры модулирует активность стрессовой реакции, перекрывает поток гормонов стресса и уменьшает наше расстройство. Даже просто держать за руку любимого человека – мощное средство для снижения стресса.

Не зная об истории жизни Виргинии и о ее нарушенной ранней привязанности, врачи, которые впоследствии лечили Лауру, пришли к заключению, что проблемы девочки связаны с желудочно-кишечным трактом, а не с мозгом. Так началась ее четырехлетняя одиссея анализов, процедур, специальных диет, хирургических операций и кормления через трубку. Виргиния по-прежнему не понимала, что ей нужно обнимать свою дочь, качать ее, играть с ней и постоянно проявлять физическую близость.

Для описания детей, которые рождаются нормальными и здоровыми, но не растут или даже теряют вес из-за эмоционального пренебрежения, используется общий термин «задержка в развитии». Даже в 1980-х годах, когда Лаура находилась во младенчестве, «задержка в развитии» была хорошо известным синдромом у детей, подвергавшихся жестокому обращению и пренебрежению, особенно у тех, кто рос без индивидуальной заботы и внимания. Об этом состоянии знали на протяжении столетий, и особенно распространено оно было в сиротских приютах и других учреждениях, в которой дети не получали эмоциональной поддержки во время взросления. Без своевременного вмешательства такое состояние может быть смертельно опасным. Одно исследование, проведенное в 1940-х годах, показало, что более 1/3 детей из сиротских приютов, не получавших индивидуального внимания, умирали до 2 лет[29]. Это чрезвычайно высокий уровень смертности. Дети, выживавшие в условиях такой эмоциональной депривации (такие, как современные сироты из Восточной Европы, с одним из которых мы познакомимся позже), часто имели серьезные проблемы с поведением, делали запасы еды и могли проявлять чрезмерную приязнь к незнакомым людям при том, что испытывали большие трудности в отношениях с теми, кто должен был проявлять наибольшую заботу о них.

Без этих физических и эмоциональных сигналов, в которых нуждаются все млекопитающие для стимуляции роста и развития, Лаура перестала набирать вес.

В результате поверхностного и непостоянного ухода в раннем детстве она просто не испытывала материнской радости (если хотите, удовольствия) от возможности обнимать и ласкать своего ребенка, общаясь с ним так, как это делает большинство нормальных матерей.

Сила близости – количество времени, проведенного за совместной работой – вынуждала нас идти на компромиссы ради общего блага. Взаимоотношения имеют решающее значение: валютой системных перемен было доверие, которое происходит от здоровых рабочих контактов. Людей изменяют другие люди, а не программы.

Кстати, после трагедии в Уэйко исследования показали, что поспешные попытки «инструктажа» людей, переживших травмирующее событие, новым терапевтом или консультантом часто воспринимаются как навязчивые и нежелательные и проводят к обратному результату. В сущности, некоторые исследования продемонстрировали двукратный риск развития посттравматического стрессового расстройства после такой «терапии»[24].