Читать книгу «Мой дядя Адриано» онлайн полностью📖 — Бруно Перини — MyBook.
image

1938-й – страшный год, нежданный ребенок

Дядя Адриано родился в Милане 6 января 1938 года, в самый разгар эпохи фашизма. Нельзя сказать, что этот темный период запутанной итальянской истории нужно вспоминать с гордостью, как нельзя и сказать, что дядя Адриано выбрал удачное время, чтобы появиться на свет. Все происходившее в нашей стране в то время осталось пятном на страницах школьных учебников, и никакое переосмысление истории не поможет смыть это пятно. Это был год, когда фашистская пресса начала жестокую кампанию против евреев, год, когда правительство Италии во главе с Бенито Муссолини взяло курс на антисемитизм, год, когда Италия заложила основы союза с гитлеровской властью, чтобы вместе с нацистской Германией осуществить трагическую и кровавую военную авантюру. Начало расовых законов[1]. Один из самых мрачных периодов в истории Италии. Но если в политическом макрокосме страны происходили весьма трагические события, то в микрокосме тогда еще никому не известной, скромной и многочисленной апулийской семьи, занимавшей несколько комнат на первом этаже обшарпанного муниципального здания рядом с Центральным вокзалом Милана, 6 января 1938 года стало особым днем, днем, который будут вспоминать на всех семейных встречах, ведь в самом начале страшного 1938 года на виа Кристофоро Глюк синьора Джудитта Джува, сорока двух лет от роду, жена Леонтино Челентано, родила Адриано – наименее ожидаемого и наименее желанного сына, артиста, который за пятьдесят лет своей карьеры изменит музыкальную и телевизионную индустрию и даже в некотором роде нравы послевоенной Италии, заслужив тем самым множество прозвищ: «Провокатор», «Сценическое животное», «Король невежд», «Проповедник», «Изобретатель молчания в прямом эфире», «Самый политический из аполитичных», «Талантливый идиот», «Балагур», «Властитель зрительного зала».

Кроме всего прочего, если покопаться в воспоминаниях дальних родственников, то внезапно обнаружится история, тесно связывающая те страшные годы с семейством Челентано. В числе семейных легенд есть одна, которая возвращает нас к временам расовых законов. Ее можно сравнить со сценарием фильма «Список Шиндлера»[2] или жизнью Перласки[3], герой этой истории – Микеле Сантерколе, которого все называют «дядя Микеле». Офицер конной полиции, игрок в итальянский бильярд[4], по мастерству не уступающий современным звездам с мировым именем, отец Джино и Эвелины Сантерколе, муж Розы Челентано, старшей сестры Адриано, ушедшей из жизни в июле 2003 года. Как рассказывают в нашей семье, Микеле Сантерколе не раз отказывался работать палачом в те годы, когда в Италии действовали расовые законы, и, насколько позволяли его скромные полномочия карабинера, спас от верной смерти в концентрационных лагерях множество евреев. Узнав, что ему предстоит арестовать еврейскую семью, которая может пострадать от расовых законов, Микеле предупреждал их заранее, таким образом помогая избежать депортации. История семьи Челентано затерялась в складках прошлого, как это часто бывает с большими семьями. Человек узнает ранее неизвестных, ныне забытых героев только после их смерти. О подвиге отца Джино Сантерколе мне напомнил двоюродный брат Этторе, мой большой друг, чья жизнь оборвалась по вине болезни.

«Дядя Микеле? Замечательный человек, всегда был готов помочь другим», – часто вспоминает Адриано.

Да, если бы в те годы Адриано поставил себе цель дать оценку поступкам дяди Микеле, пользуясь при этом метафорическим языком «Рок-политики»[5], то, несомненно, назвал бы его «воплощением хард-рока».

Но в 1938 году Адриано только родился и общался с миром лишь при помощи ужасных воплей. По словам сестер, он был непоседой, всегда готовым к играм и проказам. Его сестра Мария знает об этом не понаслышке. Говорят, что маленький Адриано невзлюбил одного из поклонников Марии. Однажды enfant terrible[6] снял шорты и продемонстрировал синьору Энцо самое сокровенное, выразив таким образом протест его навязчивому присутствию в доме семьи Челентано. С тех пор бедный Энцо старался появляться у нас как можно реже, а когда все же приезжал навестить Марию, то сначала оглядывался по сторонам, чтобы не столкнуться с неудержимым Адрианино. Однако рождение Адриано не вызвало большого энтузиазма в семье. Его появление на свет было незапланированным, случайным и для того времени весьма необычным, учитывая возраст его матери Джудитты.

«Это ребенок стариков, он наверняка умрет», – вот и все, что сказала она о новорожденном.

Сегодня, вспоминая крепкую эмоциональную связь, установившуюся между Джудиттой и ее сыном Адриано, «радушие», с которым она встретила его рождение, может вызвать лишь улыбку. На первый взгляд черствость Джудитты кажется чем-то из ряда вон выходящим. Почему же она была так холодна? Ведь позже Адриано станет любимцем матери, обожаемым сыном. Ответить на этот вопрос поможет история семьи. К тому дню, когда родился Адриано – как раз на Крещение 1938 года, – семья Челентано уже прошла долгий путь и встретила на нем не только счастливые моменты, но и множество невзгод: бедность, тяжелую ситуацию в стране, но прежде всего трагедию, предшествовавшую рождению моего дяди Адриано.

Челентано были одной из многочисленных семей эмигрантов, которые после войны перебрались в Ломбардию в поисках работы, оставив за спиной чудовищную экономическую отсталость юга. Мигрантов было очень много, в то время на севере страны появлялись первые промышленно развитые города – гарант рабочих мест; на юге же ситуация, особенно после кризиса 1920-х годов, была весьма печальной. В те годы экономический разрыв между севером и югом значительно увеличился, что спровоцировало эмиграцию на север и заброшенность земель на юге Италии.

Первая остановка семьи Челентано произошла в 1927 году в регионе Пьемонт, в Галлиате, небольшом муниципалитете провинции Новара, где сегодня проживает около 13 000 человек[7], а тогда – не более 3000. Как и сегодня в случае с эмиграцией из стран, не входящих в Евросоюз, выбор какого-то конкретного места объяснялся либо случайностью, либо деловыми контактами. Леонтино удалось найти работу разъездного продавца белья[8], и он вместе с семьей переехал из Фоджи[9] на север Италии. Но Леонтино был не единственным добытчиком в семье, со своим крошечным заработком он бы никогда не пошел на такую авантюру – переезд в Ломбардию. Джудитта, которой тогда было немногим больше тридцати, отлично шила, и все в нашей семье помнят, как она часами просиживала за швейной машинкой. К тому времени супруги уже обзавелись потомками: в 1917 году родилась Роза, в 1920-м – Алессандро, а в 1922-м – Мария, моя мать. Самую младшую девочку назвали Адриана, она родилась в 1925 году. Большая семья, которой приходилось жить на довольно скудные доходы в очень нестабильной экономической и социальной обстановке. Если вы посмотрите на ситуацию во всем мире и, в частности, в Италии того времени, то обнаружите, что страна выходит из многолетнего кризиса, но одновременно движется к драматическому периоду Великой депрессии, которая разразится в Соединенных Штатах в 1929 году: крах Уолл-стрит[10], стремительный рост безработицы после банковского и промышленного кризиса, события, которые встряхнут весь западный мир не хуже землетрясения. Быть эмигрантом в то время было равносильно тому, чтобы плыть на маленькой лодке в бурном море, еще и потому, что цунами Великой депрессии в США вскоре пересекло океан, границы Старого Света, и со всей мощью обрушилось на Европу и Италию. Все страны с рыночной экономикой сильно пострадали от великого кризиса. В Италии фашистский режим смягчил последствия депрессии благодаря авторитаризму[11] и автаркической[12] системе экономики, которая приняла на себя последствия американского кризиса, но, даже несмотря на это, «толчки» ощущались во всех отраслях итальянской производственной сферы. Милан в те годы жил лучше других итальянских городов, поскольку был средоточием торговых путей и местом зарождения первых крупных промышленных производств, но даже трудолюбивая Ломбардия пострадала от разрушительного воздействия Великого мирового кризиса. По мнению многих историков, именно кризис 1929 года подорвал экономическую и политическую стабильность режима Бенито Муссолини. Если кризис 1920-х годов создал политические и социальные условия для появления фашизма, а затем и нацизма в Германии, то кризис 1929 года поставил под сомнение популярность, которой достиг фашизм в начале 1920-х годов. Миграционные потоки были не только внешними, но и внутренними, эмигранты переезжали туда, где была работа, и это одна из причин, почему семья Челентано решила покинуть Пьемонт и перебраться поближе к Милану, в Робекко, деревушку в нескольких километрах от Монцы[13]. Тогда Милан уже представлял собой важный коммерческий центр и вместе с Турином, более промышленно развитым городом, был излюбленным направлением для эмигрантов.

«Нужно переждать ночь»[14], – часто говорила мама Джудитта своим детям, просиживая круглые сутки за швейной машинкой. И в начале 30-х годов антикризисные меры принесли-таки кратковременный результат. Социальные конфликты смягчились, а безработица перестала расти. Даже в семье Челентано, казалось, все наладилось: Леонтино нашел работу на фабрике Mellin, производившей детское печенье, и мог освободить жену, по крайней мере частично, от тяжелой работы за швейной машинкой. Заработанных денег никогда не хватало даже до конца месяца, но Джудитта не хотела взваливать все на мужа, не хотела, чтобы дети несли на себе клеймо бедняков, поэтому подрабатывала шитьем и, что немаловажно, обеспечивала своих детей хорошей одеждой. Эта гордая женщина любила свою семью и готова была проработать на ее благо всю жизнь. Вся родня уважала Джудитту, ее авторитет оставался незыблемым до самой смерти в 1973 году.

В начале 1930-х годов стало казаться, что худшее позади, в Италии появился ИПР, Институт промышленной реконструкции, который спас крупные частные банки от банкротства, производство вновь пошло в гору, экономика и условия жизни рабочих немного улучшились. Кризис перестал так болезненно ощущаться и в семьях эмигрантов, потерявших работу и вынужденных переехать с юга на север, однако через несколько лет очередная мировая война вновь толкнет Италию на край исторической пропасти. Казалось, даже для большой семьи эмигрантов из Робекко этот период стал глотком свежего воздуха и подарил немного счастья. Но в 1934 году в семье Челентано неожиданно случилась трагедия: Адриана Челентано скоропостижно скончалась от лейкемии, оставив после себя неизмеримое горе. Это глубокая, до сих пор незатянувшаяся рана. Джудитта тогда горько плакала из-за потери младшей дочери и поклялась, что больше никогда не будет иметь детей. Возможно, чтобы забыть то место, где умерла Адриана, семья Челентано покидает Робекко и находит скромное жилье в двух шагах от Центрального вокзала Милана. Эмигранты в то время частенько стремились поселиться рядом с вокзалом, словно лелея надежду – однажды они вернутся в родные края, главное, чтобы поезд был под боком. Так случилось и с семьей Челентано, которая нашла квартиру с окнами, выходящими на дорогу, общим санузлом для нескольких квартир, в доме номер 14 по виа Кристофоро Глюк, крошечной улице, по странной случайности носящей имя музыканта XVIII века. В то время виа Глюк была частью северного пригорода Милана – утопающего в зелени, плотно заселенного рабочими, ремесленниками и бедняками. Место, которое станет лейтмотивом песен мальчика с виа Глюк. Экономический бум 60-х, превративший этот район Милана в гигантский кусок застывшего цемента, был еще впереди.

Клятве Джудитты помешала свершиться одна из многочисленных случайностей, которыми наполнена жизнь каждого из нас. В 1937 году Джудитте был сорок один год, и она даже не мечтала о том, чтобы произвести на свет еще одного ребенка. В те времена материнство в столь преклонном возрасте граничило с позором. Правда, после смерти Адрианы образовалась пустота, которую смог бы заполнить другой малыш, но эти доводы не убедили Джудитту. Женщина несла на своих плечах груз тяжелой работы швеей и ответственности за семью, она не могла позволить себе родить еще одного ребенка. Леонтино много работал, но семья не могла прожить только на его заработок. Однако непредсказуемая жизнь распорядилась по-своему. В 1937 году строгая сорокалетняя женщина с виа Глюк заметила первые признаки грядущего материнства. Сперва она решила, что больна, но не могла исключить и беременность, поэтому, несмотря на закоренелое отвращение к докторам, побежала на обследование. Врачи же могли сказать ей только правду: семье Челентано придется принять в свои ряды еще одного отпрыска. Малыша назовут Адриано, в память о сестре, умершей четырьмя годами ранее. Несмотря на прохладное отношение со стороны матери, новорожденный Козерог появляется на сцене жизни с солидным весом – пять с половиной килограммов. День, когда он родился, станет памятным событием для всей семьи. Роды в доме номер 14 проходят коллективно, как если бы Адриано был сыном всего района. Воистину «мальчик с виа Глюк». Пока Джудитта, уже смирившаяся с появлением ребенка, готовила еду для маленького Адриано, ее сестра Антониетта стирала пеленки, соседка ходила за покупками, а дочери наводили порядок в доме, чтобы освободить место для беспокойного новорожденного. Адриано не помнит первые месяцы своей жизни, но, когда речь заходит о том времени, мысли дяди неизбежно обращаются ко Второй мировой войне и бомбардировкам, которым почти беспрерывно подвергался город и в особенности район Центрального вокзала. Когда началась Вторая мировая, Адриано было два года. В 1940 году Милан был важной военной целью для британцев – самый индустриально развитый итальянский город и один из важнейших городов Европы вообще, входящий в промышленный треугольник Италии, наряду с Турином и Генуей. Британская служба промышленной разведки еще до начала военных действий заполучила подробную информацию о расположении основных предприятий Милана и окрестностей, включая Alfa Romeo, Edoardo Bianchi, Officine Galileo, Magneti Marelli, Borletti, Tecnomasio Italiano Brown Boveri, Pirelli, Isotta Fraschini, Breda, Caproni, Ansaldo и, наконец, сталелитейный завод Falk. Город также считался одним из главных железнодорожных узлов страны: здесь проходила двадцать одна железнодорожная линия, находился один из крупнейших в Европе вокзалов и грузовые станции, включая Ламбрате и Фарини – жизненно важные транспортные узлы для вышеупомянутых предприятий. Если вспомнить, что виа Глюк располагается слева от Центрального вокзала, то можно понять, почему в Адриано до сих пор жива память о бомбежках и панических попытках добежать до бомбоубежища, устроенного под зданием вокзала.

...
7