– А ты не знаешь, что это за язык? – спросила она у своего деда, показывая ему обратную сторону часов.

– Хм-м, – задумался Дон, – по-моему, это немецкий, видишь много «u» и «n»?

– А ты не умеешь читать на немецком?

– Так и не выдался случай его изучить. Вот тётя Роза знала его немного… Она вообще много языков знала… Кстати, о каком чемодане ты вчера говорила?

– Да я когда увидела, что они на паром отправляются, приметила то, что с ней чемодан какой-то странный, квадратный такой и с медными пряжками.

Я его ни разу не видела у неё.

– Ну, значит, просто не показывала она тебе его. А ты сразу – воровка, – усмехнулся он.

– А откуда у неё тогда такие красивые и дорогие вещи? Живет-то она одна, где бы она взяла деньги? – стояла на своём Элли.

Дон знал, где «доставала» Роза деньги, но это был далеко не детский разговор. Буквально до вчерашнего дня он не понимал лишь одного, почему Роза всё ещё жила здесь, хотя практически ни к чему и ни к кому не была «привязана».

– Так! Давай-ка ещё раз пройдёмся по списку, – закомандовал дедушка.

– Есть! – отсалютовала ему рукой, с уже надетыми часами, Элли.

– Теплые вещи?

– Есть!

– Спальное бельё?

– Есть!

– Мыло и зубной порошок?

– Есть!

– Кружки-ложки и тому подобное?

– Есть!

– Еда и вода на сутки?

– Есть, – она указала на завёрнутые кульки с овсяным печеньем и металлические фляжки воды.

– Так, порядок. Свои-то личные вещи собрала?

– Да, и твои, и мои из тумбочек сложила, – сказала она, показав на два походных рюкзака, аккуратно сложенных на кровати деда.

– Умничка! Вот те свёртки тоже убери ко мне в рюкзак, – Дон указал на принесенные им два тюка.

– Мне кажется, я знаю, что там, – пробурчала Элли, вытянув губы трубочкой.

– А ты не умничай, а просто убери ко мне в рюкзак. Всё-то она знает! – ухмыльнулся дед. – Через час нам надо уже быть на остановке. Я немного вздремну, разбуди меня, если что! – наказал он ей.

– Есть, – сказала она, шутливо гримасничая.

Фермерское угодье номер тысяча десять, основной специализацией которого являлось выращивание пиломатериала, находилось в самом конце десятого «кармана» восточной паромной переправы города Примум. «Карманный» паром, прибывая к стыковочной площадке конечной фермы один раз в день в районе пяти вечера, доставлял мелкий провиант и путешествующих туда-сюда жителей. За последние полгода количество навсегда покидавших ферму людей выросло многократно. Люди уезжали. Желающих же вернуться сюда уже практически не было. Но транспорт продолжал послушно выполнять свою функцию, крейсируя между фермами по всей «десятой» ветке натянутых антигравиевых тросов.

– Деда, а нам долго его ждать?

– Не думаю. Время уже полпятого. Скоро прибудет.

Они стояли на открытой стыковочной площадке, протянувшейся к грузовым ангарам расположенных неподалёку складских помещений. Колючий, ледяной ветер казался в этом месте особенно пронизывающим.

Дедушка, как мог, пытался заслонять собой внучку от пробирающих, казалось, до самых костей порывистых шквалов.

– А что, если всё? – стучала зубами Элли. – Что, если вчера был последний?

Даже с учётом изменившегося климата и наличия сколь угодно тёплой одежды более-менее продолжительное пребывание на открытом пространстве становилось довольно мучительным испытанием.

Но вот, по прошествии ещё минут десяти томительных ожиданий, на горизонте появилось, становясь по мере своего приближения вдоль провисших тросов из антигравия всё виднее, транспортное средство. Продолговатая платформа метров двадцати в длину, выполненная из желтоватого, напоминающего сплавы бронзы металла, плавно и аккуратно сблизилась со стыковочной площадкой. Какое-то время ещё слышался звук оканчивающих свою работу парогенераторов, доносившийся из машинного отделения, находящегося где-то снизу.

Элли ещё ни разу не путешествовала на пароме. До сих пор она лишь наблюдала со стороны за тем, как люди входят и выходят, улетают и прилетают на медлительно движущемся вдоль тросов сигарообразном «корытце» раскачивающимся под шквальным ветром. И теперь широко раскрытыми глазами маленькая Элизабет рассматривала зависшее в метре над площадкой, показавшееся ей огромным, транспортное средство. Пока сквозь немногочисленные матовые зеленоватые окна парома она пыталась рассмотреть что-нибудь внутри, глухая дверь открылась. В проёме стоял пожилой человек с седой бородой. Он медленно и, как показалось Элли, торжественно опустил рычаг, находившийся рядом с проходом. Вездесущий ветер тут же ворвался внутрь. Полы широкого мехового плаща паромщика взвились за его спиной, подхваченные шквалом, подобно двум зелёным крыльям. Трап со скрежетом выдвинулся из отделения под входной дверью, опустившись на площадку. Стыковка завершилась.

– Добро пожаловать на борт! – сквозь порывы ветра выкрикнул паромщик.

– Ну вот, а ты переживала, давай внутрь быстрее, – Дон пропустил внучку вперёд, беря в руки оба чемодана.

– И вовсе не переживала, просто замерзла, – поправив съехавшую на бок металлическую фляжку с водой, закреплённую на кожаных застёжках рюкзака, Элли быстро заскочила внутрь, где её гостеприимно встретил тёплый воздух с привкусом машинного масла.

– Вас здесь только двое? – удивился паромщик.

– Ну, пока только я и мой деда, – быстро ответила Элизабет, снимая перчатки и растирая пальцы.

– Ну, ладно, минут двадцать постоим, подождём.

– А вас как зовут? – по-детски просто спросила она.

– Артур, – мужчина улыбнулся, отчего морщинки на его лице разгладились. Сделав лёгкий поклон, и галантно приподняв шапку, он, в свою очередь, поинтересовался:

– А своё имя Вы мне откроете, маленькая леди?

– Я Элизабет, а деда мое… – она не успела закончить фразу.

– Да шучу я, шучу… Знаю я, как зовут тебя и твоего дедушку. Я в этой ветке всех почти знаю.

Элли искренне смутилась оттого, что за столько времени не удосужилась узнать имя старого паромщика, столько лет работающего на данном направлении. Ну ладно, оправдывая себя тем, что лично она с ним никогда не встречалась, уселась на мягкое тряпичное сиденье одной из множества скамеек, выбрав место поближе к окошку.

– Ну, здравствуй, Артур! – радушно произнёс Дон Эррей, ступая на борт.

– И вам не хворать, – улыбнулся в ответ паромщик. – Ну что, теперь и ты решился податься в город?

– Да, все дела здесь завершены, работы не поступает, куда ещё-то?

– На другую ферму, например.

– Можно было бы. Но меня ждут знакомые в городе, уже пообещал им.

– Ещё кто-то сегодня отправляется?

– Даже не знаю. Возможно, Талиенсы соберутся, но они, вроде бы, не определились, куда держать путь.

– В общем, минут пятнадцать или двадцать мы ещё постоим здесь. А там по расписанию отбываем.

– Как скажешь. Дверь я могу закрыть, чтобы тебе не утруждаться, – предложил Дон.

– Благодарю, я сообщу тогда, – кивнул Артур, уходя в «кабину пилота».

– Согрелась? – Дон подошёл к внучке.

– Да, здесь уютно…

Получив сигнал на отправку, Дон убрал трап и закрыл дверь. Теперь внутри воздушного парома слышался только стук двигателей из машинного отделения. Элли принялась изучать нехитрый интерьер: потрёпанные временем бордовые сиденья, окна-иллюминаторы, окантованные бронзой, тёмно-жёлтые лампочки, закреплённые в потолке и мерцающие время от времени.

Паром начал своё движение, плавно покачиваясь из стороны в сторону. Элли взглянула через толстое стекло иллюминатора на частые верхушки Гималайской гряды, вздымающейся над чёрными облаками «завесы» и чистое синее небо, украшенное россыпью звёзд.

– Деда, а как вот это созвездие называется? – показала она пальцем в иллюминатор.

– Какое именно? – стал всматриваться Дон.

– То, что над «Поясом Ориона».

– По-моему, это созвездие Тельца.

– И кто им даёт эти названия?

– Ну, ты же знаешь, что задолго до нас их назвали.

– А разве мы теперь живем не по-новому? Так почему бы не назвать их как-то по-другому? – Элизабет посмотрела на деда.

– И как бы ты хотела их назвать? – улыбнулся он ей.

– Я не знаю, но то, что больше напоминает просто букву «V», – так бы и назвала.

– А что будешь делать, если другое будет похожее, но с небольшим изменением?

– Назову его «V два», – сумничала Элли.

– Это было бы определённо лучше того, что сейчас, так? – дед с пониманием взглянул на внучку.

– Мне так кажется, – произнесла она, не замечая его дурашливого тона.

– Как думаешь, а снизу, – она кивнула на «завесу» из чёрных туч, – ещё кто-то живёт?

– В смысле?

– Ну, как раньше… Или почти как раньше…

– Ну, это вряд ли… А почему спрашиваешь?

– Ну, а вдруг кто-то не смог привыкнуть к условиям на такой высоте?

– … и решил для себя, что к расщепляющей всё живое среде привыкнуть проще? – полуутвердительно поддержал мысль Дон.

– Хм-м, – протянула она, – а если под водой? «Мезий» же не попал под воду? – Элли, похоже, снова не заметила иронии.

– Ну да… О том, как он растворяется в воде, точных данных пока нет. И ни я, ни кто-нибудь другой не сможет сейчас с уверенностью рассказать тебе о том, что произошло с мировым океаном и его обитателями.

– За всё время так никто и не проверил?

– Экспедиции были, да, но о результатах я пока не знаю… – тут Дон всерьёз призадумался и взялся пощипывать свои редкие седые волосы на висках. – Видел я труды одного микробиолога, жившего во времена «мирового падения». Дак вот он сравнивал этот газ с жучками, некогда обильно населяющими всю Землю. «Пьявицами». Очень, на мой взгляд, удачное сравнение… Эти прожорливые насекомые в тёплый сезон оказывали на злаковые растения такое же по виду разрушающее воздействие, как и «мезий». Только газ, в отличие от жучков, стал разрушать уже все формы жизни. Штука в том, что «пьявицы» с наступлением холодов всегда засыпали. То есть, если исходить из рассуждений учёного, выходит так, что при условии, когда поверхность земли будет искусственно охлаждена до определённых температурных значений, то…

– Деда? – вопросительно перебила его Элли.

– Да-да? – задумчиво переспросил он.

– Мы вообще-то о море говорили, – скорчив гримасу, напомнила внучка.

– Вообще-то кому-то не хватает терпения дослушивать до конца! – Дон поймал себя на мысли о том, что действительно что-то слишком уж увлёкся. – Так вот, может, газ этот, как и жучки те, не проникает в море, понимаешь? – рассмеявшись, закончил он.

– Мо-о-о-оре-е-е, – снова протянула Элизабет. —Какое оно?

– Ну, ты же видела картинки в книгах.

– Картинки – это одно, – рассудительно заметила она, – а какое оно по-настоящему?

– Ну, не знаю… наверное, как и облака, – сказал он, указывая через иллюминатор на проплывающую мимо бескрайнюю и бездонную небесную ширь, теряющуюся в неизвестности.

– Не-е. Мне кажется, море должно быть другим.

– Вот прилетим в Примум, и там ты точно сможешь найти ответы на свои вопросы. В городской библиотеке. Говорят, она огромная. Думаю, там даже фотоснимки океана должны быть. – Дон поправил ей чёлку.

– Это оттуда твои книжки? Кстати, ты их с собой-то не взял, – подметила она.

– Да, оттуда. Я их все знаю практически наизусть, незачем нам тащить лишнее, – скрывая сожаление, вздохнул Дон.

Паром стал заметно замедляться. Это говорило о том, что первая часть маршрута позади, и он прибывает на ферму тысяча девять. Паромщик в точности повторил свой набор действий по стыковке с площадкой угодья. Внутрь вошла женщина в бирюзовом пальто, безмолвно передала Артуру небольшой свёрток и так же безмолвно покинула борт.

Элли задремала. Она знала, что им предстоит преодолеть еще восемь остановок, прежде чем они достигнут главной паромной ветки города Примум.

– Просыпайся, – осторожно прошептал Дон.

– А-а-а. Что, прилетели? – Элли зевнула и потёрла глаза.

– Да, ты всю дорогу проспала. Собирайся, мы должны успеть на центральную линию.

Ещё не до конца проснувшись, Элли взяла дедушку за руку и послушно пошла за ним на выход. Открывшаяся ей стыковочная площадка с непривычными для неё крытыми переходами сразу впечатлила девочку своим масштабом и размерами. Народу здесь хватало, место было оживлённым, и уже влившись в толпу, она вдруг вспомнила:

– Ой, а я с Артуром не попрощалась!

– Ничего, милая! Он не обидится. Поспешим, у нас мало времени. – Дон поудобнее перехватил чемоданы.

Элли снова почувствовала себя виноватой по отношению к паромщику. Они быстро пересекли крытые коридоры фермерского угодья номер тысяча, и вышли к месту, где уже стояли люди в ожидании воздушного транспортного средства, следующего прямиком в город Примум. На этот раз они были не одни. Здесь все ожидали прибытия транспорта. Элли, для которой такая сутолока была в диковинку, немного смущалась и, держа деда за руку, старалась прижаться к нему как можно ближе.

По прибытию воздушного парома и завершения стыковки, дверь в переходной коридор открылась, и многочисленные пассажиры стали занимать места. Когда подошла их очередь, полноватая женщина на входе казённым голосом сообщила:

– Сто пятьдесят за место для Вас и сто за девочку.

– Да у меня тут вот… – ответил Дон и, вытащив из кармана, протянул ей свёрнутую бумажку.

– Они уже недействительны, – сурово произнесла дама в шерстяном жакете, взглянув на листок.

– Это как так? Мне запрос только на неделе одобрили, – возмутился Дон.

– Ничего не знаю, цены я сообщила, – дама была непреклонна.

– Так, ладно… Вот, нет времени, – сказал Дон, выуживая из кармана две больших монеты и одну поменьше.

Они прошли внутрь и заняли два первых попавшихся свободных места. Освещение здесь было куда лучше, чем в предыдущем пароме.

– Деда, а почему мы в первый раз не платили за проезд? – спросила Элли.

– Потому что я неделю назад делал запрос на нашу поездку в Примум и получил ответ, что нас ожидают, и нам будет предоставлен бесплатный переезд, – он задумался на секунду. – Но здесь он почему-то недействителен. И я не имею представления, почему. Но не разворачиваться же нам из-за этого назад?

– И то верно, – согласилась она. – Деда, а долго нам ещё лететь?

Он взглянул на свои наручные часы:

– Часов восемь. К полудню должны быть на месте.

– Как-то здесь не так уютно, – пожаловалась она.

– Ну, тебе стоит привыкать: чем ближе к городу, тем больше людей.

Пассажирский отсек в воздушном пароме заполнился приблизительно на треть. Дама, служившая контролёром, закрыла входные двери и огласила отправку. Транспорт начал свое движение. Несмотря на позднее время, спать никто не собирался и в салоне поднялся галдёж, заглушающий звук работы моторов.

– Деда, а почему здесь окон нет? – спросила Элли.

– Не знаю, может, они здесь не нужны. Там всё равно темно, – предположил Дон.

– Можно было бы хотя б на звёзды посмотреть… Или на молнии на горизонте.

– Ты разве не насмотрелась на них дома?

– Видимо, нет…

– Постарайся уснуть, милая, – Дон ласково посмотрел на внучку. – Дорога долгая. Поднакопи-ка силы.

– Хорошо, – ответила она, доставая из кармана рюкзака овсяное печенье. Откусив кусочек, она подумала о доме и о том, что совсем недавно готовила его у старой домашней кухонной плиты, по рецепту бабушки. О том, что всё, что окружало её до сих пор, и к чему она так привыкла, навсегда уходит в прошлое. И ещё ей вдруг стало страшно от того, что прямо сейчас нечто, движущееся в сотнях метров над землёй, вдоль натянутых антигравиевых тросов, уносит её от всего этого всё дальше в неизвестном направлении. Элли никогда раньше не чувствовала такого страха. Ей остро захотелось вернуться назад, к себе на ферму и продолжить заботиться о своем дедушке. Преодолевать опасные, но привычные места с шаткими переходами. Они теперь уже не казались ей столь пугающими. Теперь её пугало то неведомое, что неотвратимо приближалось к ней со скоростью летящего над бездной парома.