Цитаты из книги «Все из-за меня (но это не так). Правда о перфекционизме, несовершенстве и силе уязвимости»

многие нежелательные образы, вызывающие у нас стыд, имеют корни во внушениях детства и в стереотипах, которым нас научили родители или те, кто о нас заботился. Иногда учителя, священники и другие авторитетные для нас взрослые тоже могут формировать наше мышление; однако родители и опекуны однозначно самые влиятельные. Рискну сказать, что в каждой семье есть уважаемые образы и, наоборот, образы нежелательные, которые рассматриваются как стыдные, неприемлемые или недостойные.

нежелательный образ – самая суть стыда, его возбудитель [20]. Нежелательные образы – это характеристики, которые подрывают наше видение «идеального я». Иногда другие приписывают нам нежелательный образ, иногда это делаем мы сами. Вряд ли кто-то опишет себя как назойливую болтушку, вряд ли кто-то захочет, чтобы так ее называли другие. Эти обидные стереотипы часто (и весьма успешно) применяются, чтобы заставить женщин сидеть тихо.

Ключевой момент в том, что если мы хотим налаживать связи, которые действительно помогут нам двигаться от стыда к эмпатии, то мы не можем сопереживать только редким людям, пережившим то же, что и мы сами. Мы должны научиться иметь дело с ситуациями и происшествиями, о которых говорят другие, и пытаться войти в их положение, нам нужно научиться сопереживать.

Еще один способ избежать эмпатии – убедить себя, что мы не можем по-настоящему понять обстоятельства, в которых не побывали.

Желание «найти нужные слова» или «правильно отреагировать» может быть самым большим препятствием для эмпатии и сочувствия. Мы начинаем тревожиться, не скажем ли что-нибудь не то, и, еще не начиная говорить, уже теряем возможность помочь человеку. Мы тушуемся, меняем тему или просто уходим.

«Мне кажется, что мой брак разваливается у меня на глазах». Ответ А: «Да ну, вы с Тимом такая прекрасная пара, у вас все будет хорошо, я уверена». Этот ответ сигнализирует собеседнику: «меня не услышали» и «им неинтересно». Ответ B: «У вас хоть есть чему разваливаться. У нас-то с Джоном уже много лет нет настоящего брака». Такой ответ я называю «повернуть на себя». Ни участия, ни эмпатии в нем нет ни капли. В том, что касается эмпатии, жестких правил мало, но одно точно есть: никогда не начинай предложения с «…хоть». «У меня был выкидыш». – «Ты хоть забеременеть смогла». – «У меня нашли рак». – «Хорошо хоть нашли вовремя». – «Моя сестра борется с алкоголизмом». – «Ну хоть не с наркоманией». Эти «хоть» свидетельствуют исключительно о нашем собственном дискомфорте. Этим словом мы просто затыкаем собеседнику рот.

ничего», мы и чувствуем себя ничем. Большинство из нас будут растить свой стыд в молчании, потому что не рискнут поделиться чем-то таким, что может быть «не так ужасно», как у кого-то еще, или «недостаточно ужасно», чтобы гарантировать эмпатию.

Если мы тратим силы на то, чтобы превзойти другого в борьбе за «последнее место», или наступаем друг на друга, чтобы выбраться из болота стыда, то стыд победит нас всех. Он победит, потому что, когда нам говорят «это

Другое препятствие к выработке эмпатии – это феномен, который я называю «подбросить козыри». Он во многом связан с поиском жалости. Женщины часто рассказывали мне, как им было худо, когда, собрав всю свою храбрость, они рассказывали кому-то о своих бедах – и натыкались в ответ на «Это еще что! Вот у меня…». • У тебя мать пьет? Это еще что, вот у меня сестра наркоманка. • Тебе тридцать и ты не замужем? Это ничего. Быть одинокой матерью, как я, гораздо труднее. Когда мы начинаем соревноваться, чья ситуация хуже, чье бремя тяжелее, чья боль больнее, – мы теряем из виду тот факт, что большинство наших страданий имеют один и тот же корень: бессилие и разобщенность.

хотим ли мы просто пожалеть человека и следовать дальше, или на самом деле нам следует попытаться войти с ним в контакт и отреагировать эмпатией. Если мы все-таки хотим его понять, иногда можно начать сочувствовать так: «Да, нелегко тебе приходится, расскажи обо всем поподробнее». Или: «Да, мне трудно себе представить, каково это. Расскажи, чтобы я поняла». Когда я веду группы, я иногда даже говорю вот так, прямо: «Ты утверждаешь, что никто не может понять твоей ситуации, но все-таки просишь понимания. Что мы можем сделать? Мы хотим войти с тобой в контакт, а ты говоришь, что это невозможно». Часто диалог, начавшийся с таких вопросов, может привести к настоящей связи и эмпатии.