XIV

Темно-зеленая скамейка оказалась сыроватой, но по этой аллее почти никто не ходил, и им было тут неплохо.

– Вам не холодно? – спросил Колен.

– Нет, из-за облачка, – ответила Хлоя. – Но… все же я могу к вам придвинуться.

– О!.. – вырвалось у Колена, и он покраснел.

Ощущение было удивительное. Он обнял Хлою за талию. Шапочка была у нее надета набок, и у самых его губ оказалась копна блестящих волос.

– Мне хорошо с вами, – сказал он.

Хлоя ничего не сказала в ответ. Она только учащенно задышала и незаметно еще плотнее прижалась к нему.

Колен говорил ей теперь почти в самое ухо:

– Вам не скучно? – спросил он.

Она покачала головой, и Колену удалось, воспользовавшись ее движением, еще к ней приблизиться.

– Я… – шепнул он ей уже прямо в ухо, но в этот момент она как бы случайно повернула голову, и Колен поцеловал ее в губы. Это длилось недолго. Зато в следующий раз получилось уже куда лучше. И тогда он уткнулся лицом в волосы Хлои, и так они сидели, не говоря ни слова.

XV

– Как мило, что вы пришли, Ализа, – сказал Колен. – Но вы будете единственной девушкой…

– Не важно, – сказала Ализа. – Шик не против.

Шик это подтвердил. Но, по правде говоря, голос Ализы был не очень веселым.

– Хлои нет в Париже, – сказал Колен. – Она укатила на три недели на юг со своими предками.

– Так ты, наверно, очень несчастен.

– Что ты! Я еще никогда не был так счастлив! – сказал Колен. – Я как раз хотел вам объявить о нашей помолвке…

– Поздравляю, – сказал Шик.

Он старался не глядеть на Ализу.

– Что с вами происходит? – спросил Колен. – Похоже, где-то заело.

– Все в порядке, – сказала Ализа. – Просто Шик глупый.

– Да нет, – запротестовал Шик. – Не слушай ее, Колен. Ничего не происходит.

– Вы говорите одно и то же, но не согласны друг с другом, – сказал Колен, – значит кто-то из вас врет, а может, и оба. Давайте ужинать.

Они прошли в столовую.

– Садитесь, Ализа, – сказал Колен. – Вот сюда, рядом со мной. Вы мне расскажете, в чем дело?

– Шик совсем глупый, – сказала Ализа. – Он говорит, что не должен больше жить со мной, потому что у него нет денег, чтобы меня обеспечить. Ему, видите ли, стыдно, что он на мне не женится.

– Я негодяй, – сказал Шик.

– Право, не знаю, что вам сказать…

Колен сам был так счастлив, что все это его невероятно огорчило.

– Дело ведь не только в деньгах, – сказал Шик, – а еще и в том, что родители Ализы не согласятся на наш брак и будут правы. В одной из книг Партра как раз описана подобная история.

– Это великолепная книга, – сказала Ализа. – Вы ее не читали, Колен?

– Вот вы какие, – сказал Колен. – Не сомневаюсь, что вы по-прежнему тратите все свои деньги на Партра.

Шик и Ализа потупили глаза.

– Это моя вина, – сказал Шик. – Ализа больше ничего не тратит на Партра. С тех пор как она живет со мной, она почти перестала им заниматься.

В голосе Шика звучал упрек.

– Я люблю тебя больше, чем Партра.

Она готова была расплакаться.

– Ты прелесть, – сказал Шик, – я тебя не стою. Но коллекционировать Партра – это мой порок. А инженеру, к сожалению, это не по карману.

– Я в отчаянии, – сказал Колен. – Я так хочу, чтобы у вас все было хорошо… Разверните-ка ваши салфетки.

Под салфеткой Шика лежал томик «Блевотины», переплетенный в кожу вонючки, а под салфеткой Ализы – массивное золотое кольцо во вкусе Бенвенуто Тошнини^[35].

– О! – воскликнула Ализа.

Она обвила руки вокруг шеи Колена и поцеловала его.

– Ты мировой парень, – сказал Шик, – не знаю, как тебя отблагодарить. Впрочем, ты сам понимаешь, что я не могу отблагодарить тебя так, как хотел бы…

Колен несколько приободрился. И Ализа была в этот вечер на редкость хороша.

– Какие у вас духи? – спросил Колен. – Хлоя душится орхидеевой квинтэссенцией.

– Я не употребляю духов, – сказала Ализа.

– Это ее естественный запах, – добавил Шик.

– Просто чудо! – воскликнул Колен. – Вы пахнете лесом, где течет ручей и бегают крольчата.

– Расскажите нам о Хлое, – попросила Ализа, которая явно была польщена.

Николя принес закуски.

– Здравствуй, Николя, – сказала Ализа. – Как ты поживаешь?

– Хорошо, – сказал Николя и поставил поднос на стол.

– Ты меня не поцелуешь? – спросила Ализа.

– Не стесняйтесь, Николя, – сказал Колен. – Вы доставили бы мне большое удовольствие, если б согласились с нами поужинать…

– Да, да!.. – сказала Ализа. – Поужинай с нами.

– Месье повергает меня в смущение, – сказал Николя. – Не могу же я сесть за стол в таком виде…

– Послушайте, Николя, – сказал Колен. – Вы можете, если хотите, переодеться, но я вам просто приказываю поужинать с нами.

– Благодарю вас, месье, – сказал Николя. – Пойду переоденусь.

Он расставил закуски и вышел.

– Ну так вернемся к Хлое, – сказала Ализа.

– Ешьте, пожалуйста, – сказал Колен. – Не знаю, что это такое, но, должно быть, вкусно.

– Не томи нас!.. – сказал Шик.

– Я женюсь на Хлое через месяц, – сказал Колен, – но мне хотелось бы, чтобы это было завтра!..

– Да, вам везет.

Колену стало стыдно своего богатства.

– Послушай, Шик, – сказал он, – возьми у меня деньги.

Ализа с нежностью посмотрела на Колена. Он был настолько открытым, что видно было, как голубые и сиреневые мысли пульсируют в венах его рук.

– Это вряд ли нам поможет, – сказал Шик.

– Тогда ты смог бы жениться на Ализе, – сказал Колен.

– Ее родители против, – ответил Шик, – а я не хочу, чтобы она с ними ссорилась. Она еще маленькая…

– Вовсе я не маленькая… – сказала Ализа, выпрямляясь на мягком сиденье, чтобы они обратили внимание на ее соблазнительную грудь.

– Он совсем не это имеет в виду! – перебил ее Колен. – Послушай, Шик, у меня есть сто тысяч инфлянков, я дам тебе четверть этой суммы, и вы сможете спокойно жить. Будешь продолжать работать, и тогда вы вполне сведете концы с концами.

– Я никогда не смогу отблагодарить тебя должным образом, – сказал Шик.

– Не надо меня благодарить, – сказал Колен. – Просто меня в жизни интересует счастье не всех людей, а каждого в отдельности.

Раздался звонок в дверь.

– Пойду открою, – сказала Ализа. – Я ведь здесь самая маленькая, вы сами меня в этом упрекаете…

Она встала, и ножки ее засеменили по мягкому ковру.

Это был Николя, который вышел из квартиры черным ходом и теперь возвращался через парадный в пальто из плотного драпа в зелено-бежевую елочку и в америхамской фетровой шляпе. Перчатки его были из свиной кожи, а ботинки – из настоящего крокодила, но во всем своем великолепии он предстал, лишь сняв пальто: на нем оказался пиджак из коричневого вельвета в перламутровый рубчик и синие в радужный отлив брюки с обшлагом в пять пальцев, включая большой.

– О! – воскликнула Ализа. – До чего же ты шикарен!

– Как дела, племянница? Все такая же красивая?.. – И он провел рукой по ее груди и бедрам.

– Пошли ужинать, – сказала Ализа.

– Привет, друзья, – сказал Николя, входя в комнату.

– Наконец-то вы решили разговаривать нормально! – сказал Колен.

– Конечно! Я могу по-всякому. Но послушайте, – продолжал он, – не перейти ли нам всем на «ты»?

– Охотно, – подхватил Колен. – Опусти-ка свою задницу на стул!

Николя сел напротив Шика.

– Положи себе закуски, – сказал Шик.

– Ребята, вы согласны быть моими шаферами на свадьбе?

– Заметано, – сказал Николя. – Только, чур, чтобы с нами в паре не оказалось мордовороток! Знаем, как это бывает…

– Я попрошу Ализу и Исиду быть подружками невесты, – сказал Колен, – а братьев Демарэ^[36] – свадебными педералами.

– Договорились! – сказал Шик.

– Ализа, сбегай-ка на кухню и притащи сюда блюдо из духовки, – распорядился Николя. – Пора его вынимать.

Она в точности выполнила указания Николя и принесла судок из массивного серебра. Шик приподнял крышку, и они увидели, что там лежали две скульптурные фигурки из гусиного паштета, изображающие Колена в визитке и Хлою в подвенечном платье. Над их головами была начертана дата бракосочетания, а в уголке стояла подпись: «Николя».

XVI

Колен бежал по улице.

«Свадьба будет замечательная… Завтра, завтра утром… Придут все мои друзья…»

Улица вела к Хлое.

«Хлоя, ваши губы нежны. Ваша кожа золотиста, как персик. Ваши глаза видят все, как надо, а ваше тело бросает меня в жар…»

Разноцветные стеклянные шарики катились по тротуару, за ними бежали дети.

«Пройдут месяцы, долгие, долгие месяцы, а я все буду целовать вас с ненасытной жадностью. Пройдет столько месяцев, сколько дней в году, сколько часов в году, сколько минут в году, а все не исчерпаются поцелуи, которыми я хочу покрыть ваши руки, ваши волосы, ваши глаза, вашу шею…»

Ему повстречались три маленькие девочки. Они водили хоровод и выводили песенку, вписывая поющий треугольник в танцующий круг.

«Хлоя, я хотел бы, чтобы ваши груди прижались к моей груди, чтобы мои ладони касались вашего трепещущего тела, чтобы ваши руки обхватили мою шею, а ваша благоухающая головка уткнулась мне в плечо, я хотел бы вдыхать ваш запах, ощущать вашу кожу…»

Небо было голубым, ясным, мороз еще держался, но уже не лютовал, как прежде. На четко очерченных черных деревьях тускнели концы веток – там набухали зеленые почки.

«Когда вас нет рядом, я вижу вас в том платье с серебряными пуговицами, но когда же это вы в нем были? Не в первую ли встречу? Нет, в день нашего свидания оно облегало ваше тело под тяжелым и мягким пальто».

Он толкнул дверь и вошел в лавку.

– Мне нужны цветы для Хлои, – сказал он.

– Когда их доставить? – спросила цветочница.

Она была молодая, хрупкая, с красивыми руками. И очень любила цветы.

– Завтра утром. Ко мне домой тоже надо отправить побольше цветов, чтобы вся наша комната была ими завалена, – лилиями, белыми розами и гладиолусами и еще другими белыми цветами. Но главное, не забудьте большой букет красных роз…

XVII

Братья Демарэ, близнецы, одевались, чтобы отправиться на свадьбу. Их очень часто приглашали в качестве свадебных педералов, потому что они выглядели на редкость представительно. Старшего звали Кориолан^[37]. У него были черные вьющиеся волосы, белая нежная кожа, невинный взгляд, прямой нос и голубые глаза, опушенные желтыми ресницами.