Когда мне очень-очень понравилась книга, я порой с опаской пишу свой отзыв, потому что просто боюсь что не смогу отдать книге должное, не смогу выразить всю гамму эмоций от прочтения.
Наверняка, большинство читателей ЛЛ читали хоть что-то их произведений Бориса Васильева, и я могу смело сказать, если вы еще не читали помимо его прозы эти мемуары писателя - это громадное упущение. Но даже если вы не знакомы с творчеством писателя, все равно эту книгу стоит прочитать и как великолепный образец прозы написанный потрясающе красивым языком, и как размышления человека думающего и сомневающегося. Вот чем больше живу, тем больше ценю в людях эти качества, не застрять среди вколоченных тебе в детстве догм, а смотреть вокруг, думать, размышлять и сомневаться. Вот и пишет Васильев о том, как они в детстве-юности радостно маршировали на сталинских парадах, ура-словословили, но тем не менее некоторые продолжали жить в соответствии не с лозунгами, а со своими собственными нравственными ориентирами. И нет ничего зазорного в том, чтобы переосмыслить свои прошлые действия и убеждения, в этом и отличие человека от обезьяны.
Всех преступлений против собственного народа, совершенных советскими специалистами, перечислить невозможно. И говорю я о них для того лишь, чтобы виден был черный фон времени, в котором росло наше поколение.
Мы вырастали в атмосфере команд. Все было подчинено командам, и все команды проводились в жизнь. Мы маршировали, выкрикивая лозунги, к обозначенной вождями цели. Целей было много, и вождей тоже много. Был Верховный Вождь товарищ Сталин, был вождь тяжелой промышленности тов. Орджоникидзе, вождь транспорта тов. Каганович, вождь внешней и внутренней торговли тов. Микоян и т.д. Мы носили их портреты на демонстрациях и восторженно кричали «Ура!».
Послушная масса должна была иметь не только друзей, но и врагов. Друзьями были трудящиеся всего мира, а враги строго делились на две части – на врагов внешних и врагов внутренних. Последних время от времени разоблачали, и мы ходили по улицам с лозунгами «Смерть!». Смерть троцкистам, бухаринцам, зиновьевцам – далее по списку – не только до суда, но и задолго до следствия, поскольку газеты натравливали нас на очередных врагов сразу же после их арестов. Мы были детьми Гражданской войны, а она продолжалась вплоть до Великой Отечественной. Уничтожалось крестьянство, купечество, дворянство и разночинная интеллигенция вместе с религиями всех конфессий. И в этой гражданской войне – негромкой, ползучей – мое поколение принимало самое активное участие.
Мы искупили свой невольный грех перед нашим народом. Это на наших телах забуксовали танки Клейста и Гудериана.
Борис Васильев много времени посвятил в книге описывая свою семью (что вполне типично для мемуарной прозы), и биографические факты из жизни родственников перемежаются с его философскими размышлениями обо всем - образовании, семье, государстве, литературе. И написано все таким хрустальным языком, что мне приходилось периодически откладывать книгу, чтобы прийти в себя.
Кстати, биография семьи писателя не вполне обычная, и лишний раз доказывает, что жизнь может придумать такие сюжеты, что ни одному писателю и присниться не сможет. Например, бабушка писателя была падчерицей дедушки. Непонятно? Дедушка влюбился в несовершеннолетнюю дочь своей жены, и она родила от него ребенка. А потом еще одного. (Кстати, в таких случаях ребенка записывали не на родного, а на крестного отца). Потом несколько раз сбегала с любовниками, возвращалась, и муж-отчим ее принимал обратно. А в перерывах между побегами детей воспитывала та первая жена. А когда первая жена умерла, мужчина обвенчался со своей несовершеннолетней возлюбленной, и она потом родила еще двоих, уже законных детей (так получилось, что на четверых детей от одного матери и отца было 3 разных отчества), перед тем как сбежала еще раз.
Да, Набоков со своей Лолитой выглядит бледновато на фоне такой истории, согласитесь?
Борис Васильев принадлежит к тому самому поколению опаленному войной, как и его герои в "Завтра была война" он на момент начала войны закончил 10-й класс. Кстати, пишет он и о той потрясающей лжи советской историографии, когда потом пытались замылить момент, и представить, что до нападения о войне никто и подумать не мог, не подозревал и не готовился, что были заняты исключительно мирным собиранием ромашек.
А для мальчишек 16-17 лет что такое война? Можно ли удивляться, что представляли они себе ее как веселое приключение, и на слова директора школы о начале войны закричали "Ура"? Вот только из тех мальчишек, кричавших "Ура" на школьном крыльце остался в живых только Борька Васильев...
Очень примечательна и интересна история, как Васильев попал на фронт. Среди наспех собранных комсомольцев-добровольцев его отправляют, нет, не на сам фронт, а из фронтовых областей помогать эвакуировать "партийное имущество и архивы" (вот какие приоритеты были у власти, не людей спасать, а бумажки и барахло). И попадают необстрелянные пацаны в окружение, а потом долго неделями выбираются из окружения. Весь этот период описан очень просто и жизненно, нет у Васильева никакого пафоса и позерства. Кстати, в тексте есть пометка, что автор даже выкинул из рукописи десяток страниц, так как понял что описывается все по кругу - "шли-пробирались-затаились", а основные чувства окруженцев были голод и желание поспать:
Вот это и есть окружение. Блуждание по лесам и болотам с риском попасть под внезапный огонь противника или угодить в плен. Это - голод, голод и - еще раз - голод, потому что ты без связи, без поддержки, без медицинской помощи, наконец, и любая рана может оказаться для тебя смертельной. А еще это усталость и чувство обреченности, это - сон урывками, когда спишь-то вполуха и вполглаза.
А после окружения был фильтрационный лагерь, потом несколько военных школ. Вот учит он курсантов тому, что
нельзя хранить взрыватели в нагрудных карманах, нельзя пить перед боем – ни глотка! – если они хотят остаться в живых и что в атаке нельзя расходовать всю обойму, поскольку на перезарядку времени не будет, а с немцем в рукопашную один на один может пойти только ненормальный.
– Это понятно! – гоготали мои мужики. – Они, поди, не одной картошечкой с детства кормлены.
И еще я вскоре начал писать рапорты с просьбой отправить меня на фронт. Причина была простой, как арбуз: я доходил на третьей норме, половину которой крали старательные интенданты.
Сколько военной правды неприкрытой лозунгами и пропагандой в этом эпизоде! Кстати, потом за это Васильев и огреб, его обвинили в том, что он "разводит панические настроения, и порочит советского солдата". Ну если кому непонятно, то усмотрели в этом утверждение, что дескать, наш солдат фрица в рукопашке не одолеет... Эх, тут мне и Николай Никулин вспомнился, скажет кто-то в сердцах, зачем бросать без толку людей рота за ротой на укрепленную высоту, а потом особист в дело пишет "при всех усомнился в нашей победе".
Еще одна параллель с ранее читанным, размышления Васильева об увиденном и услышанном на войне напомнили мне еще одного замечательного писателя Слепухина, где его герой размышляет о нравственной убыточности войны для нации. Любой войны, пусть она хоть десять раз справедливая и освободительная.
О непосредственно литературном творчестве Васильев пишет не так много. Кстати, именно с предлогом "желание заняться литературной деятельностью" он ушел из армии в 1954, и откровенно пишет, что сначала даже не понимал и не подозревал, как писать, и что потом делать. По отрывкам можно понять, что не был (а у кого был кроме откровенных лизоблюдов) его творческий путь простым, было все "внимание" государства, и его забота о том, чтобы из под пера писателей выходили только идеологически правильные произведения. Вот и его прекрасная повесть "Завтра была война" пролежала на полке много лет, и вышла только в перестроечные времена.
Книга небольшая (300 с чем то страниц на планшете), но сколько же она вызывает эмоций и переживаний. И очень хотелось бы читать еще и еще, но писатель предпочел оставить ее как бы немного недописанной и незавершенной...