1
Непорочное зачатие

Александру Блоку

Торжественное пожелал начать я
Сказание о том, как в тишине
Свершилось непорочное зачатье
И ангелом я забеременел.
В те дни я был и хилым и негодным,
Страшился и печалился тогда,
Что, как смоковница сухая, я бесплодный
И не оставлю зрелого плода,
И на земле распаханной и тучной,
Среди волов, деревьев и овец,
Мне было непонятно и докучно
Не оттого, что я не их отец,
Но я болел в то солнечное время
И серым был, как солнечная тля,
Когда дождем вливалось в землю семя
И набухали черные поля,
И, не родив ни колоса, ни стада,
И семенем ничьим не заражен,
Уже не знал, кому молиться надо
Словами добрых и бесплодных жен…
И день пришел, прозрачный и весенний…
Средь стен церковных, коих не найду,
Казалось то простое воскресенье
Прекраснее всех праздников в году,
Столб солнечный сиял и колебался,
И голоса летели в купола,
И Мученик пронзенный улыбался
Ученикам, сидевшим вкруг стола,
А Дева кроткая, как девушка босая,
Что радуется птицам и заре,
Стремилась ввысь, над нами повисая,
И фимиам клубился в алтаре…
Но стало душно от людей и свечек,
Казалось, надвигается гроза,
И облака окутывают плечи,
И застилают пеленой глаза,
И, падая без памяти и силы,
Я закричал, не слыша голос свой,
И видел только крылья Гавриила,
Раскинувшиеся над головой…
И вынесли меня… Но воздух свежий
Не охладил горячее лицо,
И был священник, и крестьяне те же,
Но над каждым бледное кольцо,
А во мне суровый голос неба
Прислушиваться к чреву повелел,
И с земли я поднял крошку хлеба
И, ее целуя, просветлел…
О, братия, я плачу поневоле
И, сестры нежные, я вас к себе зову,
Но не от непереносимой боли, —
Я ждал ее и для нее живу.
Еще он в чреве слабый, как цветочек,
Как травка, и пылинка, и лучи,
Но тоненький стучится молоточек,
То сердце медленно его во мне стучит,
И слушаю, и слушаю биенья,
Потягиванья, судороги в себе,
Волнующие, словно песнопенья,
Звучащие в серебряной трубе.
Проходят дни, и приближают роды,
Когда отдам я жертвенную кровь,
И будут лить елей, масла и воды
На тело, умирающее вновь,
И в час, когда сие больное тело
Измучит ангел, – возликует дух…
Как с губ моих дыханье отлетело
Мой узрит взор, и озарится слух,
Что в воздухе благоуханье слаще,
И всё светлей сверканье чистых рос,
И я иду сквозь золотые чащи
Среди зверей, и птиц, и змей, и роз…

18/XI 1921, Париж

Борис Божнев. Без названия. Масло на дереве, перья

Стихотворения из книг «Обиды» и «Ежедневник»
Париж, 1922 –1923

2
Есть девушки, как в сединах вдовцы

Есть девушки, как в сединах вдовцы,
и юноши, как в черных платьях вдовы…
О, девушку взять в нежные отцы,
о, юношу назвать сестрой суровой…
Есть женщины, как в церкви женихи,
мужчины есть, как под фатой невесты…
О, быть для тех, кто нищи и тихи,
слугой покорным и хвалящим место…

3
Пишу стихи при свете писсуара

Пишу стихи при свете писсуара,
со смертью близкой всё еще хитря,
а под каштаном молодая пара
идет, на звезды и луну смотря.
Целуются и шепчутся… ах, дети…
а я не знаю, хоть совсем здоров,
куда глаза от объявлений деть и
всё думаю – как много докторов…
Проходит пара медленно и робко
чрез лунный свет и звездные лучи,
а я в железной и мужской коробке
вдыхаю запах лета и мочи…
Вздыхают и задумались… ах, кротко…
а я стою невидимый для них
над черною и мокрою решеткой,
все думая – как мало не больных…
Журчит вода по желобкам наклонным
и моет дурно пахнущий фонтан,
но безразличны молодым влюбленным
и я, и смерть, и лето, и каштан…

4
Трава зеленая, как скука

Трава зеленая, как скука,
однообразная навек,
упала на землю без стука,
подкошена, как человек…
О, верьте мне или не верьте,
но я попятился, как ужас,
пред небом, что бледнее смерти,
и солнцем, что садится в лужах…

5
Хорошо, что на свете есть мамы

Хорошо, что на свете есть мамы,
братья умные, нежные сестры —
даже самый дурной и упрямый
любит близких любовию острой.
Хорошо, что есть кроткие дети,
есть и девушки или подростки —
значит, мы не напрасно на свете
доживаем до старости жесткой.
Хорошо, что есть добрые жены,
есть приятели или подруги —
каждый может, болезнью сраженный,
попросить о последней услуге.
Только тем, кто без ближних и друга,
очень плохо, но слову поверьте:
всем поможет простая услуга
нелюбимой, но любящей смерти…
из книг «обиды» и «ежедневник»

6
Вниз по мачехе, по Сене

Вниз по мачехе, по Сене,
плыть под дождиком осенним,
вниз по мачехе, по Сене,
ко спасенью из спасений…
вниз по мачехе, по Сене,
плыть под ветерком осенним,
вниз по мачехе, по Сене,
без тревог и опасений…
вниз по мачехе, по Сене,
плыть под солнышком осенним,
вниз по мачехе, по Сене,
плыть и плыть до воскресений…

7
Ноябрьские тюфяки

Ноябрьские тюфяки
перестилаются над нами
движеньем ледяной руки
декабрьскими простынями,
и отсыревшие полотна,
свинцовым отблеском блестя,
натягиваются неплотно,
однообразно шелестя…

8
Стою в уборной прислонясь к стене…

Стою в уборной прислонясь к стене…
закрыл глаза… мне плохо, обмираю…
о, смерть моя… мы здесь наедине…
но ты – чиста… тебя не обмараю…
я на сыром полу очнулся вдруг…
а смерть… сидит под медною цепочкой…
и попирает… деревянный круг…
и рвет газеты… серые листочки…
из книг «обиды» и «ежедневник»

9
Вода среди земли бежит

Вода среди земли бежит
гонимая, как вечный жид,
вода проворная, как мышь,
грызет и камни и камыш,
воды о, дева, берегись,
в ней улыбается Нарцисс,
покинув поле и сады
в руках несут букет воды,
вода густая капля яда,
а смерть – безносая наяда,
вода как светлый соловей
поет меж каменных ветвей,
воды струю легко лию
и слышу в ней Офелию…

10
Подобно крысам с корабля

Подобно крысам с корабля,
лист за листом, шурша угрюмо,
бежит из твоего, земля,
еще не тонущего трюма,
и мы, рассудку вопреки,
следим за тайным бегством этим,
и гибель ждем, как моряки,
и мужественно гибель встретим,
хотя деревья и кусты
не от морских ветров соленых,
как мачты сделались пусты
без парусов темно – зеленых,
хотя за волнами волна
не кораблекрушений лютых
дождями льются, льются на
борта земли и на каюты…
Но только листьям, только им,
понятно, что грозит нам вскоре,
и отчего мы так грустим,
плывя в сентябрьское море,
и, словно крысы с корабля,
лист за листом, шурша угрюмо,
бежит из твоего, земля,
еще не тонущего трюма…
из книг «обиды» и «ежедневник»

11
Гуляю… градус или два мороза…

Гуляю… градус или два мороза…
январь… но мостовая не в снегу…
ах, лепестки навозной желтой розы
вдруг уронила лошадь на бегу…
И пахнет садом… или цирком душным…
но вижу я – нога над лепестком…
Прохожий! мы не конюхи конюшни —