Цитаты из книги «Два брата»

О чем жалеть? Ведь жизнь моя прошла с тобой. Никто из живущих и ушедших не изведал земного времени прекраснее моего. Жизни с тобой.

Но в юном петушке бесспорно было некое обаяние, даже при неизмеримом его самодовольстве.

Неизящность сочинения восполнялась лаконичностью.

Одинаковые. Правда, не совсем. Было одно отличие. Почти неважное. Для Фриды и Вольфганга абсолютно не существенное. Однако со временем оно стало вопросом жизни и смерти. Один ребенок – еврей, другой – нет.

Семнадцать лет я был Полом Стоуном, но вернусь Отто Штенгелем. Не знаю, как я это сделаю и чем займусь. Может, пойду в дворники. Кем бы я ни стал, жить своей жизнью будет веселее – это уж наверняка.

– Он меня хотел. И получил. Всю. Я не просила его любить меня. – Но ты же сказала ему, что любишь его. – Ну и что? – Голос Дагмар стал резким и пронзительным. – В глобальном масштабе не такая уж большая ложь. Чтобы выжить, я бы еще не то сделала. Пошла бы на что угодно. Изобразить влюбленность было несложно. Пауль – чудесный, красивый и добрый парень, которого я не стоила. Впрочем, если бы понадобилось, я бы его убила. Нацисты уже забрали маму и отца. Я была последней Фишер и черта с два бы им далась!

Самое смешное, что если б не Гитлер, ничего бы не вышло. Благодаря ему ты получил Дагмар.

Он лишился всего, что любил. Дома. Семьи. И возлюбленной Дагмар. Они были его жизнью, но их отняли. А взамен дали нацистскую форму. Во всем эсэсовскую, кроме названия. Возможна ли столь злая насмешка судьбы? Столь презренная доля? Быть признанным своим среди дьяволов, которые распахнули объятия блудному сыну. Отто с радостью покончил бы с собой, но не хотел, чтобы вра

– Слушай, не тебе завтра уходить в какую-то семью сраных нацистов! Ты по-прежнему еврей. Тебя не пускают в кино, но ты хоть остаешься в родном доме. А меня ждут приемные родители, нацистская школа и гитлерюгенд. Это невыносимо, понимаешь? Напрочь. Лучше сдохнуть, вот прямо сейчас. Если б эти гады попытались меня убить, я был бы счастлив, потому что хоть одного заберу с собой. – Оттси… – Пойми, ненависть – един

– Для нас это было совсем не важно, – поспешно добавила Фрида. – Вы – наши мальчики, вот и все. Но потом пришел Гитлер, и вдруг это стало важным. Главное – кровь. Кровь, кровь, треклятая кровь! Только и знают, что талдычить! Какой-то извращенный фетишизм. Безумие. Я направила сотни пациентов на переливание крови. И мы никогда не спрашивали, какую веру исповедует донор!