Глава 3. Встреча

Я высадил очередного спешащего по своим делам парня у обочины, посмотрел на часы. Вечер. Город постепенно загорался разноцветными огнями. Где-то там, в этом Москове, была вся моя жизнь. Не идеальная. Возможно, не такая, как мечтал. Но моя.

По радио в новостях диктор быстро бормотал об очередном возгорании где-то в районе Лапотни.

Я завёл двигатель. Метка на ладони слегка заныла. "Да что опять", – подумалось мне. В очередной раз сжал руку в кулак, но быстро отмахнулся. Ерунда. Просто устал.

Буквально через несколько минут заметил женщину на обочине. Она стояла, подняв руку, как будто голосовала. Я притормозил."Ладно, – сказал сам себе. – Ещё пару клиентов, и домой".

– Вам помочь? – спросил, приоткрывая окно.

Женщина подошла к машине. Её лицо было скрыто в тени капюшона, но я почувствовал, как по спине вдруг пробежал холодок.

– Спасибо, – сказала она. Голос её показался почему-то смутно знакомым.

Она села на заднее сиденье. Я взглянул в зеркало заднего вида и замер.

Это была она! Та самая женщина, которую я подобрал под Уфой. Та самая, которая оставила мне метку на ладони. Та самая, которую я недавно вспоминал. Она насмешливо смотрела на меня глазами с рыжим оттенком.

– Вы же… – начал было, но слова застряли в горле.

– Да, точно. Ты думал, что мы больше не встретимся, Станислав?Женщина улыбнулась.

Я почувствовал, как в груди бешено заколотилось сердце.

– Кто вы? И что вам от меня нужно? – спросил, стараясь звучать спокойно.

– Я пришла предупредить тебя, – сказала женщина ровным голосом. – Ты ведь чувствуешь, чем пахнет воздух? Это запах гари и медных монет. Он дышит за твоей спиной.

Я инстинктивно оглядываюсь по сторонам – никого.

– Люди называют его Азаром, но у него нет имени. Только голод… и спички, которые он бросает в чужие сны.

Она помолчала некоторое время, глядя на моё отражение в зеркале заднего виде. Я молчал, не зная, что сказать.

– Понимаю, что у тебя будет много вопросов. Они появятся потом, когда придёшь в себя. А пока прислушивайся к сигналам.

– К сигналам? Каким сигналам?– я удивлённо скосил глаза.

Она посмотрела в окно.

– Знаешь, в городе их почти не слышно. А ведь они идут постоянно. Ты скоро поймёшь.

Я хмыкнул, не зная, как реагировать.

– У вас интересная философия, – пробормотал я.

– Это не философия, —женщина улыбнулась, но в её взгляде промелькнула тоска. – Это просто знание. Со временем ты тоже будешь его чувствовать. Кстати, твой дед хранит старый дневник с рисунками. На последней странице – дерево, обугленное с одной стороны. Спроси его, почему он никогда не дорисовывал вторую половину. И отвечая на твой первый вопрос – можешь называть меня Нурия.

Я обернулся – женщина рассмеялась, и её голос рассыпался хрустальным звоном.

– Ты ещё узнаешь, чей пепел ты вдыхаешь…

Её фигура расплылась, как тень от костра. На сиденье, где она сидела, остался лишь приторно-сладкий запах – будто конфета. Ириска, упавшая в огонь.

Оглянулся вокруг. Никого.

– Мать – природушка, – пробормотал, сжимая руль. – Кажется, именно в таких случаях рекомендуется себя щипать, да?

Посидев минутку в задумчивости, переваривая эту неожиданную встречу, я разблокировал телефон и нашёл в контактах номер деда.

Тот принял звонок очень быстро, как будто ждал его.

– Ну здравствуй, внук. Вспоминал тебя недавно, – начал первым разговор дед Исмагил.

– Дед, здорово. Не хочу тебя отвлекать, у меня вопрос буквально на минутку.

– От чего ты можешь меня отвлечь, Стас? Я давно уже ничем важным не занят, а для тебя – всегда свободен. Только разве тебя дождёшься в гости?

– Дед, обязательно заеду, обещаю! Просто дел навалилось в последнее время – не разгрести. А вопрос вот какой – знакома ли тебе женщина по имени Нурия? – спросил я. – И я сейчас говорю не о чайной принцессе. А

ещё – кто такой Азар?

Дед молчал. Я подождал секунд пятнадцать и тихо проговорил:

– Дед, алло? Ты там где?

– Тут я, Стас. От кого ты услышал эти имена? – спросил дед Исмагил напряжённым голосом.

– Не то чтобы услышал, дед. Дама одна сейчас так представилась в разговоре. А потом пропала куда-то. Между делом сказала, что ты на мои вопросы ответить можешь. Правда, их у меня пока нет, – сказал я.

– Стас, это совершенно не телефонный разговор, – помолчав ещё немного сказал дед. – Ты бы заехал ко мне. На днях, а то и раньше. На кружку чая.

– Твой чай я очень люблю, дед! Обязательно постараюсь забежать поскорее, – проговорил я, собираясь заканчивать разговор.

– Ещё момент, внук. Пожалуйста, будь осторожен.

– В каком смысле, дед? Я и так самый аккуратный водитель в городе с огромным стажем, – попытался отшутиться я.

– Во всех смыслах, Стас. Судя по всему, вокруг тебя начинается какая-то опасная история.  Береги себя. Прошу.

– Ладно, дед. На днях увидимся. Я наберу заранее. – сказал я и нажал красную кнопку отбоя вызова.

Разговор с дедом ничего не прояснил. Скорее всего даже ещё больше запутал. Но я привык решать вопросы по мере их поступления. Съезжу к деду – и он расскажет, что знает. Нет повода забивать голову раньше времени, подумалось мне тогда.

Вечер. Холодно. Решил перекусить перед тем, как ехать домой. Фастфуд в павильоне у станции метро Ворон— не самый изысканный ужин, но гораздо лучше, чем ничего. Всё из-за того, что Катя совершенно ничего не готовила и кажется, даже не знала, с какой стороны подойти к плите.Спустя минут пятнадцать припарковался на Волоколакском шоссе, недалеко от входа в подземку.

Купив шаурму, вышел из павильона и сразу заметил собаку. Она сидела у стены, прижавшись к теплу вентиляции. Пёс был небольшой, лохматый, с длинной светлой шерстью, внешне напоминающий ши-тцу.

Я замер на месте. Такую собачку всегда хотела завести Катя. Она часто говорила: "Они такие милые, как игрушки!". Но покупать не спешила – ей было жаль денег. Она толсто намекала, что я сделаю ей такой подарок. А я все время тянул и отшучивался.

"Ну и ладно", – подумал я, откусывая кусок шавухи.

Пёс поднял голову и уставился на меня внимательным взглядом. Я вздохнул, как бы понимая намёк, вытянул из лаваша кусочек мяса и бросил собаке.

– Голоден? На, держи, – сказал ему.

Пёс аккуратно подобрал угощение, не торопясь прожевал и снова уставился на меня.

– Ещё хочешь? – спросил я, делясь очередным кусочком.

Пёс промолчал, но его хвост слегка задвигался.

Присев на корточки, протянул руку. Пёс не отстранился, позволил себя погладить. Шерсть была мягкой и на удивление чистой, только немного свалявшейся.

– Как тебя зовут? – поинтересовался я.

Пёс промолчал.

– Шарик? – попробовал угадать.

Никакой реакции.

– Тузик?

Тишина.

– Рекс? Кекс?

Пёс лишь наклонил голову набок, как будто спрашивая: "И это всё?"

Я усмехнулся.

– А как? Никак?

И тут пёс начал активно вилять хвостом.

– Никак? Серьёзно? – удивился я.

Пёс замотал хвостом ещё сильнее.

– Ладно, пусть будет Никак, – сказал, погладив его по голове.

Мы доели шаурму почти пополам. Выбросив жирную обёртку в урну, я направился к машине. Пёс пошёл за мной следом, держась на небольшом расстоянии, но не и отставая.

– Ты что, провожаешь меня? – спросил у него, обернувшись.

Никак сел на тротуаре, склонил голову и уставился внимательным взглядом.

– Где твой хозяин? Или хозяйка? – Я посмотрел по сторонам. Никого похожего на потерявшего собаку не было. Пёс сделал маленький шаг ко мне.

Я вздохнул. Посмотрел на пса, потом на свою пустую машину.

– Ладно, поехали. – сказал, открывая дверь.

Никак прыгнул на переднее сиденье так, как будто всегда только там и ездил.

Я сел за руль и потрепал пса по мохнатой шее.

Он в ответ лизнул мою ладонь – шрам чуть дёрнулся, но без боли, будто отзываясь.

Катя вроде бы хотела такую собаку… Ладно, рискнём. Я повернул ключ.– Чёрт, да ты мне тоже метку свою поставил? – усмехнулся я.

– Ты хоть знаешь, куда мы едем? – спросил, глядя на пса.

Никак смотрел, как бы говоря: "Куда угодно, лишь бы не оставаться здесь".

Решил забрать его домой – не дело такой собаке шляться по улицам. Пёс был тощим, с грязными лапами, но с таким взглядом, что оставлять его на улице не хотелось. Достал телефон, набрал Катю – она дома, скорее всего телевизор смотрит, лёжа на диване. Гудки пошли, и через пару секунд её голос ворвался в трубку.

– Стас, ты где? – спросила она, и я услышал фоном сериал – мужской голос что-то кому-то доказывал.

– Еду домой, Кать, – ответил я. – Только буду не один, предупреждаю сразу.

– Не один? – переспросила она, и голос её стал выше от любопытства. – Это как не один? С кем ты там?

– У нас будет гость, – сказал я, усмехнувшись, и погладил мохнатое ухо.

– Гость? – удивилась она, и я представил, как она выпрямилась, отложив чипсы. – Какой ещё гость? Кто?

– Симпатичный малый, – ответил я, глядя на пса, который ёрзал на переднем сидении.

– Симпатичный? – протянула она с насмешкой. – Это что, дружок твой какой-то армейский? Ты раньше в радушном гостеприимстве замечен не был и хлебосольством не страдал.

– Не, всё не так, – засмеялся я, поворачивая ключ в замке зажигания. – Пёс это, лохматый, светло-серый, с висячими ушами, как ты любишь. На улице подобрал.

– Пёс? – крикнула она, и пульт хлопнул по дивану. – Ты собаку домой тащишь? Серьёзно, Каримов?

– А что такого? – спросил я, заводя движок. – Один сидел у дороги, тощий, лапы грязные, но глаза умные, жалко стало.

– Жалко ему! – фыркнула она. – Учти Каримов, я с ним возиться не буду!

– Вряд ли он много ест. Да и чистый в целом, – ответил я, глянув на Никака, который лизнул лапу и уставился в окно. – Шерсть густая, чуть свалявшаяся, но симпатичный, тебе понравится. Кажется, ши-тцу.

– Ой, Стас, ты прям герой-спасатель, – подколола она, но голос уже смягчился. – Как зовут хоть этого твоего красавца с умными глазами?

– Пока Никак, – сказал я, выруливая на дорогу. – Если хочешь, вместе придумаем имя, когда увидишь его.

– Никак? – засмеялась она звонко. – Ну ты и придумал, Стас! Ладно, тащи своего пса, посмотрим, что за симпатяга.

– Скоро буду, – ответил я, и она хмыкнула.

– Только не думай, что я ему сразу миску ставить побегу, – добавила она напоследок. – Это твой найдёныш, ты и занимайся им и его грязными лапами!

Я отключился, подумав про себя: Катя поворчит, конечно, увидев его, но привыкнет. Она всегда так, сначала шумит, а потом становится мягче. Никак сидел на соседнем кресле, дышал ровно, и я подумал, что этот пёс, с его внимательным взглядом, может, и правда станет частью нашей жизни – моей и её, какой бы она ни была.

***

Ехать было недалеко. Никак сидел спокойно глядя в окно на мелькающие фонари. Радио наигрывало какой-то древний, но привязчивый хит. Я пытался предположить, когда он мог быть популярен, но в голову ничего, кроме палеозоя не приходило.  Однако, история любви в песенке чем-то напоминала мою собственную. Я проникся ритмом заводного регги и даже слегка подпел в припеве: «Нет, мама, Клава не просто забава!». Никак повернул свою большеглазую голову ко мне, удивлённо посмотрел и фыркнул. Я замолчал. Стихла и музыка.

Блок новостей начался, как обычно с горяченького. В этот раз – в самом прямом смысле.

– В центре Москова произошёл крупный пожар, – зачастил голос диктора.

– Огонь охватил несколько зданий на улице Дверской. Пожарные работают на месте, но ситуация остаётся напряжённой, пожару присвоена третья категория сложности.

Я непроизвольно нахмурился. Метка на ладони снова напомнила о себе.

– Опять, – пробормотал себе под нос.

Никак насторожился, завертел головой, как будто тоже почувствовал что-то неладное. Странности продолжались.

Через полчаса я открыл дверь квартиры, и пёс тут же забежал внутрь, как к себе домой, решительно топая грязными лапами по полу. Лохматый, с висящими мохнатыми ушами, он сразу начал обнюхивать всё вокруг, а я бросил ключи на полку в прихожей. Катя сидела на диване, уткнувшись в телевизор, но тут же повернулась, услышав шаги.

– Ой, Стас, это кто? – крикнула она, вставая и хлопая в ладоши.

– Говорил же, тот самый пёс, – ответил я, снимая куртку. – Никак зовут, подобрал на шоссе у киосков.

– Какой хорошенький! – взвизгнула она, подбегая ближе. – Смотри, какая мордашка, это же точно ши-тцу!

– Так я не ошибся? – переспросил я, глядя на Никака, который сел и уставился на нас. – Ну, наверное да, мордахой точно похож. Судя по картинкам, которые ты показывала.

– Точно ши-тцу, – сказала она, наклоняясь к нему. – Милый такой, глазки круглые, ты прав был, симпатичный.

Никак ткнулся мохнатой мордой ей в руку, а она засмеялась, теребя его свалявшуюся шерсть. Потом выпрямилась и посмотрела на меня с хитрой улыбкой.

– Помой его, Стас, – предложила она, кивая на пса. – Лапы грязные, да и пахнет улицей.

– Я? – удивился, отступив назад. – Не знаю, как собак мыть. Даже не знаю с какой стороны начать.

– Ой, ну ты же его притащил, – сказала она, уперев руки в бока. – Я тут сериал смотрю, а ты герой, вот бери и мой.

– Катя, я в этом не разбираюсь, – возразил вновь, пожав плечами. – Вдруг что-то не так сделаю и он меня покусает?

– Да он же лапочка, – ответила она, глядя на внимательно слушавшего нас пса.

Мы прошли в кухню и Никак побежал за нами, забавно виляя пушистым хвостом. Катя открыла холодильник, вытащила кусок колбасы, отрезала немного и бросила псу.

– Ешь, лохматый, – сказала она, а я достал хлеб и сыр.

– Это точно собакам можно? – спросил я, глядя, как Никак жадно глотает колбасу.

– Ну, он же голодный, – ответила она, пожав плечами. – Макарошек ещё дадим, которые ты вчера варил.

– А мне останется?, – уточнил я.

– Ты привёл – вот и делись своей порцией, – ответила Катя и вильнув бёдрами вышла из кухни.

Никак смёл всё, что ему наложили, за минуту, облизнулся и посмотрел на меня, будто просил добавки. Мы поели сами – я сделал бутерброды, Катя заварила чай, а пёс сидел рядом, положив голову на лапы. После ужина он запрыгнул на диван, забрался на подушку Кати и свернулся калачиком. Через пару минут уже сопел, смешно поскуливая во сне.

– Смотри, как устроился, – засмеялась она, глядя на него. – Прям царь на троне.

– Это твоя подушка, между прочим, – заметил я, допивая чай. – Пусть спит, что ли?

– Нет уж, – сказала она, ткнув меня в бок. – Делай ему какую-нибудь лежанку, а то привыкнет к дивану.

– Ладно, сейчас, – ответил я, вставая с кресла.

Пошёл в комнату, взял старое одеяло, сложил его в углу у батареи, сделал подстилку. Вернулся, аккуратно поднял Никака – он был лёгкий, тёплый, кажется, даже не проснулся – и перенёс на пол. Уложил на одеяло, а он только вздохнул, вытянув лапы.

– Вот так лучше, – сказал я, глядя на него. – Спи, лохматый, завтра со всем разберёмся.

– Милый он всё-таки, – добавила Катя, улыбнувшись. – Но мыть его будешь ты, Стас, я серьёзно.

***– Ну это мы ещё посмотрим, – буркнул я, и мы оба засмеялись, пока телевизор гудел на фоне.

Мы сидели на диване, Никак спал на своей подстилке в углу, а по телевизору заканчивался какой-то старый фильм. Катя допила чай, поставила кружку на стол и потянулась, зевая во весь рот.

– Спать пора, Каримов, – сказала она, глядя на меня. – Устала я что-то за сегодня.

– Давай, – с удовольствием согласился я, выключая в кухне свет. – День какой-то длинный был, я тоже вымотался.

– А он точно не сбежит? – спросила она, кивнув на Никака.

– Спит как убитый, смотри.– Не знаю. А куда ему бежать? Сразу бы со мной не пошёл, наверное. В тоже время я же не зоопсихолог. Так что время покажет. – ответил я и улыбнулся.

Вдруг телевизор мигнул – экран потемнел, потом загорелся снова, но показывал уже не фильм, а новости. Диктор, строгий мужчина в сером костюме, говорил ровным голосом.

– Сегодня вечером в районе Дарьино зафиксирован очередной пожар, – объявил он и кадры показали густой чёрный дым над домами. – Причина возгорания неизвестна, огонь вспыхнул внезапно, десять пожарных расчётов работают на месте происшествия.

Катя нахмурилась, а я почувствовал, как по спине вновь пробежал холодок. Краем глаза увидел, как за окном что-то мелькнуло – полупрозрачная тень, словно дым, скользнула по стеклу. Я замер, повернул туда голову и стал присматриваться.

– Стас, ты чего?

– Да, так, показалось, – буркнул я, отворачиваясь. – Тень какая-то мелькнула, ерунда, наверное.

– Да ну тебя, пугать вздумал, – сказала Катя, махнув рукой. – Выключай телек, спать пора.

– Ладно, – ответил я, щёлкнув пультом, и экран погас.

Катя начала заворачиваться в одеяло, а я постоял ещё, глядя на пса – он пару раз дёрнул лапой во сне, будто бежал куда-то. Тень за окном больше не появлялась, но воздух в комнате стал тяжелее, будто кто-то дышал мне в затылок. Я невольно оглянулся – пусто, только темнота. Лёг на диван, натянул одеяло до подбородка, закрыл глаза и сон накрыл меня быстро, как чёрная волна, утянув в бездну.

Мне снилось, что я бегу через лес, где деревья горели без дыма и слышался только тихий треск огня. Тени шептали моё имя голосами, похожими на скрип несмазанных дверей. Одна – длиннопалая, с ногтями, как обгоревшие спички – потянулась к моей ладони. Шрам вспыхнул синим огнём…

Я проснулся от резкой боли. Никак стоял на моей груди, шерсть дыбом, а в его глазах, расширенных до черноты, отражалось окно – и там, в стекле, за моей спиной, медленно проявлялся силуэт: высокий, с плечами, покрытыми чем-то вроде коры, но это была не кора… обугленная кожа?

В воздухе пахло чем-то горело-сладким.

Я обернулся. Но не сразу. Сначала нащупал на тумбочке ножницы – единственное, что было под рукой. Когда же повернул голову, на подоконнике лежало только несколько чёрных лепестков… нет, не лепестков. Бабочек. Сожжённых заживо, но ещё шевелящих крыльями.

Никак тихо заскулил и зарылся мордой мне под мышку. Катя во сне перевернулась на бок.

«Завтра», – подумал я, сжимая ножницы. – Если это слово ещё что-то значит.