– Разумеется, – подтвердил Эдгар. – Такой сладкий, как мед. От него неудивительно потерять голову, думаю любой мужчина был бы в восторге от такого поцелуя.

Олимпия не проронила ни слова, сверкая холодными глазами. Он не знал, как расценить ее молчание. Чтобы это выяснить, он небрежно бросил:

– Полагаю, надо повторить его, раз мы не пришли к соглашению, выясняя наши отношения. – он быстро поднялся из-за стола, намереваясь подойти к ней. – Верно, сладкая моя?

– Даже и не думайте об этом. – дуло пистолета угрожающе сдвинулось. Сейчас она целилась ему прямо в сердце.

– Почему? – он, похоже, не на шутку удивился. – Разве я не могу поцеловать свою невесту? Вы, кажется, хотите выйти за меня замуж. Не так ли?

– У нас будет фиктивный брак.

В кабинете наступила гробовая тишина. Прошло достаточно времени, пока герцог обрел дар речи:

– Что вы соизволили сказать, дорогая моя? Быть может, я ослышался?

– Вовсе нет, – сухо возразила Олимпия. – Мы будем женаты только в глазах света, оставаясь при этом свободными от всяких условностей.

– Вы меня поражаете, леди Делфорд. – И как вы могли до этого додуматься?

– После бала на меня снизошло озарение, – вполне серьезно пояснила она.

– Чрезвычайно рад за вас. Но отчего же вы тогда пудрили мне мозги, обещая свою любовь?

– По правде говоря, я думала, что так быстрее достигну своей цели. Конечно, это была всего лишь маленькая хитрость, за что прошу вас простить меня, ваша светлость.

– Выходит, вы стремились заполучить меня любым способом. – он пожирал ее взглядом, сам того не замечая. – И неудивительно, что вы своего добились. А я-то, дурак, думал, что вы серьезно подарите мне свою любовь.

Хотя по его лицу было трудно судить, что он очень огорчился, тем не менее Олимпия попыталась оправдаться в глазах владельца великолепного дворца, из окна которого краем глаза наблюдала за парадной аллеей.

– Смею заметить, иногда ложь бывает оправданной, если нет иного выхода. Не так ли, ваша светлость? И потому ничем не могу вас утешить.

Внезапно Эдгар пришел в глухое раздражение.

– Ложь никогда не может быть оправданной, какие бы причины не побуждали вас к этому. Боюсь, я не могу на вас жениться, раз наш брак будет фиктивным. Ведь вы не сможете подарить мне желанного наследника, недавно обещанного вами.

– Сожалею, конечно, ваша светлость, но вам придется обвенчаться со мной, так или иначе. – она многозначительно поиграла пистолетом.

– Чертовски забавно! – его губы сложились в тонкую полоску. – И как же вы это себе представляете? Уж не хотите ли вы при помощи этой игрушки повести меня к алтарю?

– Именно.

– Должно быть, вы просто не в своем уме. В Сент-Джеймском соборе всегда многолюдно.

Олимпия невозмутимо заявила:

– Венчание произойдет в одной из деревенских церквушек. Надеюсь, вы довольны.

– Чрезвычайно польщен такой заботой. – в голосе герцога звучали опасные нотки. – Только пасторальной картины и не доставало мне к полному счастью. Кстати, скажите честно, дорогая моя, зачем вам нужен фиктивный брак?

– Боюсь, вы чересчур любопытны, ваша светлость. Более того, сейчас я не могу открыть вам свои карты. Поэтому придется запастись терпением до нашего бракосочетания.

Она слегка шевельнулась, но при этом зорко следила за ним. Рука, державшая пистолет, почти онемела, и ей приходилось с трудом удерживать прицел.

– Весьма утешительно. – Эдгар не преминул ехидно улыбнуться. – Интересно, почему своей жертвой вы выбрали именно меня? Разве у вас мало других поклонников, которые, надо сказать, с радостью согласились бы на все ваши условия.

– Немало, к вашему сведению. Но никто из них не устраивает меня.

– Так-к… – процедил он, – А я, значит, подхожу вам по всем критериям.

Судя по его серьезному лицу, герцог и не думал смеяться над ней. В этот момент Олимпия, скорее всего, не пережила бы его насмешки. Загнанная в угол оставшимся коротким сроком светского сезона, в течение которого ей необходимо было сделать выбор жениха, она шла напролом, не боясь вызвать к себе отвращение. В конце концов Олимпия выпалила:

– Безусловно, вы подходите мне. И я не отступлю от своего намерения.

– Рад был бы и при иных обстоятельствах вашему откровенному признанию, леди Делфорд. Но не думаю, что это важный повод для вступления в брак. Ведь мы почти не знаем друг друга.

– Думаю, это не имеет особого значения. Зачастую браки так и заключаются, поэтому не начинайте все сначала, ваша светлость. Мне осточертело вас уговаривать. И решайте быстрее: да или нет? – ее глаза опасно сверкнули.

Видя мятежные искорки во взгляде молодой особы, Эдгар, разрываясь между желанием и нарочитым сопротивлением, иронически процедил:

– Похоже, мне и в самом деле грозит насильственное венчание. Разве можно быть такой навязчивой, миледи?

– Каждый по-своему идет к цели, – парировала она, чувствуя, что ее рука совсем одеревенела. Ну и тяжелый же этот пистолет, черт побери!

– Если – нет, что тогда? – вдруг поинтересовался он.

– Я отправлю вас к праотцам без всякого сожаления, – донеслось до него.

– Чертовски смело, – улыбнулся герцог. – В таком случае…

В этот миг дверь кабинета распахнулась, и появившийся на пороге дворецкий застыл от удивления. Он не верил своим глазам, видя перед собой невероятную картину: прелестная леди, упросившая аудиенцию, держала под прицелом его хозяина.

– Боже милостивый, что здесь происходит? – спросил Брингл минутой позже, когда к нему вернулся дар речи.

Разочарованная прерванным ответом отшельника, Олимпия резко обернулась и, увидев дворецкого, растерянно опустила пистолет.

– Ничего особенного, Брингл. Просто леди решила взять у меня несколько уроков стрельбы.

– В самом деле, миледи? – поинтересовался дворецкий, чтобы исключить всякие сомнения.

– Да, – Олимпия смущенно улыбнулась. – И, кажется, первый урок удался на славу. Правда, следующее занятие будет только в конце сезона. Верно, ваша светлость?

– Как вам угодно, леди Делфорд, – в его глазах стоял откровенный вызов.

Она метнула на герцога взгляд с не меньшим вызовом, великолепно повторяя блеск его выразительных глаз, и направилась к двери.

После встречи с герцогом Ормондом Олимпия долго колесила по улицам Лондона, замучив извозчика. Когда кеб в очередной раз проезжал мимо собора Святого Павла, она крикнула ему, чтобы он поворачивал к особняку графини Доз Клейторн-Холл на Беркли-сквер. Сидя в одиночестве, Олимпия равнодушно смотрела в окно экипажа, не замечая очарования летнего дня. Даже солнце, ласкавшее своими жгучими лучами, вовсе не согревало, ибо в душе ее царил мрак. А осознание проигранной битвы тяжелым камнем лежало на сердце.

Боже мой, какой она была дурой, что кинулась к нему с открытой душой! Хотя романтическая встреча в оранжерее вселила уверенность, что он – ее судьба, но какое досадное разочарование! Сгорая от стыда, ей пришлось ему заявить, что она хочет выйти за него замуж. А он даже не хотел ее! И в течение долгой беседы он всеми силами сопротивлялся бракосочетанию, отмахиваясь от нее пустословием. Ну, не забавно ли это? Какие только возражения он ей ни приводил, чтобы только отклонить «заманчивое» предложение!

Теперь она очень сожалела, что первой сделала решающий шаг. Ей следовало дождаться их очередной встречи, а уж потом действовать. Вполне очевидно, что герцог отныне станет появляться в обществе, раз он покончил со своим затворничеством и решил жениться. Она же умудрилась все испортить бесповоротно.

Конечно, она должна возненавидеть его всеми фибрами души. Однако в сердце ее не было ненависти, лишь непереносимая боль. Неужели она навсегда потеряла его? Своим легкомысленным поступком она сумела сокрушить то немногое, что могло выйти из их первой встречи. И вдруг она ясно осознала, что слабая ниточка, протянувшаяся между ними вчера в оранжерее, разорвалась по ее глупости, даже не успев их связать. Олимпия с тяжелым вздохом откинулась на сиденье. Глаза ее невидяще уставились на черную обивку экипажа.

Черт побери, не может быть, чтобы Эдгар всерьез увлекся леди Брент! Ведь она всего лишь серая мышка по сравнению с ней. А она более видная на ярмарке невест и, по правде говоря, более сексуальная, если только это и интересует мужчин. Поэтому у нее еще должен быть шанс завоевать его до конца сезона. Но нужно ли это ей на самом деле после такой неудачи? Быть может, ей лучше отступиться от него? Забыть его поцелуй, огнем обжегший ее, вычеркнуть из памяти янтарные глаза, чей невероятный блеск так очаровывал.

Внезапно у нее нестерпимо заныло сердце при одной лишь мысли, что она, должно быть, уже лишилась такого завидного жениха. И права тетя Элизабет: такой редкий мужчина – лучшая находка для умной женщины. Видно, ей не суждено свить с ним уютное гнездышко, о чем она, правда, будет сожалеть всю оставшуюся жизнь.

Мысленно прокручивая свой визит к герцогу, Олимпия неожиданно для себя сделала утешительное заключение, что его ответ на ее доводы имел иногда двойной смысл. Это несколько воодушевило молодую особу, и вмиг краски летнего дня засияли перед ее взором. Теперь ей не виделось все в мрачном цвете. Она надеялась найти верный способ, чтобы женить герцога на себе. Она не собирается без борьбы уступать его ни юной графине, никому бы то ни было.

Приняв твердое решение, Олимпия сразу же успокоилась, а утреннее событие уже казалось ей таким далеким. Правда, ее мучила неизвестность, так как ответ Эдгара остался недосказанным. Интересно, что он хотел сказать ей напоследок, когда она заявила, что убьет его, если он не женится на ней?

Услышав шум на улице, Олимпия прильнула к маленькому окну. Два кучера, чьи экипажи налетели друг на друга, безбожно ругались, пытаясь освободить дорогу следовавшим за ними фаэтонам и коляскам. Однако это было почти невозможно, так как у одной кареты, на дверце которой красовался графский герб Пемброков, отвалилось колесо, а другой экипаж был вообще перевернут. Возле него бегал растерянный слуга. Прохожие с любопытством останавливались. Причиной всей этой суеты был босоногий мальчишка, должно быть, переходивший улицу. Он с испуганным видом стоял на тротуаре, едва сдерживая слезы.

Вскоре толпа зевак, загородив проезд, отрезала путь кебу, где сидела Олимпия. Злясь из-за вынужденной остановки, она не заметила, как проехавший мимо всадник поклонился ей. Только когда он отъехал, она узнала мистера Далтона. Он подъехал к карете с гербом. В мгновение ока он спрыгнул с белой лошади и, открыв дверцу, помог графине Пемброк выйти из кареты.

Когда пожилая дама с трудом спустилась на землю, издав при этом отчаянный крик, Олимпия мгновенно догадалась, что она повредила себе ногу при столкновении экипажей, а на лбу у нее красовалась огромная шишка. Внезапно молодая особа со злорадством отметила про себя, что ничего не имела бы против, если бы на месте графини Пемброк оказалась ее дочь. Тогда леди Брент, по всей вероятности, до конца сезона не появилась бы в обществе, где она могла встретить герцога Ормонда. Таким образом, она сама была бы избавлена от опасной соперницы, если вспомнить, что на вчерашнем балу Эдгар не сводил с нее глаз.

Неожиданно Олимпия улыбнулась, представив миниатюрную леди, корчившуюся от боли, с припарками на лице. У нее вмиг поднялось настроение, несмотря на то, что день с утра был испорчен. И она, с быстротой молнии выпрыгнув из кеба, пересекла мостовую и подошла к мальчику.

Улыбаясь, Олимпия осведомилась:

– Как зовут тебя?

– Джим Кребс, мэм.

– Ну и озорник же ты! Видишь, что произошло по твоей вине?

– Да, мэм. Но я не виноват, – вдруг захныкал он.

– Не плачь, Джим. Я вовсе не ругать тебя пришла.

– А зачем же? – с недоверием в глазах спросил Джим Кребс.

– Только поблагодарить, ты доставил мне развлечение.

– Не понимаю вас, мэм! – мальчик с изумлением смотрел на изысканную даму.

– Да тебе и не надо ничего понимать, – рассмеялась Олимпия. – Лучше скажи: где ты живешь?

– Где придется, мэм.

– Как это? – в свою очередь удивилась она.

– У меня нет своего дома, – Джим Кребс опустил глаза. – И родителей тоже нет.

– Значит ты – бездомный, – констатировала Олимпия, с жалостью глядя на мальчика.

– Совершенно верно, мэм.

Она порылась в своем ридикюле и, достав несколько монет, протянула их Джиму Кребсу.

– Возьми, Джим. Этого тебе должно хватить на неделю.

Взяв монеты, мальчик быстро зажал их в руке и, с благодарностью глядя на Олимпию, произнес:

– Спасибо, мэм. Я никогда не забуду вашу доброту.

– Я тебя тоже, Джим, – улыбнулась она и, повернувшись, пошла прочь.

Вернувшись к экипажу, Олимпия в мгновение ока взобралась в него, не обратив никакого внимания на извозчика, с удивлением следившего за ней. Когда любопытная толпа, столпившаяся на мостовой, чуть поредела, кеб тронулся. Извозчик нещадно погонял вороного, желая наверстать упущенное. К тому же капризная пассажирка вконец изучила и его, и бедного коня.

В особняк Клейторн-Холл Олимпия вернулась только во второй половине дня, как раз было время модного променада. Джеффри дома не оказалось, а в гостиной ее дожидалась тетя Элизабет с лордом Хиллом. Увидев Чарльза, она с улыбкой приветствовала его реверансом. Он же, поднявшись с мягкого дивана, любезно поклонился ей. Тетя Элизабет, сдвинув брови, сообщила ей, что с утра два знатных кавалера нанесли визит и, не застав ее дома, уехали. Лорд Хилл ждет ее, чтобы сопровождать на променад в Гайд-парк, так как сама она чувствует себя довольно скверно и не может ехать с ней, а Джеффри весь день не будет дома. Он уехал на рассвете в родовое поместье и неизвестно, когда вернется. Но Джеффри позаботился о ней, попросив своего друга быть ее сопровождающим во всех светских выездах, пока его не будет в городе.

«Прекрасно, – подумала Олимпия, – хоть раз кузен своей заботой порадовал ее».

Улыбнувшись Чарльзу и сказав, что она не заставит себя долго ждать, Олимпия поднялась наверх, чтобы переодеться для прогулки по парку. После своего фиаско ей необходим был свежий воздух и компания лучших друзей.

Графиня Доз, извившись перед другом сына, что оставляет его ненадолго, неспеша последовала за своей племянницей. Она хотела поговорить с ней, прежде чем Олимпия снова исчезнет из дома. Ведь сегодня утром она не застала её в спальне. Вчера по возвращении с бала они обе чувствовали себя неважно, поэтому им не удалось побеседовать. А ей надо было многое выяснить у нее.

Когда графиня Доз зашла в уютную спальню, меблированную по вкусу племянницы, Олимпия почти завершала свой туалет, стоя у зеркала. Тетя Элизабет окинула придирчивым взглядом девушку и осталась довольной.

– Ты неплохо выглядишь, Олимпия. Надеюсь, сегодня ты не упустишь свой шанс. В Гайд-парке будет весь высший лондонский свет. А до конца сезона остались считанные дни.

– Я помню об этом, тетя Элизабет, – проговорила Олимпия, продолжая смотреться в зеркало.

– Вот и хорошо, – промолвила та, тяжело выдохнув. – Но что вчера герцог хотел от тебя? Мне кажется, что ваше знакомство состоялось еще до того, как герцогиня Кендал представила вас друг другу. И боюсь, что другие это тоже заметили.

Не оборачиваясь, девушка усмехнулась. Можно только позавидовать такой проницательности! Однако ей не хотелось в этом признаваться, считая, что еще рано посвящать тетю в свои дела.

– В самом деле? – повернувшись, она критически приподняла бровь.

– Ну, конечно, дорогая моя! Ведь его светлость недвусмысленно заявил, что твой язык ранит, как нож. Значит, ты уже успела показать себя и, боюсь, с не с самой лучшей стороны.

– Вы ошибаетесь, тетя, до официального представления мы с ним не были знакомы, – только и сказала Олимпия, не найдя ничего убедительного.

Однако графиню Доз нелегко было провести, а уж тем более, когда Олимпия не приложила к этому никакого старания. Поэтому она спокойно проронила:

– Не знаю, по какой причине ты скрываешь вашу первую встречу, но советую быть всегда в поле зрения герцога, чтобы он смог достойно оценить твою красоту.

– Хорошенькое дельце, нечего сказать, – Олимпия недовольно поджала губы. – Но как, тетя? Если сегодня я не увижу его.

– Заблуждаешься, дорогая моя! Вполне очевидно, что там будет и герцог Ормонд, и ты его непременно увидишь.

Неужели это правда? А он и словом не обмолвился, что будет в парке. Наверное, это оттого, что она не дала ему и рта раскрыть!

– Сомневаюсь, – ехидно улыбнулась она, думая про себя: «После утренней встречи это вряд ли возможно. Надо полагать, я надолго выбила его из колеи».

– Напрасно сомневаешься, Олимпия. Его светлость действительно будет в Гайд-парке. И не один, к сожалению…

– Естественно, со своей многочисленной свитой, – съязвила девушка.

– Нет, милая, в компании леди Брент.

– Что?! – вскричала Олимпия, не веря тете. – Что вы сказали?

– Не делай больших глаз, Олимпия! Уверяю, герцог Ормонд пригласил юную графиню прокатиться с ним по парку.

– Откуда вам это известно, тетя? – ее голос необычайно дрожал, правда, не то от волнения, не то от ярости. Леди Элизабет терялась в догадках.

– Сорока на хвосте принесла, – усмехнулась она.

– Уж не Чарльз ли эта сорока?

– Да, в некоторой степени.

– Как вас понимать?

– Утром лорд Хилл нанес визит графу Пемброку, чтобы пригласить леди Каролину на променад. Она ответила, что весьма сожалеет, но не может пойти с ним, так как вчера уже получила такое же приглашение от герцога Ормонда.

Сообщение тети буквально потрясло молодую особу. Она растерянно смотрела на нее, с трудом переваривая услышанное. Вдруг радуга красок засияла на лице Олимпии, предательски выдав ее с головой. Графиня Доз сразу же поняла, что она неравнодушна к герцогу.

«Ах, вот оно что! – злилась Олимпия. – Теперь ясно, отчего герцог так сопротивлялся. Выходит, он на самом деле соблазнился прелестями юной графини. Поэтому и сравнил ее с распускающейся розой, чье очарование покорило его».

Безумная ревность охватила Олимпию, и все краски сошли с ее лица. Если бы это не тетя стояла рядом, а леди Каролина, то ей в полной мере пришлось бы изведать ревность «тигрицы». Ревность так снедала девушку, что она едва не теряла рассудок. Но она вовремя опомнилась, увидев пытливые глаза своей тети. В следующее мгновение Олимпия лучезарно улыбнулась:

– Хорошо, что вы меня предупредили, тетя.

– Зная твою эксцентричность, я не могла об этом не сказать.

– Несомненно, вы сделали доброе дело.

Судя по ее голосу, она полностью овладела собой. Стало быть, уже можно не опасаться, что она совершит безрассудный поступок. Графиня Доз с облегчением вздохнула.

– Лорд Хилл наверняка заждался тебя, дорогая моя.

– Действительно! – спохватилась Олимпия. – Ну, я пойду, тетя Элизабет.

Спускаясь по лестнице, она сумела удержать улыбку на лице, хотя мозг ее лихорадочно работал. Черт побери, если бы вчера она знала, что герцог Ормонд пригласил леди Брент на прогулку, то ни за что не поехала бы к нему сегодня утром. Боже мой, какой стыд! И надо же было ей так опозориться. Должно быть, он в душе смеялся, слушая ее.

С той же улыбкой Олимпия встретила и Чарльза, когда наконец оказалась в гостиной. Заскучавший кавалер при виде неожиданно выросшей перед ним ослепительной красавицы открыл рот от изумления. Но минутой позже выдавил из себя:

– Вы просто чаровница, леди Олимпия! Я рад, что мне выпала честь сопровождать вас на променад. Думаю, в Гайд-парке не найдется более счастливого кавалера, ведь рядом такая спутница!

Ослепительно улыбаясь, Олимпия молча взяла предложенную руку и, спустя некоторое время, они уже были на пути к Гайд-парку.