– О чем вы так оживленно беседуете, что у моей дочери испортилось настроение? – спросила она, окинув всех взглядом.

– О герцоге Ормонде, конечно, – откликнулась виконтесса Бодмин.

– Сегодня бедный затворник не сходит у всех с языка, – рассмеялась графиня Доз.

– Неудивительно, ведь он является гвоздем нынешнего бала, – барон Ай широко улыбнулся, сверкнув белизной зубов. – Кстати, что же побудило его к уединенной жизни?

– Наверняка, несчастная любовь, – громко смеясь, ляпнул мистер Далтон.

Со всех сторон его сразу же атаковали неодобрительные взгляды гостей. И мистеру Далтону пришлось сконфуженно оборвать свой смех.

Тут снова раздался зычный голос барона Ай:

– Что вам об этом известно, графиня?

– Как и всем остальным, разумеется, – она недоуменно пожала плечами.

– Что именно? – допытывался тот.

– Разве вы не помните давнюю скандальную историю, барон, когда его светлость едва не сделался евнухом?

– Евнухом?! – леди Брент во все глаза смотрела на пожилую даму, а Чарльз с не меньшим интересом воззрился на нее.

– Весьма занятно! – вырвалось у лорда Уинхелда. И он метнул взгляд на жену, которая с невозмутимым видом переглядывалась со вдовой.

– Этого не может быть! – следом воскликнула Виктория, у которой прямо-таки загорелись глаза. Граф Доз хмуро покосился на нее, и она тут же попросила:

– Леди Клейторн, поведайте нам эту забавную историю.

Только тут графиня Доз спохватилась, что сболтнула лишнее. Она попыталась исправить дело:

– Милые леди, это не для ваших ушей.

– Боюсь, надо удовлетворить любопытство прелестных особ, графиня, – неожиданно рассмеялся барон Ай, любитель сплетен. И, бросив взгляд на Викторию, он добавил:

– Видите, как у леди Виктории горят глаза.

И в самом деле, блеск синих, чуть раскосых глаз Виктории мог вполне соперничать со сверканием сапфира. Олимпия поняла наконец, чем она вскружила голову кузену. А Джеффри еле сдерживал себя, чтобы не наброситься с кулаками на немолодого барона. Тем не менее он сухо выдавил:

– Тогда почему бы вам самому не рассказать нам об этом курьезе?

– Вот именно, раз вы хорошо осведомлены, – поддержал графа и лорд Уинхелд.

Барон Ай даже не удостоил их взглядом.

– Начинайте, милорд, мы – само внимание, – добавил Чарльз, взглянув на леди Брент, терявшую терпение.

– Ну что ж, с вашего позволения, леди и джентльмены, – барон Ай поправил свой монокль. – Молодой герцог Ормонд, получивший фамильный титул в свои двадцать пять лет, был известным покорителем женских сердец. Однако он стороной обходил незамужних леди, боясь девственниц, как черт ладана. Эдгар по-рыцарски полагал, что, протанцевав танец с одной из них, он на следующее утро непременно обязан предложить ей свою руку и сердце. Поэтому он и избегал их, предпочитая молодых дам, вдов и особенно – женщин второй молодости…

– Вы имеете в виду тех, кому за сорок, – неожиданно перебила Олимпия.

– Именно, – усмехнулся тот. – Этих дам он просто обожал. Бывая на балах, приемах, раутах, в театре или в опоре, герцог неизменно выискивал себе очередную жертву обольщения. И зачастую добивался легкой победы, правда, не чувствуя при этом никакого удовлетворения. За годы своей беспечной и разгульной жизни в Лондоне он совратил половину светских дам. И раз двадцать стрелялся на дуэли, кровью успокаивая ревнивых мужей. Но он мечтал о недоступной звезде, которую ему пришлось бы всячески завоевывать. И однажды Эдгар встретил такую. Звездой оказалась редкостная красавица, жена шотландского лорда Ангуса Макдауэлла, который часто бывал в отъезде и редко появлялся в свете. Она слыла в обществе весьма достойной женщиной и добродетельной супругой. Но, несмотря на это, он с воодушевлением принялся ее охмурять. Герцог Ормонд стал выезжать только на те балы и приемы, где обычно появлялась его дама сердца. Он приглашал ее на танцы и расточал комплименты, не давал ей проходу в парке, куда выезжал весь высший лондонский свет. В театре между антрактами Эдгар умудрялся оказаться рядом. Сидя сзади на концертах, он искушал ее сладкими речами, а в опере досаждал даме моноклем и частенько подкарауливал у парадного входа особняка лорда Макдауэлла, чтобы только пожелать ей спокойной ночи. В довершение ко всему он забрасывал ее любовными посланиями, как снег падавшими на голову бедной женщине. Словом, герцог повсюду атаковал свою даму сердца, где бы она ни была. Весь свет с интересом следил за начинающимся романом, но, играя с ней, он даже не заметил, как страсть вспыхнула в нем. И огонь любви опалил его бесстрастное сердце. Зная герцога, она не обольщалась на свой счет. И всегда с холодностью встречала сюрпризы своего воздыхателя. Однако полгода пылких стараний Эдгара не прошли даром. Вскоре лед равнодушия женщины тронулся, и она была им полностью покорена. Таким образом, предприняв все уловки, страстно желая ее, герцог сумел добиться своего. Поняв, что он в конце концов пришелся по душе жене шотландского лорда, он ужасно возгордился.

– Надеюсь, вы не собираетесь и дальше распространяться, – леди Барбара Уинхелд предостерегающе приподняла бровь.

– Напротив, леди Уинхелд, у меня так и чешется язык, и я вряд ли смогу себя остановить.

– И не надо, милорд, продолжайте, пожалуйста, – Виктория мило улыбалась. – Теперь особенно интересно! Что же было дальше?

– Действительно, чем закончилась эта история? – виконтесса Бодмин уставилась на барона, – Сейчас было бы довольно глупо останавливаться на полпути, когда вам удалось нас так заинтриговать.

– В конце концов, – продолжал барон Ай, – чопорная леди, славившаяся в блестящих салонах Лондона своей высокой нравственностью, пала в один миг, как крепость при сражении. Она швырнула герцогу под ноги свое доброе имя, честь и положение в свете. Правда, связь их длилась недолго. В одну из прекрасных летних ночей, когда весь город спал, едва любовники смогли утолить сжигавший их огонь страсти, как на пороге дортуара миледи выросла темная фигура громилы-мужа вместе с членами клана Макдауэлла…

На минуту наступила пауза.

– И что же произошло? – Джеффри не скрывал своего недовольства.

Его особенно бесила нарочитая медлительность рассказчика, несомненно, умело рассчитанная на публику, чтобы вызвать к себе интерес. Должно быть, он таким образом завлекал милый пол, и неудивительно, что Виктория не сводит с него глаз. Это особенно выводило его из себя.

– Думаю, не надо делать секрета из того, что затем последовало. Не так ли барон? – сухо проронила Олимпия, досадуя на него.

– Дальше, милорд, – снова подала голос Виктория.

– Дальше? – барон Ай протер рукой вспотевший лоб. – В считанные минуты связанный герцог в чем мать родила был доставлен во двор. Теперь ему мягкой постелью стала сырая земля, а пламя костра лизало Эдгару пятки. Трое верзил, склонившись над ним, готовились оскопить его. Потрясенный ловелас лишился дара речи. Но не успел один из них применить свое нехитрое оружие, как огромные ворота особняка рухнули под чьим-то стремительным натиском. Благодарение Богу, помощь вовремя подоспела к герцогу в лице его дяди, маркиза Бристола, явившегося с дюжиной отчаянных ребят. Должно быть, от перенесенного шока Эдгар и потерял вкус к жизни. С тех пор он больше не появлялся в свете.

– Неудивительно, если его светлость едва не лишился источника плотского наслаждения, – с улыбкой заметил мистер Далтон.

А лорд Уинхелд рассмеялся:

– Это наверняка отбило у него охоту до чужих жен.

– Но что же стадо с той дамой, милорд? – леди Брент не отрывала взгляда от рассказчика.

– Ревнивый муж запер ее в одном из своих мрачных замков в Эдинбурге.

– Сомнительно, что эта история достоверна. – граф Доз недружелюбно смотрел на барона.

– Почему вы так думаете?

– Откуда этот рогоносец мог узнать, что в ту ночь она была с герцогом? Разве он знал об измене своей жены?

– Поговаривали, что какой-то доброжелатель оповестил его об этом, – светлые глаза рассказчика насмешливо блеснули. – Впрочем, впоследствии стало известно, что тот же аноним сообщил и маркизу Бристолу о грозящей его племяннику опасности. Поэтому тот и примчался на всех парусах и, надо сказать, весьма кстати.

Леди Барбара Уинхелд, внимательно слушавшая его, невероятно удивилась:

– Милорд, разве вы не знаете, что этим анонимом была не кто иная как леди Годольфин, бывшая любовница герцога?

– Именно, – встряла в разговор графиня Доз. – Она и преподала ему хороший урок, сжигаемая ревностью.

– А когда это было? – поинтересовалась Каролина.

– Лет пять назад, леди Брент, – откликнулась леди Барбара Уинхелд и, окинув взглядом компанию, добавила:

– Поэтому нынешняя молодежь не в курсе тех событий.

– Сколько же лет сейчас его светлости?

– Ему уже исполнилось тридцать два года. И, надо признать, что он довольно смел, если наконец решил покончить с холостяцкой жизнью, – ответил барон Ай, старый холостяк. – Вот я так и не решился это сделать.

Его глаза случайно задержались на Виктории, отчего она неожиданно смутилась. Граф Доз, перехватив их взгляды, покрылся багровыми пятнами. Он был в бешенстве. Сжигаемый ревностью, он едва сдерживал себя, чтобы не вызвать барона на дуэль.

– Думаю, вам и сейчас не поздно, барон, – улыбнулась леди Элизабет, взглянув на его атлетическое телосложение. – Вон каким молодцом вы выглядите в свои пятьдесят лет!

– Боюсь, я слишком стар для женитьбы, леди Клейторн, – рассмеялся он. – Мне бы годы герцога, и я, быть может, рискнул бы сделать столь безумный шаг. Правда, если бы встретил такую красотку, как ваша племянница. Тогда я, не задумываясь, повел бы ее к алтарю.

Бросив взгляд на леди Делфорд, затмевавшую всех дам красотой, молодые люди весело расхохотались. Было очевидно, что барон не флиртовал, а явно восторгался красавицей.

Мистер Делтон, который был на пять лет моложе барона, язвительно проговорил:

– Должен заметить, такая красотка вам не по зубам.

– А вам, значит, по зубам? – усмехнулся тот.

Дамы озадаченно переглянулись, чувствуя неминуемую ссору. А джентльмены улыбались в предвкушении близкой дуэли. С их физиономии вмиг слетела скука.

– Отнюдь, – небрежно проронил мистер Далтон, сверля взглядом барона. – Думаю, только герцогу Ормонду по зубам.

– Что именно? – донеслось до них.

Компания с удивлением обернулась. С высоты своего исполинского роста Эдгар взирал на них, в его взгляде читался откровенный интерес. А герцогиня Кендал стояла рядом с ним. Гости сконфуженно улыбнулись. Хозяева бала появились в самый неподходящий момент.

Поняв, что никто из стоящих не собирается ответить герцогу, барон Ай непринужденно заговорил:

– Ваша светлость, мы говорили о том, что очаровательный орешек – леди Делфорд – только вам по зубам.

– В самом деле? – смуглое лицо гиганта напряглось от сдерживаемого смеха.

– Именно так, ваша светлость, – подтвердил и мистер Далтон, кланяясь.

Эдгар, не замечая того, что на него со всех сторон направлены пристальные взгляды гостей, безошибочно нашел глазами молодую особу и воззрился на нее. С лица Олимпии сошли все краски. Она не ожидала еще раз увидеть герцога Ормонда. Переживая про себя только что услышанный рассказ, Олимпия сильно растерялась при виде самого героя, который не спускал с нее глаз. Она не знала, как реагировать на шутку джентльменов: то ли выказать свой гнев, то ли просто смолчать. Пока она раздумывала, как ей поступить, раздался спасительный голос барона, и внимание Эдгара отвлеклось. Когда же он снова обратил на нее взор, она уже обрела способность ясно оценивать ситуацию.

– Конечно, для меня это приятный сюрприз, джентльмены, хотя я и сам того же мнения, – с любезной улыбкой проговорил его светлость и, повернувшись к герцогине Кендал, попросил:

– Тетя Аврора, представьте меня этому очаровательному «орешку»…

– С удовольствием, дорогой, – ответила величественная матрона и взглянула на девушку. – Сожалею, что я до сих пор не представила вас моему племяннику. Сейчас я исправлю эту оплошность, – и она живо представила их.

Герцог Ормонд изящно поклонился.

– Рад официальному знакомству, леди Делфорд, – с улыбкой произнес он, глядя на нее.

Олимпия присела в реверансе, чувствуя, как у нее дрожат колени. Когда она выпрямилась, то заметила, что взгляды всех гостей прикованы к ним. Какое-то время она молча смотрела на смуглого гиганта, врожденная изысканность и светский лоск которого явно бросались в глаза, словно он и не вел отшельнический образ жизни.

Потом ее губы красиво сложились в холодную улыбку:

– Весьма польщена вашим вниманием, ваша светлость. Ведь я не смела и надеяться, что вы заметите меня среди пестрой толпы.

– Язык ваш, как лезвие ножа, касаясь, ранит, – Эдгар вежливо улыбался.

– Тем не менее, это – мое единственное оружие против любых неожиданностей с вашей стороны, – едва слышно промолвила Олимпия.

Они стояли чуть в стороне от группы гостей, жадно ловящих каждое их слово. Однако герцог Ормонд не доставил им такого удовольствия.

– Напрасно вы ждете от меня нежной дерзости, – тихо процедил он, не отрывая от нее глаз. – Должен признаться, что отныне я не сделаю ничего такого, что не пришлось бы вам по душе.

– В это трудно поверить, ваша светлость, когда вы так и пожираете меня взглядом.

– Думаю, вовсе нетрудно уверовать моим словам. Если вы, конечно, сами не желаете, чтобы я одарил вас прилюдно еще одной своей смелой лаской.

Его предположение на миг ошарашило молодую особу, но минуту спустя она уже возмущалась:

– Безусловно, вы выдаете свое желание за мое. Более того, вам удобно считать меня зачинщицей своего низменного побуждения.

– Боюсь, тогда я не стал бы об этом разглагольствовать, а непременно действовал бы, – усмехнулся тот.

– Не сомневаюсь, – небрежно проронила Олимпия, – вы же отъявленный наглец. И, судя по всему, от вас можно всего ожидать.

– Именно, – зловеще выдавил Эдгар. – Поэтому вам лучше подальше держаться от меня.

– Никто к вам и не липнет, – со змеиной улыбкой на лице отчеканила она. – Определенно, вы меня сами преследуете.

– Вы в этом уверены? – в его глазах пробежала насмешка, переходящая все границы.

Это едва не вывело из себя Олимпию, но она вовремя погасила неприятный блеск во взгляде.

– Да, – сухо подтвердила она. – Иначе вы бы избавили меня от недавнего фарса. Верно?

Ее вопрос остался без ответа. Графиня Доз, несколько встревоженная, боялась, что племянница совершит очередную глупость, поэтому выступила из толпы и завладела вниманием герцога. Хозяйка бала тоже включилась в беседу, а за ней и леди Барбара Уинхелд с юной графиней. После чего подали голос и джентльмены, с которыми Эдгар уже был знаком.

Вскоре разговор стал всеобщим. Непринужденно беседуя, герцог Ормонд сосредоточил свое внимание на леди Брент, не спускавшей с него восторженных глаз. Судя по тому, как она смотрела на отшельника, Каролина успела влюбиться в него. Олимпия недовольно поджала пухлые губки. Ей совсем не улыбалось быть свидетельницей начинающегося на глазах любовного романа. Во взгляде Эдгара она видела откровенный интерес к юной особе. Должно быть, их взаимная симпатия бросалась в глаза и другим, так как они стали перешептываться между собой. У нее же не было ни малейшего желания безмолвно наблюдать разгорающуюся чужую страсть. Поэтому Олимпия и увлекла из гостиной свою тетю с Джеффри, прервав милую беседу компании.

Ясное дело, ей было трудно пережить чужое блистание в высшем свете. Видя, что у ног юной графини был сам герцог Ормонд, она испытывала зависть, хотя сама только что оттолкнула его от себя. Но теперь ее бесило его пренебрежение. С этим она не хотела мириться. Она поклялась, что в скором времени положит конец их зарождающемуся роману.

Позже, когда роскошная карета, запряженная четверкой чистокровных лошадей, неслась по мостовой, внезапное озарение осенило Олимпию. И досада на ее лице сменилась счастливой улыбкой, несмотря на жалобы тетушки, действовавшей ей на нервы.

Между тем графиня Доз продолжала жаловаться сыну:

– Я так ужасно чувствовала себя весь вечер, Джеффри. Одышка меня просто измучила. Если бы не заботы леди Барбары Уинхелд, уверяю тебя, я отдала бы Богу душу.

– Ну что вы, матушка?! – отозвался Джеффри. – Думаю, вы несколько преувеличиваете. На мой взгляд, ваше состояние вполне сносное.

Услышав сетование тети Элизабет, Олимпия улыбнулась, прекрасно зная, к чему та вела разговор. Конечно, она мечтала женить своего сына на Виктории. Ее дыхание оставалось в течение дня ровным и отнюдь не учащенным. Правда, только ее сердце противится этому браку, потому что она желает кузену достойную партию, а не эту липучку.

– Дорогой кузен, я не ожидала, что ты настолько слеп, – с жаром выпалила Олимпия, бросив на него быстрый взгляд.

– О чем ты, Олимпия? – небрежно откликнулся граф, устремив взгляд в окошко кареты.

Судя по его отрешенному виду, он даже не понял смысла сказанного.

– Ты весь вечер бегал за Викторией, а она улыбалась другому.

– Так ли это, Джеффри? – осведомилась графиня Доз, недовольная услышанным. – А я то уже собиралась готовиться к вашей помолвке.

– Ах, тётя Элизабет! – не выдержала племянница. – Неужели вы на самом деле хотите, чтобы эта вертихвостка потащила моего кузена к алтарю?

– Разумеется, Олимпия. Это мое единственное желание.

– Поймите, тетя, богатство – это еще не самое главное для того, чтобы вступать в брак.

Джеффри переглянулся с матерью. Было немного странно видеть всегда равнодушную кузину такой встревоженной. Интересно, что сегодня с ней происходит?

– А что, по-твоему, главное в браке? – живо спросил он, улыбаясь.

– Любовь, естественно…

– Ах, невинная юность! – грустно вздохнул кузен, словно умудренный опытом старик.

– Почему ты так говоришь Джеффри? – небесно-голубые глаза Олимпии скрестились с его синими глазами.

– По праву старшего, дорогая. Ведь я уже прошел этот этап, к счастью. И потому могу только посочувствовать тебе.

– Ты хочешь сказать, что уже стал зрелым мужчиной?

Олимпия вдруг увидела кузена другими глазами. Без сомнения, это был красивый и мужественный молодой человек, но не такой, как герцог Ормонд. Ее сердце внезапно защемило. – Разве в Лондоне перевелись истинные красавицы, кузен, если ты позарился на леди Уинхелд?

– Нет, конечно, – рассмеялся Джеффри, обняв ее за плечи и туманно закончил:

– Но еще есть время…

Олимпия, прислонив голову к его плечу, пыталась понять, что он имел в виду. Вечер сегодня был поистине очень странным. Во всяком случае, для нее.