Цитаты из книги «Клиника: анатомия жизни»

своему делу надо отдавать все свои силы, знания, умения и

До свидания, – ответил Пирсон, остановился под табличкой «Не курить» и поднес спичку к сигаре.

Если надо, запритесь от всех в шкафу! Держитесь подальше от телефона, папок и бумаг, читайте, учитесь, слушайте, держитесь на уровне! Тогда никто не сможет сказать: «Он конченый человек, он выгорел и остался в прошлом». Они не смогут так сказать, потому что вы будете знать столько же, сколько они, и даже больше, чем они. Но кроме того, у вас будет опыт, которого у них еще нет…

Роджер Макнил, резидент-патологоанатом, в очередной раз убедился в том, что сколько лет он ни проработает в прозекторской, никогда не сможет привыкнуть к детским трупам. Макнил только что произвел вскрытие четырехлетнего ребенка, и теперь его невыносимо разверстое тельце лежало перед ним на прозекторском столе. Это зрелище заставляло Макнила страдать. Он знал, что будет плохо спать ночью и видеть погибшего ребенка во сне, что не скоро забудет, как нелепа, бессмысленна и ужасна была эта смерть.

нравственная вовлеченность в непростой клинический случай. В этом не было ничего плохого. В патологической анатомии полезно иногда напоминать себе, что зачастую ты имеешь дело не с кусочками тканей, а с человеческими жизнями, которые ты можешь спасти или искалечить своим решением. Тот, кто твердо это помнил, всегда держался настороже и не позволял чувствам затмевать способность к научно обоснованным суждениям.

Публика не знает – это совершенно очевидно! Профаны видят патологоанатомов в кино и по телевизору. Для них патологоанатом – ученый в белом халате. Он подходит к микроскопу, небрежно в него смотрит и изрекает: «доброкачественная» или «злокачественная». Люди думают, что стоит посмотреть туда, – он ткнул пальцем в сторону микроскопа, – как можно увидеть что-то вроде кубика, который точно встает на приготовленное для него место, завершая картину. Они не подозревают, что очень часто мы бываем страшно далеки от уверенности в своей правоте.

Черт бы побрал эти пограничные случаи! Как я их ненавижу! Приходится принимать решение, но ты все время чувствуешь, что можешь ошибиться.

Но такие решения были частью повседневной работы патологоанатома. Этой ответственности надо смотреть в лицо и принимать ее на себя

таких ситуациях всегда есть место сомнениям. Патологическая анатомия – не точная наука, в ней нет математических формул, с помощью которых можно подтвердить свою правоту. Все, что можно сделать, – это вывести обоснованное заключение, разумную оценку. Это было своего рода научное гадание.

Определенно он был не сентиментален и в медицину пошел отнюдь не для того, чтобы облагодетельствовать человечество.