Глава 6

Что ещё за пронзатель? Это какой-то титул?

– Какие ж-же вы, человеки, уродливые соз-здания! – поприветствовал нас лидер, щёлкая жвалами.

– Ты себя-то видел в зеркало, таракан-переросток? – не остался я в долгу.

– Человеки слиж-жком сильные воины! Довольно з-змертей! Будем торговать!

– Верните нам Такеши, а там уже и остальное обсудим.

Жаккар коротким жестом дал сигнал одному из подчинённых, и тот шустро, вприпрыжку, упорхнул в посёлок. Вскоре он, в компании очередного жука, приволок пленника.

На Такеши было больно смотреть. Правая рука распухла от перелома или крайне мощного ушиба. Вся грудь в рваных ранах. Несмотря на травмы, якудза находился в сознании, хоть и обессиленным. За одну вылазку он поднялся до пятого уровня. Стоит признать, результат удивлял. Хорош, боец!

– Мы продадим вам Такеж-жи за пять сотен оз-зколков без-здны, – продолжил жужжать лидер.

– Чего-о? Ты когда летал, башкой об ствол дерева ударился, что ли? – негодовал я, потрясая шпагой.

Усы жужжерианцев зашевелились с особой ретивостью. Один из жуков даже спрятался за лидером.

– Человеки слиж-жком смелые, но глупые! Вам не побз-зедить нас вдвоём! Хватит з-змертей, только торговля. На рассвете четвёртого дня принесите оз-зколки. Иначе Такеж-жи будет сож-жран мной лично! – выдвинул условия Жаккар, хищно клацая жвалами и неистово вращая головой.

Я встретился взглядом с Эстебаном и заметил, как он нервно сглотнул. Такую толпу мы не осилим. Жить хочется, потому пришлось согласиться на несправедливые условия.

– Будь по-вашему, слабые жуки. Окажите помощь нашему человеку и не забывайте поить водой!

Жужжерианцы развернулись и двинулись в лагерь, давая понять, что разговор окончен.

– Такеши! Держись, брат, мы тебя вернём! – крикнул я вдогонку.

– Ы-ы-ы, – обречённо прогудел якудза, и этот вопль отчаяния заставил меня вздрогнуть.

Ну, жуки, я вам ещё покажу!

Мы неспешно двинулись в джунгли, спинами вперёд, пока не удалились на безопасное расстояние.

– А ты молодец! Уверенно держишься в переговорах, – похвалил меня Эстебан.

– На родной Земле приходилось общаться с тварями поопаснее.

– И где мы, мать его, раздобудем пять сотен осколков? Это ж четверть, чтоб спасительное корыто слепить! Я-то всего пятнадцать нарыл и то чуть не сгинул.

Вояка от досады пнул по трухлявому пню, разнеся его в щепки.

– Придётся поднапрячься.

Меня порадовало то, что Эстебан не ставил вопрос о том, стоит ли вообще платить выкуп.

Мы двинулись размеренным темпом обратно в лагерь. По пути отмечали на карте потенциальные точки интереса. В этот раз, помимо различных месторождений полезных ископаемых, обнаружили плотные заросли джута. Я бы и не обратил внимания, но мой спутник был знаком с этим растением. Из джута можно будет сплести крепкие верёвки или корзины.

Пополнили запасы пузырника, собрав с полсотни упругих шариков. Нашли куст с красными плодами, похожими на огурцы. Несмотря на адский голод, пробовать их на вкус не решились. Я вдруг вспомнил, как Джун Ли корчился после сомнительных ягод. В лагере наверняка у кого-то есть навык травничества. Возможно, добрая бабуля из Сингапура, терапевт в прошлом, поможет определить свойства.

Через полтора часа мы наконец-то вернулись в лагерь и увидели такую картину: пьяный Янис, вступил в конфликт с красавчиком из Индии. Вернее, просто унижал бедолагу, а тот, вжав голову в плечи, покорно выслушивал. Луи Дюваль, заметив нас, поспешил навстречу и пожаловался:

– Наш единственный охранник выпил весь ром на пару с Густаво и теперь бедокурит!

Густаво – тот самый олигарх из Бразилии. Он с первого взгляда мне не понравился. Работа в полиции научила по выражению лиц и повадкам определять людей, имеющих много тёмных секретов.

– Пиковый, пшёл работать, я сказал! За весь день палец о палец не ударил! Солнце ещё не зашло за горизонт, – быковал арестант на индуса.

– Янис прав, нечего паразитировать, ик-к, иди колоть руду, ублюдок! Иначе привяжем тебя к дереву, и будешь ты приманкой, ик-к, для диких зверей, – заикаясь, поддержал зэка опьяневший Густаво.

– Вы не понимаете! Я – настоящий артист, олицетворение искусства, созданное не для грубой работы! Моя жизнь – это сияние на экранах и овации. Позвольте мне служить общине иначе: своим талантом, своей богемной красотой, своим исключительным магнетизмом! Даже здесь, среди суровости, людям нужен луч света, и никто не способен дать его лучше меня!

Я уже было решительно сделал шаг вперёд, чтобы навести порядок, но меня придержал Эстебан, схватив за предплечье.

– Притормози, Макс. Парни дело говорят. У нас тут законы военного времени. Для таких, как он, нет места. Давай посмотрим, как всё развернётся. Пусть нарцисс почувствует, что значит справедливость!

Вояка презрительно сплюнул, а Луи Дюваль после секундного замешательства одобрительно кивнул на эти аргументы. Что ж, в чём-то они правы.

– Магнетизма-шмагнетизма, – продолжил прессинг Янис. – Ты чё, внатуре не сечёшь? Видел, сколько брёвен нарубал наш братишка из Таджикистана? Думаешь, он, уставший, будет рад видеть твои кривляния? Одно дело, что припадочная бегает по лагерю и трясёт голой жопой – хоть какая-то отрада. Но она-то внатуре психичка больная, с таких не спрашивают! А ты…

Актёр индийского кино подхватил невидимую мелодию и внезапно закружился в танце, чем ввёл в ступор агрессора и оборвал его на полуслове. Его стремительные движения рисовали в пространстве причудливые узоры. Руки взлетали вверх, подобно крыльям экзотической птицы, а ноги выбивали по земле быстрый ритм. Я застыл, не в силах оторвать взгляд от завораживающего зрелища, чувствуя, как отвисает челюсть. А его улыбка… Святая Дева, эта улыбка! В ней читалась такая чистая, детская радость жизни, что невольно хотелось улыбнуться в ответ и захлопать в ладоши. Всё же чувством эстетики я не был обделён, как и все мужчины моего рода.

Арестант, картинно подтанцовывая в стиле вертухайского вальса, будто уклоняясь от взора надзирателя, приблизился к индусу и со всей отмаши вмазал ему по лицу, чем прервал восторженные крики женщин. От мощного удара индус упал на спину.

– А-а-а, моё лицо! Моё прекрасное лицо! Мои зубы! Уа-а-а! – завизжал он громче сирены, выплёвывая пару центральных резцов.

– Пять минут на сопли, а потом взял кайло и к руде. Всё понял, шнырь?

У бедного индуса началась истерика, и он, прикрывая лицо ладонями, громко зарыдал.

Глядя на приближающегося к ним Густаво, я осознал, что олигарх тоже не прочь почесать руки.

– Достаточно! – рявкнул я в своей полицейской манере. – Урок получен! Насилия более не потерплю! Вы что, весь ром выжрали? Давид, мать твою, ты как за складом смотришь?

– Да я… – начал оправдываться владелец отеля в прошлом. – Отошёл на минутку по-маленькому… У пузырников такой мощный мочегонный эффект оказался.

– Не бзди, начальник, всё по понятиям же, внатуре, – загундосил Янис, обращаясь ко мне.