Эта книга - о наших дедах. А для кого-то уже и прадедах. Но для некоторых, между прочим, — ещё об отцах.
Когда учился в школе, перед днем Победы к нам в класс часто приходили ветераны. Кто-то уже стерся из памяти — сколько тогда, пионеру, мне было, да и сколько лет уже прошло с той поры - но двоих помню очень хорошо. Первый, на моё огромное удивление, оказался отцом одноклассницы. Как-то привычнее, что деды прошли через ту войну... Хотя «прошли» не совсем верно. Кто-то прошел и вернулся, а кто-то так и остался лежать где-то там... Под Вязьмой, Тихвиным, Оршей, Ковелем.
Ну, в общем, до того мая я был уверен — воевали деды. Нет, оказывается, и отцы вместе с ними. У Ленки отец был танкистом. Трижды горел. После третьего раза его спиасли «в чистую». Помню, тогда подумал: «Да что это за ветеран?! Ни одного танка не подбил. А горел — три раза!». Мелкий был, глупый.
Когда читаешь Драбкина и его коллег-сподвижников, этой глупости в тебе сразу, моментально становится меньше.
«...фактически все они попали в пехоту и погибли в конце 1943 года в боях за Оршу и Гомель»
(воспоминания З. Е. Красильщикова).
«...мои друзья все погибли осенью 1942 года в боях в Сталинграде»
(он же).
«Нас вел майор Сажинов, замечательный человек и смелый офицер. Его убило осколками снаряда на Холодной Горе (Харьков, речь о Харьковском окружении марта 1943 г.), и мы, разведчики, похоронили его на месте гибели, возле здания тюрьмы»
(он же).
«...весь взвод разведки 1025 СП ушел во главе со старпшиной Дубиной на задание в немецкий тыл и никто живым не вернулся»
(воспоминания Князика Л. Е.).
Вот так. Взвод ушел. И не вернулся. А человек три раза горел. И вернулся с войны. Счастье какое было для его родных. Ещё тот дурак я в пионерах был.
В общем, читаешь эту книгу, истории, которые рассказывают формально чужие тебе люди, а вспоминаешь… Вспоминаешь, вообще-то своих.
Да и как не вспоминать, когда, например, прочитаешь вот такое:
«Из Торопца вся дивизия маршем идет до города Велиж»
(воспоминания Короткова Б. П.).
Мой дед по отцовой линии, красноармеец 16 гв. сд, погиб 21 марта 1942 г. в бою у деревни Тиванцы, Велижского района Смоленской области. А этот эпизод воспоминаний Бориса Короткова как раз относится к концу марта-апрелю 42-го. И то, что он описывает:
«...покрошили немцев «в капусту». Сколько там было трупов...»
- это, похоже, о тех самых боях, в которых погиб дед.
Вспоминаешь своих. И... Мысли при этом в голову лезут самые разные. Первым делом о том, что всё то, что в книге, — правда. Самая настоящая. О которой тогда, когда ещё пацаном был, не говорили на общешкольных линейках или встречах с ветеранами. Но иногда проговаривался дед (уже второй, по материной линии).
За те же самые трофеи. Да, даже рядовой солдат мог привезти их с войны. И дед привез. Ножную швейную машинку «Зингер». Бабуля у меня была модисткой (швеёй, портнихой, значит). И послужила эта машинка… До сих пор служит. Мать, правда, у меня не модистка. Но если что где пришить, прострочить, так вот он, трофей, в большой комнате дедовой хаты стоит. Чтобы рабочее место было более освещенным — у окна, что во двор выходит. Вот только тумбу со столешницей к машинке уже местный деревенский умелец смастерил. И шпульку деду кто-то из знакомых токарей выточил в совхозных мастерских.
Вот здесь, с этой шпулькой, маленький нюанс, о котором дед рассказывал. И которого я не встретил в книге Драбкина. О том, что когда брали какой-то немецкий город в Восточной Пруссии (там, на 1-м Прибалтийском, транзитом через Волховский, Ленинградский и 3-й Прибалтийский, воевал дед)… Брали и входили в него, то заводы, фабрики были забиты готовой продукцией. Видимо, работали на Великую Германию до самого последнего.
Заходишь на склады, а там… Велосипеды, велосипеды, велосипеды. Стройными, строгими рядами, как по линеечке. Или те же швейные машинки. Впечатление такое, что бери из этого ряда агрегат, садись и… Крути педали! Езжай, куда тебе надо. Хоть до самого Кенигсберга. Но это — только первое впечатление. А присмотришься повнимательнее… Куда ехать? Втулки-то с педалями… Нет! Во всех велосипедах. А в машинках — шпульки этой. Маленькой такой детальки. Деталюшки. Но без неё... Машинка-то - и не машинка совсем! А так только. Посмотреть на неё, облизнуться. Да сплюнуть на фабричный пол в досаде.
А как подумаешь о том, что правда всё написанное у Драбкина, вспомнишь за своих дедов, то и другие мысли сразу возникают. О том, что большое и очень непростое это дело — написать вот такую книгу.
Дед у меня в 2004-м умер. Если вычесть годы несознательного малолетства, то четверть века он был рядом со мною. И за всё это время… Максимум раз 5−7 вспомнил он что-то за те свои фронтовые годы. Всего-то. Несколько эпизодов. А в книге этих эпизодов, что рассказывают самые разные люди… На трех сотнях страниц! Да ещё и с небольшим хвостиком.
С каждым из рассказчиков надо было встретиться. И не просто встретиться, а разговорить собеседника. Чтобы не просто посидеть, побеседовать ни о чем, а чтобы он незнакомому человеку (не родичу и даже не товарищу!) выложил своё, самое сокровенное. Это ведь очень и очень не просто. Но Артем Драбкин и его коллеги-сподвижники-единомышленники смогли. Сделали. И очень вовремя, между прочим…
Был этими майскими дома. Всё, нет у нас на селе больше ветеранов. Последний в марте умер. В соседнем селе ещё живы два ветерана. В отцовой деревне — три, двое из которых уже не встают.
Так что эта книга — не просто большое дело. Она — дело очень своевременное, сохранившее для нас огромный пласт нашей же истории. И что, на мой взгляд, важно — изустной истории. То есть той, что уходит от нас вместе с её носителями. Теперь, когда есть эта книга, уже не уйдет.
И ещё. Хотя книга о наших отцах, дедах и прадедах, она, вообще-то, — о нас. Мы ведь — кровь от крови наших родителей. А яблоко от яблоньки… Поэтому эта книга, как частичка проекта «Война. Я помню» — о нас. И о нашей стране. В той точке её истории, которую помнят не только те поколения, которые непосредственно прошли через неё. Но и многие поколения спустя. В том числе и благодаря вот таким книгам. Которые написаны не только о нас, но и, что самое важное, для нас.
Читайте эту книгу. Вспоминайте своих родных. Тех, что прошли через ту войну. Неважно, в тылу или на фронте. Прошли. Но не успели по той или иной причине рассказать вам, как им там, на той войне, было. Вам — не успели.
Но они всё-таки сделали это. И рассказали. Артему Драбкину и его коллегам. А уже они — сохранили. Для нас. Нам. Вообще-то, если честно, это — царский подарок. Который стоит очень и очень многого. Нашей благодарности, как минимум.