Цитаты из книги «Трудно быть богом»

помолившись, голый с мечами скачут…»

Где это видано – в двух сосудах мыться. В отхожем месте горшок какой-то придумали… Полотенце им каждый день чистое… А сами, не помолив

– Скажи, пожалуйста, ты когда-нибудь смажешь дверь? Мальчик промолчал, глядя в пол. Румата отбросил одеяло, спустил голые ноги с постели и потянулся к подносу. – Мылся сегодня? – спросил он. Мальчик переступил с ноги на ногу и, ничего не ответив, пошел по комнате, собирая разбросанную одежду. – Я, кажется, спросил тебя, мылся ты сегодня или нет? – сказал Румата, распечатывая первое письмо. – Водой грехов не смоешь,– проворчал мальчик.– Что я, благородный что ли, мыться? – Я тебе про микробов что рассказывал? – сказал Румата. Мальчик положил зеленые штаны на спинку кресла и омахнулся большим пальцем, отгоняя нечистого. – Три раза за ночь молился,– сказал он.– Чего же еще? – Дурачина ты,– сказал Румата и стал читать письмо.

Он пребывает в родовой вражде с герцогами Ируканскими и время от времени, возбудившись к активности, принимается хватать все, что пересекает ируканскую границу.

На этот случай дон Кондор намерен связаться с нашим другом Шуштулетидоводусом, специалистом по истории первобытных культур, который работает сейчас шаманом-эпилептиком у вождя с сорокапятисложным именем. Если ты все-таки в Арканаре, то, прежде всего, тебя могли захватить ночные работнички Ваги Колеса.

Мерзко, когда день начинается с дона Тамэо…

В дверях появился дон Гуг, старший постельничий его светлости герцога Ируканского, толстый, румяный, с лихо вздернутыми усами, с улыбкой до ушей, с маленькими веселыми глазками под буклями каштанового парика. И снова Румата сделал движение броситься и обнять, потому что это же был Пашка, но дон Гуг вдруг подобрался, на толстощекой физиономии появилась сладкая приторность, он слегка согнулся в поясе, прижал шляпу к груди и вытянул губы дудкой.

Десять лет назад Стефан Орловский, он же дон Капада, командир роты арбалетчиков его императорского величества, во время публичной пытки восемнадцати эсторских ведьм приказал своим солдатам открыть огонь по палачам, зарубил имперского судью и двух судебных приставов и был поднят на копья дворцовой охраной. Корчась в предсмертной муке, он кричал: «Вы же люди! Бейте их, бейте!» – но мало кто слышал его за ревом толпы: «Огня! Еще огня!..»

В каждом из нас благородный подонок борется с коммунаром. И все вокруг помогает подонку, а коммунар один-одинешенек – до Земли тысяча лет и тысяча парсеков.– Дон Кондор помолчал, гладя колени.– Вот так-то, Антон,– сказал он твердеющим голосом.– Останемся коммунарами.

– Не надо говорить со мной, как с ребенком,– сказал Румата. – Вы нетерпеливы, как ребенок,– объявил дон Кондор.– А надо быть очень терпеливым.