Цитаты из книги «Цитадель»

В своем жадном стремлении к успеху он не замечал, что эта блестящая карьера противоречит всему тому, во что он до сих пор верил. В нем заговорило тщеславие.

Вот где наихудший компромисс – в рабском подчинении условности.

Она бросилась к нему, протестуя, уверяя, что во всем виновата она. Затем каким-то непонятным образом оказалось, что вина лежит всецело на Эндрю.

Он думал: «Скажи он мне, что стремится исцелять людей, помогать страждущему человечеству, я бы провалил его, уже просто чтобы отомстить за свое разочарование».

– Я думаю… Я всегда твержу себе: ничего не считать аксиомой.

Это результат нашей проклятой системы «практикующих врачей», и это неправильно, неправильно от начала до конца! Боже мой, что это я вздумал читать тебе целую лекцию? Как будто у нас мало своих забот! Подумать только, в каком восторге я был, начиная работу здесь! Чего только я не собирался делать! А вместо этого одна неприятность за другой, все пошло не так!

посмотрел на свои красивые карманные часы, собственно не столько посмотрел, сколько осиял их улыбкой, так как он умел созерцать даже неодушевленные предметы, в особенности если они принадлежали ему, с присущим ему кротким благоволением.

Было почти забавно видеть эту строптивую и наглую толстуху так быстро и неожиданно укрощенной.

Он искренно любил Филипа, и теперь ему уже была понятна эта сложная душа: стыдливо-замкнутая, чрезмерно впечатлительная, легкоуязвимая.

Никогда еще до сих пор он так ясно не сознавал, как ему дорога и интересна клиническая работа. Это сознание, постоянно жившее в нем, было как огонь, у которого он отогревался, когда бывал утомлен, подавлен, расстроен.