Его слова текли мелодично и свободно, но Алиса не слушала учителя. Она наблюдала, как при свете магических светильников его густые ресницы отбрасывают длинные тени на скулы, как его губы, обычно сжатые в строгую линию, сейчас слегка приоткрылись, произнося заклинания равновесия. Полупрозрачный шёлк его белоснежного халата мягко обволакивал стройную фигуру, подчёркивая каждую линию тела – широкие плечи, узкую талию, сильные руки, способные как разрушать целые миры, так и нежно прикасаться к ней.

"А если бы я сейчас поцеловала его? Смог бы он продолжать свой величественный монолог?"

– Воздух – это поток свободы и перемен. Он несёт идеи и мысли, позволяет перемещаться и менять направление. Воздушная магия легка и подвижна, она способна проникать в самые труднодоступные места. Однако воздух может быть капризным и непостоянным, меняя направление по своему усмотрению…

Хранитель на секунду запнулся, будто забыв, о чём говорил, встретившись с ее игривым взглядом. Она чуть не рассмеялась, видя, как его пальцы непроизвольно сжали край стола, оставляя на дереве едва заметные следы.

– …Огонь – это поток страсти и разрушения, – его голос внезапно стал ниже, почти шёпотом.

"Страсти?" – мысленно подхватила Алиса, и её пальцы снова заиграли с краем скатерти, будто представляя, как они скользят по его груди.

– Он сжигает всё на своём пути, очищая пространство от старого и ненужного. – продолжил он, слегка стиснув зубы. – Пламя обладает огромной мощью, способной преобразовывать и изменять реальность. Однако его сила неуправляема и опасна. Контролировать пожар сложно, и малейшая ошибка может привести к катастрофе.

Она игриво улыбнулась, крутя в пальцах золотистый локон, и её нога под столом медленно, словно непреднамеренно, скользнула в его сторону.

– Природа – это поток устойчивости и прочности.

Кончики её пальцев лёгким перышком коснулись его икры.

– Она даёт основу и поддержку всем остальным элементам… – его взгляд резко метнулся к ней, и в нём вспыхнуло что-то дикое, необузданное, словно пламя, готовое вырваться наружу.

Маг резко оборвал фразу, заметив её взгляд, и на мгновение в воздухе повисло напряжение, густое, как предгрозовая тишина.

Алиса тут же убрала ногу и сделала самый невинный вид из возможных – будто бы это получилось совершенно случайно.

– …Земная магия надёжна и стабильна, она помогает укреплять и защищать. – продолжил наставник, и в его глазах вспыхнуло опасное предупреждение. – Однако эта энергия может быть медлительной и неповоротливой, требуя времени для достижения результата.

Но Алиса вовсе не боялась его гнева.

Хранитель быстро взял себя в руки и продолжил, уже с холодной отстранённостью:

– …Вода – это поток изменения и адаптации…

"Именно так, – подумала Хранительница, – я и есть эта вода. И я найду способ обойти все твои барьеры. Чувства затопят все твои мысли."

– Она способна заполнять и разрушать, но также и очищать и обновлять. Вода течет туда, куда ей нужно, принимая любую форму. Её магия гибкая и изменчивая, она может адаптироваться к любой ситуации. Однако вода может быть непредсказуемой, и её сила также может выйти из-под контроля, затопляя всё вокруг.

Когда он наконец закончил свою лекцию, Алиса сделала вид, что задумалась, а затем осторожно, будто боясь задеть его гордость, спросила:

– А зачем… – её голос звучал мягко, как шёлк. – ты хочешь собрать энергию со всех источников?

В её глазах читался неподдельный интерес, но под ним скрывалось нечто большее – желание понять его, не как мага, а как человека. Или, может быть, того, кто однажды станет для неё кем-то большим, нежели просто наставником.

Он замер, и в комнате воцарилась тишина, такая плотная, что можно было услышать, как ветер играет с листвой за окном.

Потом он медленно опустил чашку на стол.

Тени вокруг Хранителя сгущались, будто прислушиваясь к их разговору. Мягкий свет магических светильников играл на чернильных пятнах пергаментов, разбросанных по массивному дубовому столу. Алиса перебирала пальцами край своего рукава, чувствуя, как шелковая ткань скользит под подушечками пальцев – тактильное ощущение помогало ей сосредоточиться в водовороте нахлынувших мыслей.

Ее вопрос повис в воздухе, нарушив монотонность предыдущей лекции.

Хранитель откинулся в кресле, и его халат распахнулся, обнажив участок бледной кожи на груди. Алиса на мгновение отвлеклась, отметив про себя, что белоснежный шелк только подчеркивает благородную бледность его кожи. Но ответ вернул ее к реальности:

– Сейчас у меня есть только несколько гипотез, и пока я их не проверю, не смогу сделать однозначный вывод.

– А новая миссия в Этерии связана с каким-то из оставшихся потоков энергии? – спросила она, пытаясь вернуть беседу в более понятное русло.

Его пальцы нервно постукивали по ручке кресла – редкое проявление беспокойства у обычно невозмутимого мага.

– Нет. С принцем.

Эти слова прозвучали как удар.

Алиса резко выпрямилась, чувствуя, как холодок пробежал по спине.

Она почувствовала легкое головокружение: их разговор внезапно принял неожиданный оборот, уводя далеко от скучных теоретических рассуждений.

– В смысле? Ты же говорил, что мы закрыли эту тему? – Ее голос дрогнул, выдавая внутреннее смятение. В памяти всплыли образы Адриана – его боль, его печальный взгляд… и ее обещание скорой встречи.

Хранитель тяжело вздохнул, его изумрудные глаза стали еще глубже, словно в них отражалась вся тяжесть предстоящего решения.

– Интересно, как ты теперь хочешь закрыть его связь с Источником – он умрет, как только это случится?

Алиса ощутила, как в груди что-то болезненно сжалось. Она машинально потянулась к чашке с чаем, но рука дрогнула, и фарфор звонко стукнул о блюдце.

– Тогда я не понимаю, что мне нужно будет сделать? – Ее шепот был едва слышен.

– Тебе придётся начинать взрослеть и наконец-то взять на себя ответственность за сделанный выбор, – его слова резали, как лезвие, острое и безжалостное. – Твоя очередь объяснять ребёнку, что Деда Мороза не существует.

Алиса почувствовала, как в горле застрял ком, а на глаза наворачиваются предательские слёзы. Она сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони, оставляя крошечные полумесяцы.

“Не сейчас. Не перед ним.”

– О чём ты говоришь? – её голос звучал тише, чем обычно, будто спрятанный под слоем снега.

– Ты расскажешь Адриану правду. Всю. Про Силу, про связь.

Тишина, последовавшая за этими словами, была оглушительной. Где-то за окном упала ветка, ударившись о подоконник глухим стуком, словно сама природа подчеркивала тяжесть момента. Алиса закрыла глаза, представляя лицо Адриана – этого гордого, сломленного и такого юного Повелителя…

“Как сказать ему, что его вера в божественную силу – всего лишь ещё одна сказка, которая скоро разобьётся о печальную правду?”

Неожиданно её губы дрогнули в ироничной улыбке.

– Забавно, ты уже дважды упомянул нашего Деда Мороза, – проговорила она, ловя его взгляд. – Неужели так понравился земной фольклор?

Хранитель резко сжал брови, в его глазах вспыхнуло холодное негодование. Он с отвращением представил картину – доверчивые дети, беззащитные перед любым незнакомцем в красном колпаке.

– Поражаюсь беспечности земных родителей, – процедил маг сквозь зубы. – К странному старичку дети садятся на колени, чтобы рассказать о своих самых сокровенных желаниях…

Алиса слегка смутилась, покусывая губу. В самой вере в чудо она не видела ничего плохого, но где-то на краешке сознания уловила суть его беспокойства.

– Ну… не обязательно на колени, – мягко уточнила она, стараясь сгладить ситуацию. – Можно и со стульчика стишок рассказать…

Но Хранитель лишь усмехнулся – едко, почти зло. Его раздражение искало выход, и он нашел, куда направить укол.

– Ах да, – его губы искривились в холодной усмешке, – я все никак не привыкну к твоим… своеобразным взглядам на жизнь. Тебе ведь можно и на свидания ходить без обязательств?

Он специально сделал паузу, наслаждаясь тем, как ее глаза расширяются от неожиданного удара ниже пояса.

Ее глаза тем временем вспыхнули, но не гневом – чем-то более сложным, почти болезненным.

Алиса загрустила от его замечания, но мысленно повторила про себя: "Я такая, как есть. Зря надеешься, что испугаюсь твоего неодобрения и сломаю себя в угоду твоим представлениям о прекрасном."

– Как иронично, – произнесла она вслух, – что именно с Дедом Морозом было связано моё первое разочарование в любви.

Хранитель весь напрягся, словно боясь упустить хоть одну деталь, будто она объявила, что сейчас раскроет ему главную магическую тайну мироздания, а не забавный случай из своего детства.

Она невозмутимо продолжила, глядя куда-то мимо него, словно бы в прошлое:

– Каждый раз на Новый Год к нам в гости приходили Дед Мороз и Снегурочка, чтобы меня поздравить. Я ждала этого праздника с особым трепетом – ведь это был подарок от настоящего волшебника, а не просто безделушка из магазина, купленная родителями.

Она замолчала, вспоминая, как сердце колотилось в груди, когда за дверью раздавался знакомый звон колокольчиков.

– И каково же было моё разочарование, когда однажды я нашла у папы в кабинете визитку с рекламой: "Праздник для вашего ребёнка! Дед Мороз и Снегурочка на дом." И контактный телефон.

Губы её дрогнули.

– Я тогда так… разочаровалась. Родители столько лет меня обманывали, говорили, что Дед Мороз настоящий и приходит только к тем детям, которые хорошо себя вели. Видимо, чтобы я целый год слушалась и не проказничала.

Она даже усмехнулась, вспоминая, как яростно спорила с одноклассниками, доказывая, что он существует, что её подарок – не из магазина, а из северной мастерской настоящего волшебника…

Хранитель слушал, не двигаясь.

Его пальцы слегка сжались, будто в них незримо вспыхнула магия, готовая бесследно развеять души тех, кто посмел причинить ей боль. В его глазах – обычно таких холодных, теперь бушевал настоящий шторм: ярость, вина, нежность.

“Они обманули её… так же, как и я.”

Мысль жгла сильнее любого заклятия. Но от этого бессильного осознания он вдруг улыбнулся – той самой хитрой, загадочной улыбкой, от которой у Алисы всегда мурашки бежали по спине.

– А идея потрясающая, – произнёс он, и в его голосе зазвучала игривая нотка. – Если будешь целый год меня слушаться, я тебе тоже что-нибудь волшебное подарю, согласна?

Алиса весело рассмеялась, и на мгновение её глаза снова заблестели, как в детстве.

– Если я сяду к тебе на коленки и ласково прошепчу на ушко своё желание – ты подаришь мне всё и сразу без всяких условий…

Он притворно задумался, приподняв бровь.

– Возможно. Но только если будешь очень-очень послушной.

Алиса весело рассмеялась в ответ.

– Или наоборот очень непослушной. Хорошие девочки безропотно ждут подарка целый год, а плохие забирают их сами.

Но тут же её улыбка потеряла яркость, и взгляд снова стал задумчивым и немного печальным.

– А в целом в разочарованиях есть свои плюсы – это бесценный опыт. Второй раз уже не обманешься.

Он замер.

Потом медленно, слишком осознанно, кивнул.

– Ладно, – его губы снова тронула лёгкая улыбка, но в глазах осталась тень. – Значит, заставить тебя быть послушной у меня не получится?

Алиса ехидно кивнула, разводя руками. В её глазах вновь заискрилось веселье, чему маг был несказанно рад.

– Ни за что, – прошептала она, приближаясь так близко, что её дыхание коснулось его губ. – Но если очень постараешься… может, я сделаю вид, что слушаюсь?

Он рассмеялся – низко, с хрипотцой, и его пальцы скользнули по её запястью, рисуя по коже магические узоры.

– Но если хочешь – я всегда готов исполнить любое твоё желание, – прошептал он, и в его голосе зазвучали тёплые, обволакивающие нотки. – Можем начать прямо сейчас…

Алиса фыркнула, и в уголках её глаз всё так же играли озорные искорки.

– Осторожно. Я ведь могу начать злоупотреблять твоей щедростью.

Он прищурился, и в его взгляде снова появился знакомый огонёк.

– Попробуй, – бросил он вызов, слегка наклоняясь к ней. – Посмотрим, кто кого перехитрит.

Но Алиса, словно вновь вспомнив те яркие события из детства, с жаром продолжила:

– Как же я злилась на родителей! Думала, что они не любят меня, раз обманывали. Папе было стыдно, а мама… мама просто отмахнулась, сказав, что я наивная дурочка, и она думала, я давно уже всё знаю.

Он резко выдохнул.

– Ты… – но замолчал, сжав зубы, не от злости – а потому что не мог подобрать слов.

Хранитель наклонился ближе, и его рука непроизвольно потянулась к её лицу, но остановилась в сантиметре, словно боясь, что даже это прикосновение может обжечь.

“Как они посмели?”

Но гнев тут же сменился чем-то горьким, почти стыдным. Ведь он и сам поступил с ней точно так же.

– Алиса… – его голос дрогнул, и он отвернулся, чтобы скрыть выражение лица. – Я…

Он хотел сказать "прости". Хотел объяснить, что не хотел её обманывать, что у него не было выбора, что…

Но слова застряли в горле.

Ведь эти оправдания не имеют смысла. Прошлое не вернуть. И кажется, она уже усвоила урок, что никому нельзя верить. Но какой ценой…

Когда она подняла глаза, то увидела в его взгляде такую теплоту, что ей самой стало неловко от этих откровений. Слишком личное. Слишком… человеческое.

Быстро взяв себя в руки, Алиса вернула беседу к первоначальной теме:

– Хорошо, я и так собиралась рассказать Адриану всё как есть, – наконец ответила она, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Только мне бы хотелось вначале самой получше разобраться, что к чему – вдруг я что-то путаю и ещё ему неправильно объясню?

Хранитель неожиданно рассмеялся, но в его смехе не было радости – только горькая ирония и какое-то странное восхищение. Его голос смягчился, став почти нежным.

– Да, ладно – справишься. За несколько тысячелетий не было ни одного мага, способного пройти испытания Теней, а тут сразу два сильных кандидата. Источники ликуют. – Он наклонился вперед, и его глаза вдруг потеплели. – Ты молодец, на самом деле. Это важное и значимое событие для всего мироздания.

Алиса почувствовала, как по щекам разливается тепло. Его похвала, столь редкая и искренняя, заставила сердце биться чаще.

– Я думаю, что всё это удалось благодаря твоему изобретению – Чаше Создания. – Ее голос звучал тише обычного, почти робко. Она осторожно улыбнулась, ощущая холод фарфора, когда провела пальцем по краю чашки. – Спасибо, что помог спасти жизнь Адриану. Ты ведь мог и не делать этого.

Мягкий свет магических светильников дрожал на полированной поверхности стола, отражаясь в остывшем чае Алисы – золотистые блики, похожие на застывшие слезы.

Хранитель откинулся в кресле. Вдруг его выражение лица изменилось, став почти нечитаемым. Когда он заговорил снова, в голосе звучала какая-то странная, горькая правда:

– Не думай, что я такой великодушный. – Он усмехнулся, но в улыбке больше не было ни тепла, ни уже привычной ей иронии. – Я вовсе не собирался его спасать – кто же знал, что он легко пройдет испытание, которое я в жизни бы пройти не смог.

Алиса замерла, чувствуя, как в комнате становится трудно дышать. Его слова прозвучали так, будто он признавался в чем-то постыдном.

– Если бы ты предложила мне бросить все и жить вдвоем на райском острове, я не колеблясь бы согласился. – Его голос стал тише, почти интимным. – Но, даже в самых смелых моих мечтах, ты мне такого не предлагаешь.

Он замолчал, и в тишине Алиса услышала собственное учащенное дыхание. Его признание висело между ними – хрупкое, опасное, неизбежное.

– А он взял и отказался от Исабель. – Хранитель резко вдохнул, словно ему не хватало воздуха. – Теперь еще долго будет мучиться, а так растворился бы в сладостном забвении – и всё.

Она почувствовала, как по щекам разливается жар.

Последние слова прозвучали с такой горечью, что Алиса невольно протянула руку, но остановилась в сантиметре от его пальцев. Воздух между их руками казался заряженным энергией, живым и трепещущим.

В этот момент она поняла: это не просто разговор о магии или миссиях. Это было что-то гораздо более откровенное, что меняло всё между ними. И как бы страшно ни было, она больше не могла делать вид, что не замечает правды, мерцающей в его глазах.

– Не прикидывайся недолюбленным, – выдохнула она, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Ты легко отличишь меня настоящую от иллюзии, даже с закрытыми глазами.

– И то верно. – Он усмехнулся, и в этот раз в уголках его глаз появились едва заметные морщинки – следы настоящей улыбки.

На мгновение между ними повисло что-то хрупкое, почти невесомое. Но Алиса знала – им нужно больше разговаривать, слой за слоем узнавать друг друга.

– А что конкретно мне нужно будет ему рассказать? – спросила она, возвращая их диалог в опасное русло.

Хранитель нахмурился, и его лицо снова скрыла маска невозмутимости.

– Правду, которую ты так любишь. – Его голос вновь стал ледяным. – Что изначально твоей целью было уничтожить Армандиуса. Ты знала, что он умрет, и убьет его собственный сын, потому что твой план был все это подстроить.

Каждое слово падало, как камень. Алиса сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.

– Что у тебя нет и не было к принцу никакой любви или даже симпатии – ты всего лишь играла с его чувствами. – Он наклонился вперед, и его глаза вспыхнули холодным огнем. – От нечего делать или, как ты там говорила? "В качестве протеста", вот.

Алиса почувствовала, как по спине пробежал холодок.

– Можешь также рассказать о своей причастности к смерти Яны и Мелиссы. – Его голос стал еще жестче. – Ты ведь могла спасти подругу, прилетев на день раньше, но специально принесла ее в жертву для нагнетания обстановки – чтобы Адриан сильнее злился на отца. О том, как жестоко ты подставила бывшую коллегу я вообще молчу.

– Яна постоянно меня доставала на работе, а под конец просто взбесила! – вырвалось у Алисы. Она тут же пожалела о своей вспышке, и поспешила оправдаться. – Кроме того, если бы Солтис не выполнил приказ, он доложил бы об этом Армандиусу, и тот перехватил шаттл еще на подлете к Лианории!

Хранитель смотрел на нее с таким выражением, будто видел насквозь.

– Совершенно не важно, где именно отец с сыном вступили бы в конфронтацию – исход был один и тот же. – Он медленно покачал головой. – А ссоры между коллегами – это, конечно же, достаточно веская причина, чтобы вынести человеку смертный приговор? Так, по-твоему?

Алиса опустила глаза.

– Мелисса предала Исабель! Бросила ее умирать в горящем доме – неужели этой причины тоже недостаточно?

– Она была ребенком, – резко парировал Хранитель. – поэтому просто испугалась и убежала. От кого ты ждала благородства и героизма во время военного нападения – от юной прелестницы, у которой на уме только танцы да наряды?

Он встал, и его тень, удлиненная и зыбкая, легла на стену.

– Кроме того, Исабель все равно была уже обречена – хрупкая подруга не смогла бы ей помочь, даже если бы попыталась. – Его голос звучал почти мягко, но от этого было только больнее. – Допустим, она все же в чем-то виновата. Почему такая жестокая смерть? Могла устроить, чтобы ей на голову упала большая ветка или она наступила на ядовитую рыбу в реке.

Алиса уже плакала взахлеб. Слезы катились по щекам, горячие и соленые, оставляя на коже мокрые дорожки.

"Как я расскажу все это Адриану? Он меня возненавидит. – мысль пронеслась, как лезвие, но так и не сорвалась с губ. – Я уже сама себя ненавижу – что я наделала?"

Даже произнести это вслух она не смела. Но Хранитель понял ее без слов.

Он подошел ближе, и его пальцы – неожиданно теплые – коснулись ее подбородка, заставив поднять голову.

– Переживаешь как он отреагирует? – спросил он тихо. – Но ты ведь знала, к чему все идет. С самого начала.

Его глаза были такими близкими, такими безжалостно ясными…

– Теперь тебе придется смотреть ему в глаза и говорить. Правду. Всю.